— Куда же мне-то, свет, спрятаться?
— А вот порожний сундук стоит в углу, полезай туда!
Поп полез в сундук и прямо попал в сажу; улегся там, еле
дышит; баба сейчас закрыла его крышкой и заперла ка замок. Вошел мужик в избу. Жена и спрашивает:
— Что воротился?
— Да позабыл захватить сундук с сажею; авось на ярмарке-то купят! Пособи-ка на повозку снести.
Подняли они вдвоем сундук с попом и потащили из избы.
— Отчего он такой тяжелый? — говорит хозяин. — Кажись, совсем порожний, а тяжел!
А сам тащит-тащит, да нарочно об стену или об дверь и стукнет; поп катается в сундуке и думает: "Ну, попал в добрый капкан!" Втащили на повозку; мужик сел на сундук и поехал на поповых лошадях в город; выехал ка дорогу, как стал кнутом помахивать да коней постегивать — помчались они во весь дух! Вот едет ему навстречу барин и говорит лакею:
— Поди, останови этого мужика да спроси, куда так шибко гонит?
Лакей подбежал и кричит:
— Эй, мужичок! Постой! Постой!
Мужик остановился.
— Барин велел спросить, что так шибко гонишь?
— Да чертей ловлю, оттого шибко и гоню.
— Что ж, мужичок, поймал хоть одного?
— Одного-то поймал, а за другим гнался, да вот ты помешал! Теперь за ним не угонишься.
Лакей рассказал про то барину: так и так, одного черта мужик поймал! Барин сейчас к мужику:
— Покажи, братец, мне черта; я сроду их не видывал!
— Дашь, барин, сто рублей — покажу.
— Хорошо, — сказал барин.
Взял мужик с барина сто рублей. Открыл сундук и показывает, а в сундуке сидит поп весь избитый да вымазанный в саже, с растрепанными патлами!
— Ах, какой страшной! — сказал барин. — Как есть черт! Волосы длинные, рожа черная, глаза так и выпучил!
Потом мужик запер своего черта и опять поскакал в город. Приехал ка площадь, где была ярмарка, и остановился.
— Что, мужик, продаешь? — спрашивают его.
— Черта, — отвечает он.
— А что просишь?
— Тысячу рублев.
— А меньше как?
— Нечего меньше! Одно слово — тысячу рублев.
Тут собралось около мужика столько народу, что яблоку упасть негде! Пришли двое богатых купцов, протолкались кое-как к повозке:
— Мужик, продай черта!
— Купите.
— Ну, что цена будет?
— Тысяча рублев, да и то за одного черта — без сундука; сундук-то мне нужен: коли еще поймаю черта, чтоб было куда посадить.
Купцы сложились и дали ему тысячу.
— Извольте получить! — говорит мужик; открыл сундук — поп как выскочит, да бежать! Прямо в толпу бросился, а народ как шарахнет от него в разные стороны… так поп и убежал!
— Экой черт! К эдакому коли попадешься, совсем пропадешь, — говорят купцы промеж себя.
А мужик воротился домой и отвел к попу лошадей: спасибо, говорит, батюшка, за повозку — славно торговал; тысячу рубликов зашиб. После того баба его пошла за водой, мимо попова двора, увидала попа и ну ржать: ги-ги-ги! "Ну, мать твою так! — сказал поп, — муж твой славно меня угигикал!" С тех пор перестал поп ржать по-жеребячьи.
Поповская семья и батрак
В некотором царстве, в нашем государстве жил-был поп с попадьей, у него было три дочери да батрак. Вот этот батрак и задумал: как бы подобраться к поповым дочерям. Попросить-то прямо не смел; дождался ок праздника, взял с собою котелок и пошел в сарай, налил в котелок воды, разложил огонь и давай кипятить воду. Поп воротился от обедни и сел обедать с женою и дочерьми да и спрашивает:
— А где же батрак?
— В сарае, — говорит попадья, — что-то все утро работает.
— Что вы, безбожницы, послали его работать— эдакий нынче праздник! Или в вас Бога-то нет?
— Мы его не усылали; он сам пошел.
— Ступай, — сказал поп старшей дочери, — сходи за ним, чтобы шел обедать.
Поповна побежала в сарай; прибежала и спрашивает:
— Что ты, батрак, варишь?
— Сласть!
— Дай-ка хлебнуть!
— А дай е…нуть!
Поповна заворотила подол, а батрак и ну ее талить; отделал и дал хлебнуть. Ока хлебнула.
— Вода как вода, — говорит и ушла назад. Приходит в избу, поп спрашивает ее:
— Что ж батрак нейдет?
— Что-то работает!
— Дура! Ведь я сказал, чтобы все бросил да шел обедать.
— Поди ты, — говорит поп средней дочери, — гони его сюда!
Побежала средняя дочь и спросила:
— Что ты, батрак, варишь?
— Сласть!
— Дай мне хлебнуть!
— Дай-ка раз е…нуть!
