В голове гудело, слегка подташнивало. В носу застыл отвратительный горьковатый аромат, вперемежку с запахом сырости и канализационного дерьма. Руки уже затекли, мышцы на ногах предательски ныли.
Вот так попал!
Попробовал освободиться, но куда там — связали меня грамотно, по всем правилам. Это только в фильмах, кто бы там кого и как не вязал, главный герой всегда находит возможность выкарабкаться. Пусть даже для этого нужно отпилить ножовкой по металлу ногу. Но это не точно.
Дернулся изо всех сил — труба зашаталась. На ощупь определил, что она была поедена ржавчиной. Попробовал согнуть ее — без толку. Слишком прочная. Путы на руках начали натирать кожу, появилось характерное жжение.
Накатило отчаяние, но силой воли я устоял под его натиском. Отчаявшийся человек — уже наполовину труп. Знал это не понаслышке.
Сколько же времени прошло с тех пор, как меня сюда привезли?
Час? Три часа?
Сколько действует хлороформ, если конечно, это был он, я не знал. Да и какая разница?
Минут через десять я услышал приближающиеся шаги, Заметил двигающийся в моем направлении круг света — кто-то шел в мою сторону, освещая себе путь карманным фонарем. Луч скакал по стенам, перескакивал то на пол, то на потолок.
Притворился, что нахожусь без чувств.
Повис, прикрыл глаза. Что я хотел этим добиться, додумать не успел.
В глаза ударил луч света, но я не отреагировал. Звук шагов приблизился почти вплотную.
Повисла тишина. Кто бы там ни стоял, он тщательно рассматривал мое лицо.
Затем раздался шумный вздох. Послышался шорох, что-то клацнуло. Внезапно меня окатили холодной, практически ледяной водой, предположительно из ведра.
Подобного я совершенно не ожидал, поэтому отреагировал соответствующе.
Ощущения противнейшие. В подвале и так прохладно, а тут еще и ледяная вода.
— Ну вот, другое дело. А то корчишь из себя бесчувственного! — усмехнулся неизвестный.
Свет фонаря по-прежнему бил мне прямо в глаза, ослепляя. Естественно, того, кто устроил мне ободряющий душ, я видеть не мог. Грамотно, черт возьми.
— Какого черта? — прохрипел я. — Что происходит?
— Ничего не происходит, — ответили мне. Казалось, говоривший со мной даже немного удивился. По акценту уловил, что человек явно не русский.
Повисла тишина.
— Поговорим? — спросили меня.
— А есть о чем? — я сплюнул на пол.
— Безусловно...
Издалека вновь послышались шаги, кажется, теперь шло сразу несколько человек. Возможно трое.
— Ну что, гражданин Савельев очнулся? — послышался голос справа. Не дожидаясь моего ответа, он добавил. — Вот и хорошо.
Определил, что у этого тоже был акцент, но менее заметный. Человек явно был в возрасте, около пятидесяти. В нем чувствовалось спокойствие и уверенность.
Я все еще ничего не видел — свет фонаря был направлен точно мне в лицо, не давая толком и глаз открыть. Любые попытки отвернуться были бесполезными.
— На кого ты работаешь? — твердо спросил голос.
— Ни на кого. Я сам по себе.
— Хватит уже, — голос был беспристрастным. — Отказываясь отвечать на мои вопросы, ты только себе делаешь хуже. Мы легко можем перейти от слов к делу. Например, размозжить тебе пальцы молотком... Содрать кожу! В Афганистане я видел разные вещи и тебе не нужно о них знать...
— Идите в задницу уроды! — имитируя отчаяние, воскликнул я. — Не понимаю, чего вам от меня надо?!
— Ну ты, дурень! — вмешался третий голос. Судя по всему, говорил молодой. — Откуда знаешь про станцию? Откуда знаешь про «Дугу»?
— Какую к черту станцию? — завопил я.
Несмотря на накаленную обстановку, контроль над собой я не терял. Да, было страшно, но вполне терпимо. От меня хотят получить информацию...
— Савельев! Ты же не являешься сотрудником КГБ! — снова первый голос. — Откуда у тебя такая информация?
Но я молчал.
— Где Иван? — задали мне очередной вопрос. — Что ты с ним сделал?
Я только цокнул языком.
