Перед внешней политикой России в XVI ст., как и раньше, стояли три первоочередные задачи, решение которых являлось целью всех дипломатических акций того времени. Надо было, во-первых, сломать барьер на пути к Балтийскому морю, воздвигнутый Ливонским орденом и Швецией; во-вторых, остановить польскую феодальную агрессию на восток, отвоевать русские земли, захваченные польскими и литовскими феодалами; в-третьих, пресечь агрессию турок и татар, ликвидировав осколки Золотой Орды. От исхода борьбы с внешней опасностью зависело само существование и развитие молодого единого государства. Решение каждой из этих задач требовало огромного напряжения сил страны и искусной дипломатии, так как все они были тесно переплетены между собой и задевали интересы не только ближайших соседей России, но и большинства стран Европы. К тому же развернувшееся со второй половины XVI в. соперничество на Европейском континенте между Францией и империей Габсбургов оказывало серьезное влияние на ситуацию в Восточной Европе и осложняло для России проблему потенциальных союзников. Центральное место в этой программе занимала восточная политика.
Одной из первоочередных задач внешней политики России в XVI в. была борьба с остатками Золотой Орды, и прежде всего с Казанским и Астраханским ханствами, продолжавшими совершать грабительские набеги на русские земли. Для казанских князей, мурз, уланов военная добыча была престижной, материально значимой и привычной частью повседневного существования. (По некоторым данным, к началу 1551 г. в Казани, например, находилось до 100 тысяч русских рабов.) Населению же России их набеги наносили значительный урон. Итак, соседство с Казанским ханством обходилось ему очень дорого. Недаром в народных песнях поется: «Казань – город на костях стоит, Казаночка – речка кровава течет». Поэтому все социальные слои были единодушны в необходимости активных действий против Казани. Боярство, владевшее многочисленными вотчинами, расположенными на территории между Окой и Волгой, хотело уничтожить постоянную угрозу со стороны казанских татар, нападавших на пограничные земли. Кроме того, с целью обезопасить свои вотчины от конфискации оно было заинтересовано в приобретении новых территорий. Дворянство, нуждавшееся в земле, видело в Казанском царстве важный источник для развития поместного землевладения. Купечеству было необходимо обеспечить свободное плавание по Волге и установить непосредственную связь с прикаспийскими и среднеазиатскими странами. Наконец, Казанское ханство мешало продвижению в Зауралье. Для идеолога боярства князя Андрея Курбского, как и для дворянского публициста Ивана Пересветова, Казанское ханство представляло лакомый кусок «подрайской землицы», без которой было немыслимо успешное развитие ни вотчинного, ни поместного землевладения. Правда, дело осложнялось тем, что за спиной татарских ханов стояла могущественная Османская империя, которой к середине XVI в. удалось сколотить из них мощную коалицию, направленную против Москвы. Однако сама Турция, в связи со своими интересами в Европе, не могла оказать Казани действенную помощь. Все это в комплексе и определило направление активных действий российского правительства.
Первые попытки разрешить казанскую проблему при Иване IV относятся к 1545 г., хотя борьба с Казанью происходила и раньше. Русские подходили к Казани, но закрепиться там не могли. В 1523 году Василий III совершил очередной поход на Казань, который закончился так же, как и все предыдущие. Тогда он на устье реки Суры основал город Василь (Васильесурск) и расположил в нем гарнизон. В самой Казани правительство стремилось найти сторонников, на которых можно было бы опереться в своей борьбе за город. В 1545 году московские ратники дошли до Казани, но решительной победы не одержали. Походы повторились в 1547 и 1549–1550 гг. В целом, хорошо подготовленный поход 1549–1550 гг. (основные силы армии в нем возглавлял сам Иван IV), как и предыдущие, не принес успеха. Летопись сообщает, что наступила «великая мокрота» (распутица), которая не позволила применить артиллерию при штурме города. Кроме того, на реках взломало лед, испортились дороги, из-за чего перестали подвозить не только снаряды, но и продовольствие. Царь и воеводы боялись голода. Пришлось отступать от Казани. Государь, отправив вперед большой полк и артиллерию, сам с легкой конницей шел за ними, внимательно изучая местность. Его внимание привлекла возвышенность при впадении реки Свияги в Волгу. Иван и бояре поднялись на возвышенность. Им открылись необозримые просторы во все стороны: к Казани, к Вятке, к Нижнему Новгороду, к Уральским горам… Иван, удивленный красотою места, сказал: «Здесь будет город христианский; стесним Казань: Бог вдасть ее нам в руки!» И, определив место для строительства города, он возвратился в Москву.
Продолжение реформ
Очередная неудача в войне с Казанью заставила московское правительство изменить планы войны и ускорить уже начавшиеся реформы.
Особое внимание уделили военным преобразованиям. 3 октября 1550 года оглашается «приговор» об учреждении «от Москвы верст за шестьдесят и за семьдесят войска помещиков, детей боярских, лучших слуг, 1000 человек». (В литературе это войско называют «Избранной тысячей».) В состав войска вошли 1078 человек из 46 городов и уездов страны. Необходимо подчеркнуть, что из них лишь 28 человек принадлежали к столичной знати (бояре, окольничие, оружничие, казначеи). В число провинциальных детей боярских входили многие лица, занимавшие при Иване IV высокие посты в государственном управлении и войске. (Например, князь А. Курбский, А. Адашев.) Под Москвой им было выделено 59100 десятин земли. Эти «тысячники», записанные в особую «Тысячную книгу», должны были быть готовы к посылкам, административным и дипломатическим, и нести службу в столице, составляя царя и великого князя полк (гвардию). Из их среды составлялся придворный штат; они же превращались в правительственную среду, поставлявшую лиц на руководящие должности по гражданскому и военному управлениям. Правительство привлекало это войско для охраны царя, военных походов и выполнения различных ответственных поручений.
Одновременно правительство начало создание постоянного пехотного войска. Зародыш этого войска составляли отряды пищальников, появившихся в начале XVI ст. Между сентябрем 1549 г. и августом 1550 г. Иван IV учредил «выборных стрельцов ис пищалей 3000 человек, а велел им жити в Воробьевской слободе, а головы у них учинил детей боярских». Было сформировано 6 «статей» (или полков) по 500 человек в каждом, которые делились на сотни и десятки. Иван IV «жалованье стрельцам велел давати по четыре рубли на год». Для обеспечения стрелецкого войска вводился новый подворный налог – «пищальные деньги», который до этого собирался не повсеместно. Хорошо вооруженное стрелецкое войско имело значительное преимущество над дворянской конницей, постепенно уступавшей ему место. Прав был Ф. Энгельс, указывая, что «с развитием бюргерства пехота и артиллерия все больше становятся решающими видами вооруженной силы». Стрельцы несли постоянную службу. В свободное от службы время они могли заниматься торговлей и промыслами. (К концу XVI столетия в российской армии числилось около 25 тысяч стрельцов. Они несли постоянную службу почти во всех городах страны.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