Тут он и эту отвалял и дал после хлебнуть.
— Как есть вода! — говорит поповна и убежала назад.
— Что ж батрак? — спрашивает поп.
— Нейдет, что-то все возится!
Послал поп меньшую дочь. Пришла она в сарай и тоже спросила:
— Батрак! Что ты варишь?
— Сласть!
— Дай-ка мне хлебнуть!
— Дай разок е…нуть!
Поповна дала ему разок, хлебнула воды и ушла в избу. Поп осердился и говорит:
— Все вы дурищи! Поди ты, попадья! Зови его, чтоб сейчас шел!
Пришла попадья в сарай:
— Что ты, батрак, варишь?
— Сласть!
— Дай отведать — хоть раз хлебнуть!
— Дай е…нуть!
Попадья было заартачилась; а он так, даром, не дает попробовать сласти; но уж ей очень захотелось узнать, что такое там варится, попадья и дала ему е…нуть, а потом хлебнула водицы.
— Ну что, хороша, матушка, моя сласть? Вылили вместе воду и пошли обедать.
— Что ты, дурак, долго не шел; ныне грешно работать! — сказал поп.
Стали обедать, вот подали пирог, поп разрезал его и раздал всем по куску. Попадья отдает свою долю батраку:
— На тебе, батрак, мою долю за давешнее!
Глядя на мать, и поповны стали отдавать батраку свои куски:
— На тебе, батрак, за давешнее! Поп глядел-глядел, да и сам туда ж:
— На тебе, батрак, и мою долю за давешнее!
— Да разве тебя батрак пежил? — спросила его попадья.
— А вас разве пежил?
Попадья и поповны в один голос так и заголосили:
— Как же! Нас пежил!
Поп рассердился и согнал батрака со двора.
Поп и батрак[89]
Жил поп с попадьею; у них были две дочери. Нанял поп работника; дождался весны, сам поехал на богомолье, а работнику приказывает:
— Смотри, свет, к моему приезду чтоб ты весь огород вскопал и гряды поделал.
— Слушаю, батюшка! Вот батрак кое-как вскопал огород колом, да все время и прогулял. Воротился поп,
Вошел с попадьей на огород, видит — ничего не сделано.
— Эх ты, свет! Ужель не знаешь, как огороды копают?
— То-то и оно, что не знаю! Коли б знал — так бы и сделал.
— Ну, свет, ступай в горницу, спроси у дочерей, чтоб дали тебе железную лопатку; я тебе покажу, как копать-то.
Батрак побежал в горницу прямо к дочерям:
— Ну, барышни, батюшка приказал вам, чтоб вы обе мне дали.
— Чего?
— Сами знаете чего — поеть!
Поповны на него заругались.
— Нечего тут ругаться-то! Батюшка велел, чтобы скорей меня отпустили: надо гряды копать. Коли не верите, сами у него Спросите.
Одна сестра сейчас выбежала на крыльцо и кричит:
— Батюшка! Вы приказали дать работнику?
— Дайте ему поскорее; что вы его там держите!
— Ну, сестрица, — говорит воротившаяся поповна, — нечего делать — надо ему дать: батюшка приказал.
Тут они обе легли, и работник лихо их отмахал. После того схватил в сенях лопату и побежал к батьке на огород. Поп показал ему, как копать гряды, а сам с попадьей пошел в горницу; смотрит, а дочери плачут.
— О чем вы плачете?
— Как нам не плакать, батюшка! Сам же ты велел работнику над нами насмеяться.
— Как насмеяться?
— Да вить ты велел, чтобы мы ему дали!
— Ну что ж? Я велел дать ему лопату.
— Какую лопату? Он нас обеих перепортил, невинность нашу нарушил.
Поп как услыхал это, сильно рассердился; схватил кол и прямо на огород. Батрак видит, что поп с колом бежит к нему не с добром: бросил лопату и давай Бог ноги от попа бежать. Поп за ним, а батрак шибче, так и укрылся с батькиных глаз.
Пошел поп отыскивать своего батрака. Идет, а навстречу ему мужичок.
— Здравствуй, свет!
— Здравствуй, батюшка!
— Не попадался ли тебе навстречу мой работник?
— Не знаю, какой-то парень пробежал бойко.
— Это он самый и есть! Пойдем, мужичок, со много, пособи мне его отыскать; я тебе за то заплачу.
Вот пошли они вместе; прошли немного, повстречался им цыган.
— Здравствуй, цыган! — говорит поп.
— Здоров бул, батенька!
— Что, не попадался ли тебе навстречу какой парень?
— А, батенька, какой-то проскочил мимо.
— Это он самый и есть! Пособи нам отыскать его; я тебе заплачу за это.
— Изволь, батенька!
Пошли они втроем. А батрак прибежал в деревню, надел ка себя другую одежду и сам идет попу навстречу. Поп не узнал его и стал спрашивать:
— Что, свет, не видал ли ты какого мужика по дороге?
