Итак, коммуникативная модель, разработанная О. Каменской, тесно связана с речемыслительной деятельностью коммуниканта.
4. В коммуникативной модели, разработанной Н. Комлевым, автор выделяет десять элементов (Комлев 1992: 20-31). Сознание, контакт и сигнал выступают в его модели как основные узловые категории устного человеческого общения, хотя, как подчеркивают авторы монографии "Теоретические и прикладные проблемы речевого общения", общение при помощи письменного текста обычно разорвано во времени и / или в пространстве, коммуникант , тем не менее, при восприятии письменного текста моделирует ситуацию общения по образцу общения лицом к лицу. (Сорокин и др. 1979: 41)
"Речевой акт", - пишет Н. Комлев, - "начинается и заканчивается с сознания, которое является главным, хотя пока почти не поддается описанию в общелингвистических... терминах... . Вообще сознание можно было бы исключить из лингвистических рассуждений, обозначив его стандартным термином "black box". (Комлев 1992: 22)
Первый элемент модели Н. Комлева включает в себя устройства: а) эвристическое; б) лингвогенерирующее, способное сформулировать мысли; в) лингвоинтерпретирующее, способное превратить принятые извне словесные сигналы в факт сознания.
У второго коммуниканта приемное устройство проводит сигнал к декодирующему устройству, а через него к интерпретирующему устройству сознания коммуниканта. Цепь речевого акта замкнулась. Отправитель ждет подтверждения получения сигнала по тому же или часто по иным каналам, называемого обратной связью (feed back).
По мнению Н. Комлева, речевая коммуникация "это динамический процесс, продолжающийся и постоянно меняющийся, мы не можем препарировать ее, как биолог препарирует лягушку. Говорящий не начинает процесс речи, обращаясь к своему собеседнику, и не заканчивает его, когда получает от него ответ. Высказывания, составляющие его слова и идеи, а также способ их передачи все это обусловлено как непосредственной ситуацией, так и всеми прежними событиями. Восприятие сообщения реципиентом подобным же образом предопределяется и данным речевым актом и всеми предшествующими информациями, которые он получал. И ответ на данное сообщение повлияет на поведение первого говорящего". (Комлев 1992: 11)
Описание языка как инструмента человеческого взаимодействия не может быть рассмотрено как представление понятого, если будут игнорироваться сопутствующие условия конкретных реальных высказываний. С помощью одной только грамматики нельзя образовать и понять никаких осмысленных высказываний.
Приведем по этому поводу цитату из работы А. Брудного: "Известно, что для понимания текста требуется не только знание языка, на котором текст составлен, но и определенный набор взаимосвязанных сведений, касающихся содержания текста. Можно обосновать гипотезу, в соответствии с которой структура и семантика текста образуют как бы одну часть сложного механизма, другая часть которого содержится в сознании и памяти индивида, воспринимающего текст. Когда два этих различных компонента вступают во взаимодействие , и происходит процесс восприятия и понимания текста... " (Брудный 1975: 112). Считается, что в самом языковом знаке нет никакого значения и расхожее выражение лингвистических работ "передача сообщения" есть не более как метафора.
Убедительно изобразил сущность понимания А. Потебня: "Когда я говорю, а меня понимают, то я не перекладываю целиком мысли из своей головы в другую... При понимании мысль говорящего не передается, но слушающий, понимая, создает свою мысль. Думать при произнесении известного слова то же самое, что думает другой, значило бы перестать быть самим собою; поэтому понимание в смысле тождества мысли говорящего и слушающего есть иллюзия, в которой действительным оказывается только некоторое сходство, аналогичность между ними, объясняемые сходством других сторон человеческой природы". (Потебня 1910: 126-7)
В связи с пониманием текста, небезынтересно снова привести соображение А. Брудного по поводу концепта текста. Концепт текста вместе с подтекстом исчерпывают понятие затекста. Подтекст, по Брудному, это то, что не выражено вербально в тексте, но вовлечено в процесс общения и, следовательно, в процесс понимания текста. Концепт - это общий смысл текста. Понимание текстов всегда связано с выходом за пределы их непосредственного данного содержания. (Брудный 1976: 153)
"Парадоксальное утверждение," - пишет Брудный, - "чтобы понять книгу, надо знать больше, чем в ней написано, в принципе соответствует действительности. С одной стороны, в тексте могут быть опущены сведения, которые предполагаются известными читателю. С другой - понимание текста есть в той или иной мере понимание индивида самого себя. Эту мысль можно интерпретировать так: какие знания я могу внести в процесс понимания текста или иначе, какие знания я могу внести в процесс восстановления по тексту затекстовой реальности". (там же: 153)
Как видно из приведенного описания, коммуникативная модель Н. Комлева хорошо согласуется с точкой зрения других ученых, ибо без затекстовой информации любая коммуникативная модель обречена на "коммуникативную неудачу".
