Правильно в пословице говорится, мол долго сказка сказывается, да недолго дело делается. Когда я вернулся в комнату дети всё ещё были живы, пусть одежда на них начала тлеть, а открытые участки тела покрылись волдырями. Это всё неважно, вылечим, главное было избавиться от зависшей над ними твари, и я со всей силы швырнул в неё первую бутыль. А следом вторую, но уже целясь не в духа, а в окно прямо над малышами. И сам рванулся следом, выжимая всё что можно из тренированного тела.
Как я и предполагал, огненный монстр встретил первый снаряд залпом, с лёгкостью расплавив пластик и тут же его окатило брызгами вырвавшейся на свободу воды. Комнату заволокло паром и дух, рванувшийся в сторону, пропустил и мой бросок и последовавший за ним рывок. Раскалившийся стеклопакет так же не расплавил бутыль и не выдержав попавшей на него воды, лопнул, освобождая проход. И мне осталось только пробежать мимо духа, схватить детей в охапку и выскочив на балкон прыгнуть, надеясь долететь до соседней девятиэтажки, которая находилась метрах в пятнадцати отсюда.
Уже на лету я ощутил, как жадное пламя лижет мою спину, прожигая остатки куртки и впиваясь в плоть. А затем это ощущение пропало, и я развернулся, но не только для того, чтобы дети не ударились при приземлении. Ещё я выгнул вперёд кулаки и показал духу, маячащему на балконе средний палец в международном жесте, который, впрочем, был не сильно известен в Советском союзе. И только после этого врезался спиной в окно, проламывая его своим весом и приземлился прямо под ноги опешившей хозяйки, разговаривающей с кем-то по телефону. И уже там со спокойной душой потерял сознание от болевого шока, последним взглядом запечатлев розовые труселя молодящейся бабёнки лет тридцати пяти с бигудями на голове. Такой себе выбор, надо сказать, пошло, безвкусно и ужасно смотрится на толстой заднице.
Пришёл в себя я, лёжа на животе и с диким сушняком. Быстрый анализ показал, что у меня в целом ничего не болит, разве что спину тянет и она чешется. Значит уже подлатали. Слава Советской медицине! Без шуток, не знаю как с этим вопросом дело обстоит в поликлиниках, но травматология в Союзе поставлена на пять баллов. Если уж Выгорская в ранге Командора не брезговала лично дежурить в приёмной, сращивая сломанные кости и ликвидируя последствия глупости и неосторожности граждан. А вот пить хотелось, и очень сильно. Я заворочался и захрипел.
— Сейчас, подожди секунду. — тут же отозвался смутно знакомый голос и мне в губы ткнулась пластиковая трубочка. — Вот, пей!
Я вцепился в соломинку словно в спасательный круг, втягивая в себя живительную влагу. Она освежающей волной прокатилась по горлу, но до желудка не достала, растворившись по пути ещё в пищеводе. К счастью, воды было достаточно, и я пил и пил, как никогда прежде, остановившись лишь когда понял, что всё, больше просто не лезет.
— Три литра воды одним махом. — хмыкнула Алина, теперь я узнал кто говорит. — Силён!
— Кхе-кхе, — я откашлялся, возвращая возможность говорить и повернулся немного, чтобы видеть рыжую. — Как там дети?
— В тяжёлом состоянии, — помрачнела девушка. — Ожоги больше девяносто процентов тела, обожжены дыхательные пути и лёгкие. Глаза практически запеклись, восстановить будет очень тяжело. Но самое главное, что они живы. Ими сейчас Анастасия Николаевна и Лидия Федосеевна занимаются, так что шансы есть.
— А они здесь откуда? — вот сейчас до меня дошло, что рыжей тут быть не должно вообще. — И ты тоже!
— Наверно, стоит рассказать с самого начала, — Алина подвинула стул, но перед тем, как сесть поинтересовалась. — Пить ещё хочешь? Нет? Хорошо. В общем как удалось установить в одной из квартир случился микропрорыв. Хозяйка зажгла газ на плите, а из пламени появился ифрит.
— Ифрит? — я припомнил что знал о них из мифологии. — огненный демон?
— Да, но не совсем такой, как в «Тысяче и одной ночи», — кивнула рыжая. — Это такой дух, состоящий из пламени. Питается людскими эмоциями особенно ужасом и болью, поэтому любит мучить свою добычу, а не сжигает сразу.
