На самом деле, хоть дневники и считаются чем-то невероятно личным, я-то знала, какой они могут оказаться чушью. Сама в свое время записывала мысли в пухлые цветастые тетрадки, которые потом складывала во второй похожий сундучок, как тот, с памятными вещицами.
Дневники не были отражением моей души, если можно так выразиться. Никаких глубоких, важных мыслей там выражено не было, да я и не пыталась казаться умной. О, нет! Если бы кому-то пришло в голову почитать мои заметки, этот человек умер бы от скуки и точно пришел бы к выводу, что я очень недалекая девушка.
Они были полны таблиц подсчета калорий, описаний фильмов и сериалов, которые мне понравились или не понравились, списков покупок, вроде «…и пляжный зонтик, и раздельный купальник, наверное, белый, или малиновый, или леопардовый, в калзедонии красивый видела». И конечно, описаний событий, происходивших в моей жизни. Но они не были похожи на сюжеты легких развлекательных романов. Если честно, это было что-то вообще нечитаемое.
А еще как-то раз я пролила на одну из тетрадок ужасные духи, из-за которых весь мой сундучок провонял, как какая-то старушка. Наверное, с тех пор я и начала открывать его все реже и реже, пока совсем не забросила это дело.
Элиза, моя подруга, тоже в свое время вела дневник ‒ девушка собиралась поступать в МГУ на журналиста, и ей нужно было работать над слогом и стилем изложения. Для того она за это и взялась. Даже порой зачитывала мне кое-что из наиболее удачно получившегося. Сказать, что слушать ее словоизвержения было скучно ‒ ничего не сказать. Я, как могла, старалась быть вежливой и деликатной, но это было очень непросто.
А потому я была уверена, что и в манге, и в тех клипах, которые мне удалось найти в компьютере Давида, было гораздо больше личного, чем в этих записях ‒ по крайней мере, намного больше того, что могло бы пролить свет на его внутренний мир. Даже несмотря на то, что свое творчество он, скорее всего, выкладывает в интернет, а содержимым дневников никогда и ни с кем не стал бы делиться.
Ну что ж… начнем.
Пролистав вордовский файл до конца, нашла записи, относящиеся к последним дням. Против воли закусила губу и затаила дыхание…
По большей части слог Третьякова был простым и лаконичным, но иногда он переходил на Caps, писал большими буквами, и тогда выведенные им строки словно кричали, так и норовя выпрыгнуть со своих мест на страницах. И в отличие от моего дневника, никаких долгих нудных описаний в его файле не оказалось.
Мое внимание сразу привлекла фраза: «БЕСЯТ, БЕСЯТ, БЕСЯТ ПУСТЫШКИ, МНЯЩИЕ СЕБЯ ПРИНЦЕССАМИ! Не успокоюсь, пока не поимею ее. Пока не кончу в ее переделанный рот. Пока не заставлю ее кричать и просить еще!»
Резко закрыв ноутбук, я подавила желание выкинуть его на асфальт с последнего этажа. Выкинуть, потом спуститься, поднять то, что осталось и швырнуть в окно Третьякова так, чтобы и оно разбилось… прямо как мое сердце.
Сделав долгий выдох, попробовала успокоиться.
Что еще я ожидала найти в его записях? Признания в любви? Доказательства, что он влюбился в меня, потому так грубо ведет себя со мной? Это глупо, и мы не в первом классе ‒ тот возраст, когда мальчики дергают понравившихся девочек за косички давно остался позади. Да и Третьяков, судя по всему, умеет любить только тем самым местом в районе ширинки.
«Но ведь это неправда», шепнул внутренний голос. Мне снова вспомнился тот рисованный клип…
Дракон, влюбленный в девушку. Ничем не примечательная крестьянка и свирепый огнедышащий ящер. Он понимал, что они никогда не смогут быть вместе. Просто хотел хоть чем-то ей помочь…
Наверное, где-то там, глубоко в груди Давида скрыто настоящее чувствующее сердце.
«…пустышки, мнящие себя принцессами», вдруг вспыхнула в голове первая часть того абзаца.
Я подавила желание громко оспорить мысли Третьякова, сказать ему и самой себе, что он едва меня знает. Знает намного хуже, чем я его, а уже делает какие-то выводы. И если я пустышка, то он кобель и циник, мажор с пачкой денег вместо сердца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не говоря уже о том, что моего рта ему не видать, так же, как и остальных частей тела!
