Валя мягко отстранила его, но не бросила обидных и резких слов. Она улыбнулась и погрозила ему пальцем.
– Прости, не удержался. Ну, я пошел – сказал Виктор, и быстро скрылся в коридоре.
Он зашел в свою квартиру с бушующим океаном в груди. Он был поднят на какую-то невидимую вершину в чувствах, которые подарил ему этот миг.
– Когда такое с ним было последний раз? А может быть даже никогда! По крайней мере, за все годы с женой, такого, он не испытывал. Обычные необходимые семейным правилам и физиологии отношения. Без восторгов, без этой волны нежности и удушающей страсти. Все было обычно.
Господи, сколько же лет он прожил не так! – подумал он. Нужно было бежать от этой обыденности от этой серой жизни давно, и кто знает, как бы повернулась жизнь у них обоих. Ведь Тамара, судя по всему, тоже ничего подобного не испытывала в моменты их близости. Для чего они обманывали друг друга? Дети! Нужно было растить детей, и обеспечивать не себе, а им хорошую жизнь. Вот почему. Одна ошибка, а потом, уже масса обязанностей, нитей и пут. И ты уже не принадлежишь себе. А мимо проходила жизнь, настоящая, интересная, и где– то его ждала женщина, ради которой хочется свернуть горы!
Да, о чем он и жалел сейчас перед отъездом, так это о том, что теперь встретиться с Валечкой в лифте, ему не удастся почти год, а то и два!
– И все-таки, белая полоса, у него началась белая полоса! – вздохнул весенний воздух Виктор, выйдя из автобуса. Была черная, а стала белая! Вот как бывает! Но почему судьба встала на его сторону? И квартиру получил, и теперь эта командировка? Почему раньше ничего, как ни тужился! Это все Колян, дай Бог ему здоровья. Хотя, если бы он был здоров, то я ничего бы этого не имел! – подумал Виктор. Хорошо, что у него маленькие проблемы.
– Опомнись, ты уже радуешься на горе твоего лучшего друга, да еще который так тебе помог! – возопил внутренний голос.
– Но я же не виноват, что у него сердце пошаливает. Выпивал, и холестерина много поглощал, а я то тут при чем? А потом, все-таки не так уж он прост, как я думал! Устраивался на работу за границу и молчок! Мне ничего не сказал, а мог бы и меня с собой взять! Так что, он тоже хорош! И за мои сорок сливки всегда доставались не мне, а другим! А ему то всю жизнь с верхом. И жена, и семья, и по квартирам не маялся. И зарплату ему никогда не задерживали, да все у него в жизни прекрасно. А мне хоть сейчас от жизни что-то получить. Наверное, я заслужил! – оправдывался Виктор.
– Не нравишься ты мне! – сказал ему внутренний голос. Вообще-то все, что ты сейчас наговорил, – называется неблагодарностью и завистью. Раньше в тебе такого не было. Смотри, стихи писать не сможешь. Вот так сотрутся твои лучшие чувства, а на худших, далеко не уедешь. По крайней мере, для людей жить не сможешь, а для себя любимого – другим не интересно.
– Да ладно, не такой уж я плохой. Это я так, сам себя уговариваю. Коляна я уважаю. И конечно говорю ему спасибо. Вот сейчас приду, устрою прощальный ужин и так и скажу ему все, – подумал Виктор.
* * *
– Ну ладно, ладно, какие счеты, – сказал великодушно Николай. Нет худа, без добра и добра без худа. Значит мое добро совсем в другом. А твое, в этом. Привези нам что-нибудь такое африканское. Интересно!
– Да я вам целый чемодан сувениров привезу, пообещал Виктор и пошел делать последние приготовления к отъезду.
Когда все было готово, чемоданы уложены, документы проверены, и порядок в квартире досконально наведен, Виктор, поставил чайник и пока тот кипел, подошел к зеркалу в коридоре. Он увидел свое помолодевшее лицо, потрогал рукой волосы, изобразил подобие улыбки, разглядывая себя в разных ракурсах.
– Ну, что приятель, дожил до хороших дней? А ведь все ты, – обратился он к отражению. Если бы ты тогда не дал мне дельный совет, когда я уже готов был выпрыгнуть с балкона, не было бы всего этого.
Ему показалось, что отражение хитро улыбнулось, и оно ответило, – так ведь в этом есть и моя корысть. Ведь без тебя не было бы и меня, а еще…
Тут Виктор услышал звонок телефона. Звонила его жена.
– Ну, до свидания. Небось, и не позвонил бы на прощание? Тебя провожать то кто-нибудь пойдет? – спросила она, стараясь хоть как-то продлить разговор, который мог и не состояться.
– Да зачем мне провожатые, что я маленький? – возразил Виктор. Там нас будет встречать наш руководитель. А здесь я уже заказал такси. Так что все нормально.
– Ты знаешь Виктор. Мало ли что в дороге. Я не хочу, чтобы мы с тобой расстались врагами. Ты как хочешь, но мы с детьми придем тебя провожать.
В душе у Виктора дрогнуло. Первый раз за долгое время он услышал беспокойство в голосе жены, и оно касалось его самого. Он вдруг сразу вспомнил свою прежнюю жизнь, и все, что было неприятного, уже таким не показалось. Теперь это было где– то там, в другом срезе его жизни, в другой проекции, где все это приносило грусть, обиду, безысходность. Теперь Тамара, дети и он сам, как будто легли в его голове совсем другой волной. В которой, он был на коне, у него был выбор, у него в принципе была возможность вернуться, и начать все сначала, с другой стороны продолжая старое. Другими словами, он мог зачеркнуть все плохое и начать новую жизнь, и все это зависело от него. У него была фора, и от этого спокойствие опустилось на душу Виктора. Отказаться от прощания с детьми он не мог, и поэтому сказал
– Как хотите. Если охота тащиться в аэропорт? Приезжайте к девяти, а то потом документы, багаж, группа, мало ли что, А так успеем попрощаться.
Наутро, в шуме аэропорта, Виктор подумал, что идея с проводами очень даже удачная. ОН был как все, которые стояли в кучке перед первым коридором, о чем– то говорили, целовали друг друга на прощание и лица у них были веселые с грустным оттенком предстоящей разлуки. Виктор подумал, что будь он сейчас здесь один, ему было бы противненько. Он опять был бы одиночка. А так, не хуже других.
ОН посмотрел на детей и увидел в них свои черты, сглаженные Тамариными. Голос сына был уже грубовато мужским, он пожал отцу руку как взрослый и молча продолжал стоять рядом. Дочка, крутила головкой по сторонам, и видно, что эта жизнь аэропорта и эти хлопоты с чемоданами, с этой волной восторгов и любопытства, улетающих в другие незнакомые страны, рождали в ней желание быть среди них, и ждать, что же она увидит через три часа лета. Ведь через эти часы, отлетающих ждали море, Эйфелева башня, улочки Вены и магазины, магазины… Она смотрела на табло, и одни только названия приводили ее в трепет.
– Желание улететь далеко, далеко в красивые дальние страны, читал Виктор в ее глазах, и совсем не находил там переживания от разлуки с отцом.
– Ну, пока дочка, пока сын, – сказал Виктор, целуя на прощание детей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
