глядите, – Элис перевернула страницу. – Здесь отец – тут голос её дрогнул, – попытался зарисовать их. А под рисунком коротенькая подпись: – "Узенькие. Юркие, словно плотвички. Поглядеть днём – ничего особенного, только верхний плавничок слишком уж длинный, в самом деле, похож на тонкое пёрышко и отливает чистым золотом. Но кто видел их ночью, не забудет никогда, в темноте рыбки начинают светиться, да так ярко, так весело, что кажется, будто в воде мелькают живые фонарики. Вот бы мои девочки хоть разок увидали!"
– Это о тебе и маме, да? – Гийом обнял Элис, словно она нуждалась сейчас в его защите.
– Да.
– А если хорошенечко поискать, если порасспросить знающих людей, да хоть бы таких, как дед Бьёрн? – Андерс так увлёкся, что, казалось, вот сейчас сорвётся со стула и побежит на поиски. – Книги старые полистать? Что, если где-то рядом с Мёртвым озером есть другое – живое, а там эти рыбки стаями снуют – только лови? Всё ведь может быть. Надо бы непременно в те края ещё разок наведаться и всё облазить. А вдруг повезёт, вдруг мы отыщем рыбок – золотое перо?
– Вот что, ребята, – Элис оглядела всю компанию оценивающим взглядом, – вижу, удержать вас от новых приключений мне вряд ли удастся. Что ж, значит, придётся кое-чему научить. Пригодится. Может когда-нибудь кто-то из вас станет одним из воинов Круга.
– Ух-ты! – не удержался Андерс. – Здорово!
– А пока, чтобы не проговориться вам случайно об услышанном… – Элис протянула руку и зашептала странные слова. Ребята с ужасом ощутили, как в горло им впились ледяные иглы, а языки одеревенели. – Не пугаться! Сейчас всё пройдёт. Вот теперь я спокойна, чужие уши не услышат того, чего им слышать не полагается.
– Госпожа Элис, – ещё деревянным голосом спросила Ильзе, едва обрела способность говорить, – а что это был за кувшин? Отчего вода в нём такая чистая и отчего не убывает, сколько бы её не вычерпывали? Это волшебство? Настоящее волшебство?
– Ваш кувшин – это, на самом деле, довольно сложный прибор, и создан он не только для того, чтобы иметь возможность пить чистую воду. Вернее – не столько для того. Главное – он не даёт озеру высохнуть, оставляя какую-то надежду. Вы ведь видели трубки, уходящие из кувшина под пол? Так вот, они уходят куда дальше, они тянутся в глубь озера. По одной из них мёртвая вода поступает в сосуд, а по другой назад возвращается уже очищенная и живая. И этой капли оказывается достаточно, чтобы не дать озеру погибнуть окончательно.
– А монеты? Зачем там серебряные монеты?
– В монетах вся суть, без них ничего бы не происходило. Это не простое серебро. Сотни лет назад они были отчеканены хранителями из ещё более древней серебряной круговой чаши. Каждая из этих монеток обладает особой магической силой, но осталось их очень мало и разбросаны они по всему свету.
– То есть, они играют ту же роль, что и рыбки?
– Не совсем, у них другие задачи. Но, в главном, вы правы.
– Ах, если бы мы могли отыскать этих рыбок!
– А наш компас? Он не может помочь? – Гийом вынул из кармана стеклянный диск: – Где рыбки-золотое перо? Подскажи!
Увы, стрелка компаса даже не шелохнулась.
– Элис, попробуй ты!
– Я не знаю секрета этого прибора. Боюсь, кроме Стеклодува, никто не скажет толком, как им пользоваться. Возможно, он настроен только на то, чтобы суметь попасть к Озеру, – стрелка компаса резко отклонилась. – И выйти из Мёртвого леса, – стрелка вернулась в исходное положение. – Возможно, он выполняет ещё какие-то задачи, но самим нам этого не узнать.
– А кто такой этот Стеклодув?
– Стеклодув – один из Круга. Больше пока ничего сказать вам не могу.
Во время всего разговора Метте чувствовала на себе пристрастный и пристальный взгляд Элис. Девочка смущалась и краснела. Она была уверенна, что сидящая перед ней аккуратная женщина в добротном и хорошо сидящем платье осуждает её латаную-перелатаную, штопаную-перештопаную одежку, стоптанные старые башмаки с чужой ноги.
Она не удивилась, когда Элис, ткнув пальцем в аккуратную, почти незаметную заплатку, спросила: – Скажи мне, девочка, чья это работа?
Метте покраснела ещё гуще: – Моя, сударыня.
– Кто же научил тебя вести нитки в штопке так незаметно, словно и не было никакой дыры?
– Нужда, сударыня. – В голосе Метте звучал вызов.
– Меня зовут Элис. Просто Элис. И никакая не сударыня. Ты знаешь, кто я?
– Тётя Гийома.
– Верно, тётя Гийома. А ещё Пряха. Хочешь, я научу тебя своему ремеслу?
– Меня, сударыня?.. То-есть, Элис…
– Тебя, Метте. Я давно искала себе ученицу.
– А мы? – невольно обиделась Ильзе.
– Придёт и ваш час. Когда, я не знаю, но каждый из вас найдёт своего мастера. Обязательно. И, конечно, чему-то важному я постараюсь научить вас всех.
Так для ребят начались тайные уроки Элис. Они учились читать руны, учились защищаться при помощи палки и без всякого оружия, а главное – учились слышать, чувствовать и понимать. Метте же засиживалась в комнате Элис дольше других, и что там происходило, не знал никто, даже Гийом.
И всё это время у ребят из головы не выходили рыбки-золотое перо. Они порасспрашивали соседей, и выяснилось – было не так уж и давно в лесу озерцо! Было! Не то, что совсем крохотное, нет, но и большим не назовёшь, – обыкновенное, каких по всему северу не счесть. Зато там всегда было полно уток с крохотными утятками, серых цапель, белых журавлей – все они гнездились в камышах у дальнего берега. Вода в озере была чистая-пречистая, аж камушки на дне видать. А потом оно вдруг делось куда-то. То ли высохло, то ли травой заросло. Только нет его. А ведь ходили туда купаться. Рыбу ловили – там прорва всякой рыбёшки водилась – правда мелочь всё – пескари да уклейки. Нет, никак не может того быть, чтоб наше лесное озерко и то, Мёртвое, были хоть как меж собой связаны. Разные они совсем. А что исчезло, так чего на свете не случается – вон, сколько раз бывало – уходит вдруг вода из колодца, только сруб и остаётся, видно и наше озеро ушло по какой-нибудь расселине. Мало ли под землёй пустот, и провалов, и пещер всяких. Обрушилась какая перемычка, и хлынула разом вся вода в подземную глубину.
А про рыбу такую, как вы говорите, мы отродясь не слыхали, уж в нашем озере её точно не было. Хотя, надо бы бабку Сельму спросить, может она что скажет. А то – старого Бьёрна. Уж, какой твари он не знает, той, стало быть, и на свет не рождалось.
Но бабка Сельма смогла рассказать лишь про камбалу – рыбу одноглазую, что человечьим голосом говорила и загадки загадывала – кто загадку разгадает, тому клад откроется. А вот