Ладно. Сделала вздох.
Почему я принимаю все это так близко к сердцу? Да мало ли что люди пишут в своих дневниках?
Наконец, снова открыв ноутбук, погрузилась в чтение. Постаралась мысленно подготовить себя к тому, что еще он мог написать обо мне. Скрепила сердце.
Оказалось, что новой однокласснице был посвящен еще один абзац его записей. На этот раз почти без оскорбительных пошлостей.
«Умеет себя подать, умеет манипулировать окружающими. Санек просто идиот. Явно запала на меня, но в чем ее проблема, никак не могу раскусить. На целку не похожа от слова совсем, а ведет себя именно так. Слишком высокого мнения о себе — все, что приходит в голову. Красотка, привыкла, что все перед ней зайчиками скачут. Придется подыграть? Тошнит от одной мысли об этом. Нет уж, придумаю что-нибудь другое».
Ни описаний, ни имени. Возможно, я и не догадалась бы, что речь идет обо мне, если бы точно этого не знала.
То, что он понял, что я на него «запала» совсем меня не порадовало. Но конечно, понял. Так же, как и я поняла, что он хочет меня, как безумный. Было несложно понять. Дрожащие руки, расширенные зрачки. Желание прикасаться, которое он не мог держать в узде. Даже ярость. Ревность. И у него наверняка есть какие-то способы для вычисления влюбленных дурех. Увы, таких, как я…
Тут внизу страницы нашла еще одну запись, посвященную мне:
«Рисовал ее. Черт. Глупо. Рисовал несколько часов подряд. Зачем она перешла в нашу школу?!»
Мое сердце забилось, как ненормальное.
Забравшись в папку с загрузками, быстро пробежалась глазами по картинкам на самом верху. Открыла один из цветных артов… Закусила губу от волнения и внезапно нахлынувших чувств.
Мой портрет.
На нем я была изображена полуобнаженной, но прикрывала руками грудь, как на одной из тех профессиональных фотографий. Чувственные губы были приоткрыты, в глазах мерцал таинственный огонь. Как же… талантливо. И как красиво! Боже… неужели он видит меня такой?
Что же он за человек? Как можно создавать подобные шедевры и при этом так вести себя и так поступать с девушками?
Отчаянно пытаясь это понять, я снова вернулась к его дневнику и через несколько лаконичных отрывков наткнулась на такую запись:
«Спросил, приедет ли на выпускной. Даже не попросил приехать, просто спросил. Не перезвонила. Кто бы знал, как я ненавижу себя за то, что вообще поднял эту тему! ОНА НЕ МАТЬ! Сказала отцу, «Хотел сына, я родила тебе сына, теперь делай с ним, что хочешь», когда они с ним спорили, кому придется растить меня после развода ‒ вбей эти слова в свою голову, заучи наизусть и никогда о них не забывай.
Потому что чувства, любые чувства — это просто инстинкты. Изначально путь в никуда. Мы повинуемся им, хоть не должны. Потому что они дают сбои, как криво написанная компьютерная программа.
Львы и волки съедают свой молодняк. Отцы насилуют дочерей. Матери бросают детей в детских домах.
Я больше не поддамся слепым инстинктам. Вот и все, что я хотел сказать».
* * *
Больше в тот день я не смогла заставить себя прочитать ни строчки.
Душой завладел парализующий холод. Его слова отдавались эхом в моей голове, сердце разрывали противоположные эмоции.
Сочувствие и сострадание. Нежность и любовь. Желание помочь, исцелить его… и безумная потребность бежать от этого человека так далеко, как это возможно, пока он не утянул меня в этот холодный циничный мир, в котором обитает сам, где чувства к родителям называются инстинктами, а любви не дают права на существование. Мир, в котором мне нет места. Мир, в котором меня ждет только боль…
«Даже если он влюбится в меня, во что я просто не поверю, рядом с ним меня не ждет ничего хорошего. Вот что мне необходимо запомнить!», безуспешно повторяла себе, пересекая школьный двор следующим утром.
― Привет, Ника, ― прозвучал слева от меня знакомый голос.
