и новый друг. 3 года спустя.
Все это время я училась общим предметам, познавала оба мира по книгам и дневникам нечисти, испытавшей на своих шкурах тяготы прошлого. А вот пользоваться силами бабушки, мой куратор мне запретила строго настрого. Алевтина Рысак вообще была строгой, но не просто так. Она боялась выгорания, которое редко, но наступало у ведьм, замахнувшихся на что- то глобальное. Даже если они делали это не специально, а изменяя сразу несколько десятков судеб одним пожеланием.
Теперь- то я узнала, каково это, на собственной шкурке, чуть не померев.
А случилось все глупо. Я сидела под деревом у озера, читая книгу, когда услышала приглушенные всхлипы. Это удивило меня, ведь в школе все были добрыми и заботливыми. Любой старший, увидевший, что находящийся рядом малыш в затруднении, оказывал помощь в учебе или быту. А тут раздавался настоящий плач.
Отложив книгу, я пошла на звук и наткнулась на маленького херувимчика со светлыми кудряшками, ясными голубыми глазками, пухлыми щечками и размазанными по лицу слезами.
Устроившись рядом, я протянула ему свой платок, и молча рассмотрела сущность слабенького оборотня. Такой, как он, не может оборачиваться. Максимум, что он может – использовать нюх, острое зрение и инстинкты в обычной жизни. Не знаю, как его родители опознали в нем нечисть, но таких редко забирали из семей.
– Привет, меня зовут Янина Вир. Я тут уже три года. – Протянув руку, потрепала его по волосам. – А тебя как зовут?
– Я Максимка Орловский, мне 7 лет. Приехал сегодня, – всхлипывая, ответил он.
– Приятно познакомиться с тобой. Я рада, что теперь ты с нами будешь жить. Тут классно – все заботливые, добрые и скрываться не нужно.
– НЕТ! Я хочу обратно к маме! – закричал он, вскакивая на ноги. Видимо, ему не объяснили, почему он тут. Либо наивный мальчик не верил, что его могли бросить.
– Хорошо! Не кричи ты, – я подняла руки, решив не провоцировать наивного Максимку. – Расскажи, как ты тут оказался? Что случилось в вашей с мамой жизни, после чего тебя сюда привезли.
– Мы с мамой вместе жили, а тут она привела какого- то мужчину, я ему не понравился сразу. Говорил, что я чужой щенок и не нужен ему. Вот я его и покусал. Мама разозлилась и отвела меня в парк, где сказала ждать на лавочке, и не вернулась больше. Меня забрали полицейские. Я их тоже покусал, ведь мама, наверное, потом пришла, и не нашла меня там. Я хочу вернуться к ней!
Усмехнувшись, я припомнила сколько таких наивных уже встречала за прожитые здесь годы. В душе мальчика была любовь к маме, злость на ее мужчину, а вот ответных чувств женщины я не видела. Там, где должна была теплиться материнская забота, была серая пустота. Вот это и был дефект оборотней – ведь что маленькие, что взрослые, они не могли до конца контролировать свою суть, отдавая свою преданность без остатка.
– Скажи, а как ты в поезде ехал? У твоей няни были твои документы и вещи? Те, что покупала тебе мама? – решила идти привычным способом, открывать ему глаза через факты, а не только через мои слова.
– Да. Там был ее чемодан, куда она сложила мою одежду и некоторые игрушки. Наверное, они у нее все украли! – подтвердил он мои опасения. Нашли его мамашу, но не захотела она обратно забирать сына.
– Скажи, Максимка, а ты слышишь, когда тебе врут? Чувствуешь, как волоски на шее встают дыбом, если тебе говорят не правду?
Он кивнул и нахмурился, не понимая, что я пытаюсь выяснить.
– Понимаешь, я не хочу тебя обманывать, но, скорее всего, ты мне сейчас не поверишь. Я была на твоем месте. Меня мама тоже оставила. Не в парке, но думаю, если бы не нашла, куда отвести заранее, то вполне смогла бы увести в чужой город и уехать по своим делам. – Посмотрев, как он нахмурился еще больше, протянула ему руку – На, можешь нюхать меня или слушать мое сердце. Как ты определяешь, что тебе врут, так и делай.
Он сжал мое запястье, прижав палец к тому месту, где пролегали самые заметные вены.
– В общем, твоя мама, она и не планировала возвращаться. Она выбрала того мужчину, а не тебя. Это правда, как и то, что днем светит солнце. Она бросила тебя в том парке, может зная, что ты необычный мальчик, а может, просто желая отказаться от тебя. Но ты оказался талантливым, не таким, как обычные дети, и попал в эту школу. Тут учат очень интересному и полезному. Ты потом поймешь это сам. Не сейчас, а когда сможешь как следует осмотреться вокруг. Я могу помочь тебе в другом. У меня есть моей особенный дар, и я могу сделать так, что у твоей мамы больше не будет детей. Ни таких, как ты, ни самых обычных. Ни мальчиков, ни девочек. Ни от того мужчины, ни от любого другого. И только тебе решать, хочешь ли ты так ее наказать за предательство?
– А она сама будет жить? Ей ты не навредишь?
Наивный щенок любил сволочную мамашу даже сейчас.
– Я не могу это обещать, но напрямую причинять ей боль не буду. Она будет страдать, плакать, когда поймет, что ты был ее единственным ребенком и она тебя сама выкинула.
Говорить правду просто, особенно если уже умеешь правильно объяснять нужные тебе последствия.
– Да. Я хочу быть для мамы важным, но можно сделать так, что она вернется за мной?
– Сюда? – уточнила я у наивного блондинчика, закивавшего как болванчик. – Нет. Это тайное место. Ты же видел, сколько тут других детей, такие места должны быть секретом для взрослых, живущих в других местах. Я вообще не знаю, будет ли она тебя искать. Может просто пожмет плечами и больше не станет даже думать о детях. Есть и такой вариант будущего. Но вот встретитесь ли вы, решать только тебе. Закончишь эту школу, и сможешь вернуться в обычный мир, где найдешь свою маму. Если она будет все еще жива, узнаешь, любит ли она тебя – своего единственного сына, или нет.
– Хорошо. Делай ей плохо. Я хочу потом узнать всю правду.
Кивнув головой, я закрыла глаза, потянулась к его любви к матери, смогла отделить это чувство от самого Максима, и сосредоточившись, потянула ниточку своего дара для проклятья.
«Не обнимешь ты младенца, не приняв первенца душою».
Вдалеке кричала Аля, звала меня по имени. Я вдруг осознала, как утекает в бездну вся моя
