Ада подпрыгнула и споткнулась – так торопилась схватить Кенну за руку. Компания не могла не рассмеяться над энтузиазмом малышки.
– Ну идемте же, – сказала она, потащив Кенну и Баша к двери. – Обожаю лошадей.
– Я найду вас позже, – крикнула Мария Кенне вслед, и повернулась к Алис: – Мне жаль твоих родителей, – сказала она. – Не могу представить, что ты сейчас чувствуешь.
Алис шмыгнула носом, такие же, как у сестры, голубые глаза были наполнены слезами.
– Ада сказала, что это случилось, – сказала она мягким голосом. – Но я не верю ей. Не хочу.
– Я познакомилась с ними только вчера. – Мария мягко взяла девочку за руку. – Они так тебя любили. Они были бы рады узнать, что сейчас ты цела и в безопасности.
– Но это моя вина, – ответила Алис. – Если бы они позволили монсеньеру Дюкену сжечь меня, то были бы живы. Все из-за меня.
– Все из-за того, что люди обвинили тебя в том, чего ты не делала, – возразила Мария. – Не вини себя, Алис. Мы найдем виновных, но пожалуйста, прекрати расстраиваться еще больше.
Медленно кивнув, Алис начала выводить круги кончиком туфельки на каменном полу.
– А что, если, проведя расследование, король решит, что я ведьма? – спросила она. – Что, если он решит, что я навредила этим людям?
Пораженная Мария откинулась на спинку кушетки.
– Король очень мудр и доберется до правды, – сказала она, осторожно подбирая слова, неожиданно испугавшись, что их кто-то подслушивает. – Ты же не вредила этим людям, Алис?
Алис повернулась и посмотрела своими голубыми глазами прямо на королеву, ее нижняя губа дрожала.
– Монсеньер Дюкен говорит, что это так, – прошептала она. – Но я этого не делала. Он говорит, что я не прошла испытания, но они были нечестными. Я не ведьма.
– Что за испытания? – спросила Мария, заранее страшась услышать ответ.
Алис закатала рукав, чтобы показать несколько круглых отметин на ее предплечье.
– Это от испытания болью, – объяснила она. – Говорят, что ведьма боли не чувствует, но это было больно. Когда я закричала, священник сказал, что я притворяюсь. Затем мне велели прочитать Священное Писание, но я не очень хорошо читаю, лишь надписи на бутылках в аптеке и немного книги Гийома. Потом меня заставили прикоснуться к одной из женщин, которая потеряла ребенка, и та сказала, что чувствует во мне зло, что она одержима. Я ничего не поняла. Затем меня заперли в хлеву. Не знаю, сколько я там пробыла.
– Ах, Алис! – Мария опустила рукав девочки, чтобы скрыть шрамы, стараясь не плакать. Ей нужно оставаться сильной, она королева, и это ее обязанность. – Ты была такой храброй. Я знаю, как тяжело это, когда тебя запирают и при виде тебя боятся за свою жизнь, но король добьется правды, и люди, сделавшие это с тобой и твоей семьей, понесут наказание.
Алис прижалась лицом к ее плечу и зарыдала, Мария смотрела в окно и надеялась, что Франциск ее не подведет.
В своих личных покоях Екатерина закрыла дверь и вытащила тяжелый деревянный ящик из запертого сундука. Осторожно поставив ящик на туалетный столик, она нашла на своих книжных полках нужную книгу и стала переворачивать страницы, пока не нашла маленький серебряный ключ. Глубоко вздохнув, она вставила его в замочную скважину ящика и открыла его. Внутри оказалось множество цветных стеклянных бутылок и пузырьков. Очень осторожно она взяла бутылку небесно-голубого цвета с привязанным к горлышку коричневым ярлыком – внутри находились измельченные в порошок травами. На ярлычке витиеватым почерком самой Екатерины было выведено одно слово.
Осер.
Поднеся бутылку к свету, она сделала глубокий вдох, а затем раздосадованно вздохнула. Убрав бутылку, Екатерина заперла ящик, и уставилась на книжный шкаф.
– Как же нехорошо, – сказала она, ее красивое лицо было хмурым. – Но что же делать?
Пробежав кончиками пальцев по корешкам книг, она вытащила вторую книгу, и в ее руки упал маленький холщовый мешочек, перевязанный ленточкой. Она быстро высыпала его содержимое – горсть сушеных трав – в наполненный водой бокал, наблюдая, как жидкость бурно вспенилась, а затем снова успокоилась и стала выглядеть, как обычная вода. Сжав губы, Екатерина открыла дверь своих покоев и позвонила в колокольчик, призывая одну из своих горничных.
– Возьми это, – приказала она появившейся высокой темноволосой девушке, протягивая ей бокал.
Камеристка присела в глубоком реверансе, страх перед госпожой читался на ее лице.
– Что я могу сделать для вас, ваша светлость?
– Убедись, чтобы это попало в камеру к повару, напавшему на девочек, которых вчера привез Баш, – проинструктировала служанку Екатерина. – И убедись, чтобы никто не узнал, что это пришло от тебя или меня, иначе сама туда попадешь.
– Конечно, ваша светлость. – Девушка взяла бокал и снова присела в реверансе, не желая оказаться в немилости. – Немедленно.
– Сообщи мне, когда все будет сделано, – добавила Екатерина, присаживаясь на стул у окна и наблюдая за Кенной, Башем и маленькой светловолосой девочкой, бегающими по лужайке внизу. – Его эффект должен проявиться довольно быстро.
– Эффект? – спросила девушка.
– Милая моя. – Екатерина повернулась и разочарованно посмотрела на свою новую горничную. – Если мне приходится тебе это объяснять, то ты явно не подходишь для этого места.
– Конечно, ваша светлость, – снова сказала девушка. – Сделаю немедленно, ваша светлость.
– И осторожнее с этим! – крикнула Екатерина, когда девушка закрыла за собой дверь. – Мне не хочется заменять тебя прямо сейчас.
Глава 7
Замок Лолы всегда казался убежищем. Хотя он был всего лишь в нескольких минутах от дворца, каждый раз, когда Мария входила в его дверь, она словно оказывалась в другом мире, в другой жизни. Все казалось таким удобным и безмятежным, будто тем, кто был внутри, не могли причинить вред. Мария улыбнулась своему крестному сыну, нежно проведя пальцем по пухлой щечке. Она заметила, что у него отрастали такие же, как у Франциска, светлые волосы. Он выглядел, как истинный Валуа.
– Он обожает, когда ты приходишь нас навестить. Смотри, как улыбается, – сказала Лола, протягивая Марии горячий напиток. – Мне удалось достать немного венецианского кофе, он весьма неплохой.
– Малыш так подрос, – сказала Мария, с благодарностью принимая чашку. – Он хорошо спит?
– Няньки говорят, что да. – Лола села напротив своей королевы, пытаясь подавить зевок. – Но не столько, сколько мне хотелось бы. Он ни к кому не идет на руки ночью, даже к Франциску.
– Но Франциск не бывает здесь ночью. – Мария неуверенно засмеялась, и, когда Лола ничего не сказала, ее сердце подпрыгнуло. – Или бывает, Лола?
