— Сладкие слюни, — подхватила жена и рассмеялась низким голосом. — Как мы замечательно гуляли, как дышали ветром. Ветром перемен, — иронично бросила она, выходя за дверь.
Антон Данилович проследил за ней взглядом. Все такая же стройная, как и два десятка лет назад. Что ж, ему повезло с женой, в который раз признался он себе. Очень. Потому что это была настоящая любовь, к которой все стремятся, но не все находят. А он нашел.
Гребнев прикрыл глаза и увидел парочку, сидящую на скамейке на Чистых прудах с мороженым в руках. Он купил себе и ей по вафельному стаканчику с розовой розочкой наверху. Розочка была твердая, холодная, очень жирная и такая… такая…
Он внезапно открыл глаза, словно кто-то включил яркую лампу, и веки дернулись сами собой. Вот… вот оно… Антон Данилович наконец понял, что зацепило его в рассказе дочери. Он знал, с чем это соединить, чтобы получилось то необыкновенное, то невероятное, что он искал, не отдавая себе отчета.
— Дарья! Ты меня навела на потрясающую мысль, — хрипло сказал Антон Данилович.
— Ты о карте? — Дочь склонила голову набок, как делал сам Антон Данилович, когда чего-то не понимал, но не собирался в том признаваться.
— Нет, моя дорогая. Я насчет передачи, которую готовит твой друг Игорь со своим отцом.
— Вот как? — Теперь Даша держала голову прямо и не мигая смотрела на отца.
Тот усмехнулся. Как они с ней все-таки похожи! Ишь подобралась, вся внимание!
— Я хочу сделать ему такое предложение…
— От которого он не сможет отказаться, — насмешливо закончила любимую отцовскую фразу дочь.
Антон Данилович засмеялся.
— Именно так.
— А насчет чего? — осторожно спросила Даша, засовывая руки в карманы джинсов. Таким образом, она отучала себя от излишней жестикуляции. Что ж, у нее получалось. Правда, карманы стали как джинсовые сумочки.
— Насчет любви, — ответил отец. — Но больше ни о чем не спрашивай. Не скажу.
— Ну что ж… — Дарья пожала плечами.
— Звони ему и зови. Пускай немедленно приезжает.
Антон Гребнев всегда действовал решительно, но тщательно обдумывал все перед тем, как действовать. Сперва он закончил институт электронного машиностроения, но это было в другой жизни. Потом понял, что должен переучиваться, и поехал в Европу.
Он раньше других осознал, что такое круг общения, поскольку был сыном генерала интендантской службы. Он оказался в бизнес-школе в Швейцарии, под одной крышей с дочерью президента одной из среднеазиатских, бывшей союзной республики. С сыном владелицы известной фирмы по перевозке пассажиров. Эта женщина, обыкновенная толстая мама, прикатила к ним с двумя охранниками, наварила кастрюлю борща. А кастрюлю, между прочим, привезла с собой из Москвы.
— Неужели? — ахнула президентская дочь.
— А ты как думала, милочка? Нарожаешь своих, поймешь, — усмехнулась та. — Ладно, налетайте!
Налетели. Причем все, кто в тот момент приехал из России учиться в этой бизнес-школе.
Надо ли говорить, что и в Москве они не раз сидели за одним столом и ели вместе — пускай не борщ? Эти посиделки помогали продвинуть и уже начатые дела, и те, которые еще только предстояло начать.
Когда Дарья училась на первом курсе Московского университета, однажды, в самом начале весны, отец сказал ей:
— Ну вот, дочь. Сделай-ка перерыв в учебе.
— Но я не устала, папа.
— Тем лучше. Значит, быстро научишься кататься на горных лыжах.
— На че-ем? — изумилась дочь. — Но я учусь в автошколе.
— Потом доучишься. Сейчас самый лучший сезон в Швейцарских Альпах. Самая приличная публика.
— А… лекции?
— Потом догонишь. Горные лыжи сегодня — это большой теннис вчера. На них ты вкатишь в тот круг, который должен стать твоим. Поняла?
Так Даша Гребнева оказалась в швейцарском местечке Лейкербад.
Отец не собирался искать ей жениха — еще рано, но не хотел, чтобы она оказалась в той среде, где девочки «западают», как говорили в его время, на выпускников кулинарного техникума.
— Не надо нам этого, — сказал он жене, заканчивая свою речь о месте горных лыж в жизни их дочери.
Фирма Гребнева «Винд» была небольшая, но, как говорят аудиторы, динамично развивалась. Она делала мороженое. Продукт забирали оптовики и мелкие торговцы, особенно энергично этим летом. Сейчас, как он понял, на дачных участках под Москвой мороженое идет прямо с колес — смышленые люди развозят его на велосипедах и машинах. Когда он слышал на собственной даче крики: «Мороженое! Мороженое!» — то довольно ухмылялся и подмигивал жене.
— А ты что говорила?
Она тоже подмигивала:
— Тогда ты торговал ветром, а теперь…
— А теперь? — Он насторожился. Наталья иногда не произносила слова, а припечатывала ими.
— А теперь ты торгуешь сладкими слюнями! — Она обожала свою шутку и всякий раз старалась ее ввернуть.
— Итак, докладывай, — потребовал он, расцеловав дочь в Шереметьево и уводя к машине, когда она прилетела из Швейцарии. — С кем ты там познакомилась?
Даша засмеялась.
— Ох, там было сто-олько народу… — протянула она, подзуживая нетерпеливого отца.
— Говори, говори. С кем каталась. С кем ела сосиски с капустой…
— И запивала пивом! — значительным голосом произнесла она.
— Говори. А я тебе поставлю оценку.
Даша засмеялась.
— Ну, ты как всегда, папачес.
— А что такого? Зачем тратить слова попусту?
— Ага, удобней тратить деньги, — фыркнула дочь, произнеся любимый отцовский каламбур.
— Запомнила, — усмехнулся тот.
— Врезался в память.
— Сама пойми, если я ставлю тебе пять — будут ли вопросы?
— Нет.
— А если четыре?
— Будут.
— Какие?
— Почему не пять?
Отец и дочь расхохотались и обнялись. Антон Данилович уже открывал дверь бордового джипа, впуская дочь внутрь.
Когда он поставил сумку с вещами в багажник и пристроил лыжи на крыше, Даша сказала:
— Ладно. Хорошо. Можешь не глядя ставить пятерку.
— Вот как?
— Я каталась с Александром Павловичем Артемовым. — Она больше не добавила ничего и пристально посмотрела на отца.
— Ага. С Александром… Павловичем… Артемовым. — С расстановкой произнес Гребнев, словно давая себе время отыскать среди множества фамилий, которые были на слуху, эту. Но не было там такой триады — имени, отчества и фамилии. — Кто такой? — требовательно спросил отец.
— Он тележурналист.
— Неплохо. Сколько лет?
— Как тебе.
— Плохо. Зачем нам нужен папик?
— А разве я собираюсь выходить за него замуж?
— А что вы с ним делали?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
