Вследствие этого в обществе возможны и реально имеют место конфликты между правами объективными, в следовании которым находит свое выражение Божий Промысел, и «правами» субъективными в случаях, когда творцы законов пытаются своею отсебятиной воспрепятствовать осуществлению Промысла.
Люди признают друг за другом «право» на какое угодно мировоззрение, но Бог, как сообщают Откровения, не признает за человеком права быть атеистом, т.е. отрицать Его бытие или обожествлять что-либо или кого-либо из сотворённого Им, а также не признаёт права впадать в сатанизм.
Атеисты — те, кто невнимателен или рассудочно отрицает тот реальный факт, что Бог даёт доказательства Своего бытия персонально каждому тем, что отвечает в соответствии со смыслом их молитв изменением жизненных обстоятельств тем более выразительно, чем отзывчивее сам человек к обращениям Бога к нему через совесть, его внутренний мир, других людей, произведения искусств, памятники культуры, знамения жизненными обстоятельствами.
Но и атеисты должны признать, что то, что здесь названо «объективными правами», реально существует вне зависимости от того, что они не признают Источник их происхождения, поскольку за нарушением людьми и человечеством объективных прав следует воздаяние, несущее ущерб: болезни, травмы, социальные бедствия, и глобальный биосферно-экологический кризис как наиболее мощное из всех воздаяний, которые люди смогли обрушить на свою голову.
Смысл объективных прав человека неоднократно излагался в Откровениях, но беда в том, что при фиксации Откровений в писания, названные «священными», смысл Откровений утаивался, подменялся отсебятиной, извращался, заменялся на противоположный. Но писания никогда не должны были быть основой религии — сокровенной осмысленной связи души человека и Бога, — а только напоминанием о необходимости таковой связи для нормальной праведной жизни людей на земле.
Вследствие этого конфликт между нормами ВСЯКОГО (включая и своды светских законов) писания, его каноническими толкованиями и реальной жизнью разрешается верующим непосредственно Богу человеком сообразно совести, во всей полноте восприятия конкретных жизненны обстоятельств.
Это — мировоззренческая основа для рассмотрения писаных и неписаных законов и отнесения каждого из них к одной из двух категорий:
· нормальной алгоритмике самоуправления общества в соответствии с Промыслом в конкретных жизненных обстоятельствах;
· субъективных «прав», учреждаемых исходя из деградационно-паразитической нравственности, препятствующей становлению на Земле Царствия Божиего.
Одно из многих прав — право собственности. Оно реализуется субъектами-собственниками в отношении объектов-собственности. Реализуется оно как по оглашению, так и по умолчанию. При этом оглашения могут в жизненной практике подавляться действием умолчаний, сопутствующих оглашению. Пример чему нарушение библейской заповеди «не укради» библейским же предписанием иудеям международного ростовщичества на расовой корпоративной основе (Второзаконие, 23:19, 20; 28:12).
Тем не менее, если субъективно учреждённые «права» посягают на нарушение объективно дарованных Свыше прав, то будут осуществлены объективные права, хотя может возникнуть иллюзия осуществления субъективных «прав». Пример тому, вознесение Христа, упреждающее посягательство на Его распятие, о чём сообщает кораническое Откровение (4:156), поясняя смысл пророчества Соломона (Премудрость Соломона, гл. 2). Тем не менее «очевидцы», искренне не веруя Богу, засвидетельствовали о распятии праведника, после чего почти две тысячи лет поддерживают культ казни праведников в бессмысленной надежде обрести на этой вере светлое будущее вопреки прямо сказанному: По вере вашей да будет вам.
В концепциях общественного устройства, исходящих из благонравия, объектами собственности не могут быть люди ни гласно (рабовладение, феодализм, крепостное право), ни по умолчанию (капитализм в ростовщической удавке, или удавке персональных «авторских» прав на объекты «интеллектуальной» собственности).
Из всех прав собственности особое место занимает понятие права собственности на средства производства, поскольку из него прямо или косвенно проистекает многое в законодательном регулировании экономической жизни общества.