— А я значит, ему помешал, — теперь стало понятно, почему дети были ещё живы, когда я оказался в квартире. — Ясно.
— Ты молодец! — погладила меня по руке Алина. — Честно, честно! Я бы сама, наверно, не рискнула кинуться на ифрита с голыми руками.
— У меня два бутыля с водой было, — я не стал набивать себе цену. — Повезло. Так и что там с ифритом то? И как вы все здесь оказались?
— Когда ты с детьми выпрыгнул в окно ифрит сунулся за тобой. — принялась рассказывать девушка. — ты же его добычу украл. Но он хоть и дух, однако летать не умеет, так что рухнул во двор. Ему это не повредило, конечно, но туда как раз подъехал наряд пожарной охраны. Депо там недалеко было, вот и примчались по первому же звонку. Пожарные с помощью углекислотных огнетушителей остановили ифрита, не дали ему сбежать, а потом его добил их командир части, у него ранг Кандидата имелся и спецподготовка, так что никто больше не пострадал.
— Это хорошо, — я кивнул, устраиваясь поудобнее. — А со мной чего?
— Тебя с детьми вытащили из квартиры тоже пожарные, и тут тебе на сотовый позвонил товарищ Сикорский. Ему объяснили ситуацию, и он приказал везти тебя в Первую травматологию, и нас туда же выдернул. Точнее Анастасию Николаевну и Лидию Федосеевну, а они уже меня с собой взяли, на всякий случай. Правда тобой дежурный врач занимался, сами они сразу за детей взялись, но вроде подлатали тебя нормально. Только…
— Чего? — у меня сразу подозрение возникло. — Говори уже не томи!
— В общем у тебя же за спиной дубинки были, телескопические. — отвела взгляд Алина. — Их расплавило почти, а доктор всего лишь Мастер и не слишком опытная. Короче там, где металл попал на тело у тебя теперь шрамы. Вот погляди.
Девушка сунула мне под нос свой телефон, где была запечатлена моя спина. Новая розовая кожа намекала что досталось мне по полной программе. А вдоль позвоночника шли две толстые полосы, словно бы мне пытались врезать кровавого орла. Была такая забава у викингов, отрезать рёбра от позвоночного столба и вывернуть их наружу в виде крыльев, но вроде бы это скорее был элемент осквернения трупа, чем пытка, потому что выдержать такое живому человеку нереально. Умрёт от болевого шока и кровопотери. А я, значит, типа выжил.
— Стильно, — я вернул Алине телефон. — надо будет татуировку набить. Крылья какие-нибудь, что скажешь?
— Анастасия Николаевна без труда уберёт шрамы. — пожала плечами рыжая. — Но, если тебе хочется, почему нет. Только тебе, наверно, не разрешат.
— Да кого я спрашивать буду, — отмахнулся я. — Кстати! А где мой телефон? Надо маме позвонить, сказать, что я в порядке. Сколько я тут валяюсь? Она поди волнуется.
— Насколько я знаю, ей уже сообщили, так что не переживай. — типа успокоила меня девица. — А где твой телефон я не знаю. Вещи с тебя срезать пришлось, но был он там или нет мне не сказали.
— Понятно, — я пошевелился на пробу, ожидая боли или неприятных ощущений, но ничего не почувствовал. — Когда мне вставать можно будет? А то хотелось бы посетить кабинет задумчивости. Ну и вообще сколько можно валяться.
— Врачи сказали до завтра лежать и не дёргаться. — обломила мои надежды рыжая. — А насчёт кабинета… давай помогу.
— Ты чего это удумала! — я с подозрением уставился на то, как девушка достаёт из-под кровати утку. — Не подходи ко мне с этой штукой. Я серьёз…но… нежнее можно? И вообще я стесняюсь!
— Ой, я тебя умоляю, — Алина на удивление ловко управлялась с посудиной. — Я тебя всего видала в разных видах. Так что лежи смирно и делай своё дело. Вот та-ак. Молодец! Хороший мальчик!
— Ну только дай мне встать на ноги, — мне оставалось только угрожать, чтобы хоть немного вернуть чувство собственного уважения. — Я тебе покажу хорошего мальчика!
— Да, да, конечно, покажешь! — стрельнула зелёными глазищами рыжая ведьма. — А пока полежи смирно, я вынесу утку и вернусь. Веди себя хорошо!
— Стерва! — буркнул я закрывшейся двери и расслабился. — блин ну хоть дети выжили. А Настя их на ноги поставит.