Раздались шаги. Свет внезапно потух, а мне в челюсть прилетел чей-то кулак. Дернулся так, что труба где-то протяжно лязгнула. Кажется, сломать ее все-таки можно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Охнул. Потому что было больно и неожиданно.
Рот тут же наполнился теплым, с привкусом металла.
— Говори, сученыш! — зарычал кто-то. — Откуда тебе известно про наших людей на электростанции?
Я сплюнул кровь.
— Ничего мне не известно! — процедил я.
Снова ударили. На этот раз в живот. Тут же сперло дыхание, я захрипел. Чувство, при котором легкие сковывает спазм, не сравнить ни с чем.
Закашлялся.
Выругался.
Ударили еще раз.
— Упертый пацан, а?! — усмехнулся молодой.
— Так, ладно... — говоривший явно был старшим. В голосе, помимо акцента, определенно слышалась какая-то уверенность. — Мне пора в управление, поработайте над ним. Вечером заеду еще раз. Только не переусердствуйте. Он живым нужен.
— Это мы с радостью! — раздался довольный голос справа. Наверняка тот, что бил меня.
Шаги начали удаляться.
— Ну ничего, Савельев. Ты повиси, подумай. А мы скоро вернемся...
Фонарь убрали. Что-то щелкнуло.
Постепенно стало тихо.
— Вот я попал! — сквозь зубы процедил я, затем сплюнул кровь. В голове работало два подсознания, спешно соображая, как освободиться...
Глава 7. Напролом
Несколько минут я провел почти в полной тишине.
С той стороны, куда удалились похитившие меня люди, доносился смех, неразборчивые слова... Навскидку прикинул, что их тут не меньше трех человек.
Висеть на трубе и ждать, пока они начнут меня разговаривать, я не собирался.
В голове уже созрела мысль, что шансы освободиться есть.
Пальцами прощупал трубу. Поверхность была то ли в лохмотьях ржавчины, то ли облупившейся краски. Диаметр трубы, скорее всего на «тридцать два» — советский стандарт.
Попробовал упереться ногами в пол, согнуть трубу вверх. Почувствовал, что та поддалась. Однако чуть согнувшись, дальше она не пошла. Попробовал рывком подпрыгнуть — не вышло. Только все вокруг загудело.
Из-за того, что вокруг меня была практически полная темнота, я не видел ни длины трубы, ни способы ее крепления. Воображение рисовало ее выходящей из стены или пола, согнутой в виде буквы «Г». Вот как раз за длинный хвостик я был привязан. Противоположный край шел к батарее. Судя по дребезжанию, та тоже была закреплена на честном слове.
И все же, несмотря на хлипкость, выбраться с ходу оказалось крайне проблематично.
Я дернулся вправо, влево. Попробовал присесть, согнув трубу к полу. Снова встал и уперся ногами. Отогнул кверху.
Постепенно получалось.
Но, разумеется, делать это бесшумно — было невозможно. Тут и там дребезжало, скрипело. Где-то сыпалась крошка.
В какой-то момент я услышал приближающиеся шаги. Заметил луч света.
Через несколько секунд тот уже бил мне в лицо. Естественно, я зажмурился — рассмотреть что-либо было невозможно.
— Слышь, Савельев! Ты че ты тут тарахтишь? — раздался гневный голос. Почувствовал, как потрогали путы на руках. — Не пытайся, не развяжешь!
— Ноги затекли... — прохрипел я. — Пить хочу.
— Ноги? — усмехнулся неизвестный.
Не успел я переварить суть вопроса и ту интонацию, с какой это было сказано, как прилетело по ногам. Я охнул, с трудом удержался. Мышцы сковало болью, отчего я не сдержался и зашипел.
— Так лучше? — ехидно поинтересовался тот.
Я не ответил.
В следующую секунду меня вновь окатили холодной водой. Да сколько ее тут заготовлено, блин?
Было крайне неприятно. Меня передернуло от холода и рвущейся наружу ярости. Ох, как же мне хотелось ему ответить. По зубам, например.
— Ну, напился? Еще просьбы есть?
— Нет, — прохрипел я.
— Вот и хорошо. Мы сейчас пообедаем, а потом побеседуем по душам. Ты там много чего расскажешь интересного. А если нет, мы с Прохором поможем.
Оп-па, а вот и первое имя. Или погоняло.