5. В отечественной филологической науке обоснование серьезного изучения общения, и в первую очередь - диалога, дал Л. Щерба в 1915 году в своей диссертации "Восточно-лужицкое наречие". Вот что он писал: "Все эти наблюдения лишний раз показывают, что монолог является в значительной степени искусственной языковой формой и что подлинное свое бытие язык обнаруживает лишь в диалоге". (Якубинский 1986: 31)
В 1923 году появилась удивительная по своей прозорливости работа Л. Якубинского "О диалогической речи". По его мнению диалогическая форма способствует протеканию речи в порядке автоматической деятельности. Для него существенным признаком диалогической (разговорной) речи является ее стереотипность. (Якубинский 1986: 53)
Однако, многие идеи Л. Щербы и Л. Якубинского не получили дальнейшего развития. Возможно, это объясняется тем, что они редуцировали диалогическую речь до изучения общения с непосредственной обратной связью (лицом - к лицу). Термин "диалогическая речь", разумеется, не равнозначен термину "разговорная речь": понятия диалогической и разговорной речи частично совмещены (Скребнев 1985: 36).
Несмотря на исключительное место, которое занимает непосредственное речевое общение в жизни человека, систематическое и интенсивное изучение его типологии и структуры началось лишь в начале 60-х годов.
В последующие годы появляются значительные исследования в области разговорной речи. Так в работе С. Беркнера рассматриваются общие проблемы английской разговорной речи и ее соотношение с письменными жанрами, а также отмечаются некоторые тенденции ее развития в XVI-XX вв. с точки зрения семантико-стилистической. (Беркнер 1978)
Н. Шведова основную специфическую черту разговорной речи видит в том, что в ней говорящий употребляет готовые, закрепленные в системе языка формы, которые обдуманно, творчески не отбираются. (Шведова 1960: 3)
Э. Ризель определяет разговорную речь как языковое общение в неофициальной сфере повседневного обихода. (Riesel 1964)
В. Девкин определяет разговорную речь как речь преимущественно ситуативно обусловленную, чаще диалогическую и несколько сниженную, то есть у автора экстралингвистические признаки речевой сферы чередуются с лингвистическими характеристиками разговорного текста. (Девкин 1974: 5)
Исходное положение концепции Е. Земской основано на параметре "отношение": неофициальность отношений между участниками речевого акта определяет использование говорящим разговорных, а не кодифицированно-литературных форм речи. (Земская (ред. ) 1973)
Характеризуя разговорную речь, Н. Шигаревская указывает, что она является средством общения образованной части населения в неофициальных условиях. (Шигаревская 1970: 11)
О. Лаптева на основе многомерной системы оппозиций членит устно-разговорную разновидность на две сферы - "непубличной повседневной обиходно-разговорной речи бытового назначения, являющейся областью наивысшей концентрации всех специфических особенностей устно-разговорной разновидности... и речи повседневных публичных коммуникаций. (Лаптева 1976: 96)
Диалогическая природа, как один из признаков разговорной речи, описывается в работе Ю. Скребнева "Введение в коллоквиалистику". Этот признак связан с собственно лингвистической характеристикой разговорной речи. "В качестве языковых следствий диалогичности, " - пишет Ю. Скребнев, - "выступают такие характеристики текста, как эллиптичность отдельно взятой реплики, синтаксически восполняемой за счет предшествующей или последующей, или своего рода "прогрессивная ассимиляция" - синтаксическое уподобление структуры данной реплики структуре предыдущей. В то же время диалогичность не может быть признана абсолютно необходимой чертой разговорной речи. (Скребнев 1985: 41-2)