Понятие «право собственности на средства производства» содержательно раскрывается единственно как право управления производством и распределением продукции либо непосредственно, либо через доверенных лиц.
Понятие права на такие объекты собственности, как земля, её недра, воды и другие природные ресурсы содержательно раскрывается только, как право организовать труд людей с использованием этих природных ресурсов; а также как право ограничить доступ к непроизводственному их использованию (для отдыха, и т.п.)
Право (в смысле субъективное право, учреждённое обществом) и стоимость — категории, присущие социальной организации, а не природе. При покупке такого рода прав оплачивается всегда результат трудовой деятельности человека: в прошлом, в настоящем или возможный в будущем результат. Либо оплата стоимости природных ресурсов и благ, которые стоимостью не обладают, представляет собой ограничение номинальной платёжеспособностью пользования ими, а также создание источников оплаты работ, способствующих их воспроизводству силами самой природы.
Понятия частной и общественной собственности связаны с общественным разделением профессионализма и его воспроизводством при смене поколений в общественном объединении труда. Они содержательно раскрываются через то, как формируется круг управленцев.
Собственность частная, если персонал, занятый обслуживанием средств производства в их совокупности, не имеет осуществимой возможности немедленно отстранить от управления лиц, не оправдавших их доверия, и нанять или выдвинуть из своей среды новых управленцев.
Собственность общественная, если управленцы, утратившие доверие, не справившиеся с обязанностями по повышению качества управления, немедленно могут быть устранены из сферы управления по инициативе персонала, занятого обслуживанием данной совокупности средств производства, основой чего является условие, что социальной базой управленческого корпуса не является замкнутая социальная группа, вход в которую закрыт для представителей и выходцев из иных социальных групп.
Общественную собственность на что-либо в её управленческом существе невозможно ввести законом, поскольку, если господствует взгляд, что общественное де-юре — это бесхозное де-факто, то бесхозное де-факто станет частным персональным или корпоративным. Кроме того, право отстранить управленца от должности может быть полезным только, если персонал отдаёт себе отчёт в том, что единственной причиной для отстранения является неспособность управлять с необходимым уровнем качества по поддерживаемой обществом концепции общественной жизни. В частности, причиной для немедленного отстранения может быть использование управленческой должности кем-либо для личного и семейно-кланового обогащения.
Но то же самое право в руках бездумной толпы и паразитирующего люмпена вытеснит из сферы управления наиболее квалифицированных и заботливых управленцев, заменит их говорунами, которые собственное должностное несоответствие будут называть саботажем подчинённых и наломают немало дров, прежде чем их прогонят; общественное же достояние будет разворовано люмпенизированной толпой. Это произошло в 1917 г. и вызвало разруху; это же происходит в общегосударственных масштабах и в перестройку, и «демократизацию».
Право общественной собственности проистекает из мировоззрения как отдельных лиц, так и общества в целом, а не из юридических деклараций. Сначала должен возникнуть нравственно-мировоззренческий базис, обращающий собственность на средства производства коллективного пользования в общественную вне зависимости от её юридического оформления, а только после этого господство общественной собственности де-факто выразит себя юридически. Если есть только юридические формы, но нравственно-мировоззренческий базис отсутствует, то «общественная» собственность обречена быть частной собственностью корпорации негодяев-управленцев.
Это — еще одна причина, по которой в России не состоится возобновление капитализма и не произойдет становления «гражданского общества».
Частная собственность может быть как личной, так и “элитарно”-корпоративной. В последнем случае она по форме может выглядеть как общественная. В СССР «общенародная» государственная и кооперативно-колхозная собственность формально выступали как общественная, но по причине “элитарной” замкнутости и неподконтрольности обществу «номенклатуры» бюрократии, начавшей из поколения в поколение воспроизводить саму себя в династиях, вся «общественная» собственность реально стала частной “элитарно”-корпоративной при попустительстве остального населения СССР. В этом выразилась реальная нравственность, господствовавшая в беспартийной части общества и в КПСС. В перестройку и «демократизацию» под этот реальный жизненный факт просто стали подводить юридическое обоснование.
