«Осенью 1903 года Батум посетил экзарх Грузии. Узнав, что высокий гость пожелал осмотреть тюрьму, Иосиф устраивает приуроченную к этому событию демонстрацию заключенных. После этой истории его переводят в Кутаиси, и, оставив в наследство тюремному начальству организацию заключенных в Батуме, он принимается за то же самое уже в новой тюрьме. Впрочем, даже худшая камера была не настолько плоха, чтобы испортить удовольствие от отсутствия уголовных соседей. Разве что для Иосифа это ухудшение условий было ощутимо. В тюрьме его и без того слабое здоровье серьезно пошатнулось, вплотную приблизился бич Кавказа – туберкулез.
…И так вот он, нисколько не скучая, сидел в кутаисской тюрьме. Ну, естественно, перевод подследственного из одной тюрьмы в другую для полицейской бюрократии был операцией непосильной – в Тифлисе, где решалась его судьба, Джугашвили „потеряли“. Когда следствие было окончено, местное жандармское управление, которому надоело возиться со столь беспокойным заключенным, предложило выпустить его до решения дела под особый надзор полиции. Тифлис отказал, Иосиф остался в тюрьме, однако кто-то в каких-то бумажках что-то не то написал, и к тому моменту, когда дело Джугашвили решилось, Тифлисское жандармское управление почему-то было уверено, что он выпущен под надзор полиции. Его стали искать и, естественно, нигде не нашли, после чего объявили розыск по всей Грузии. На протяжении всей этой суматохи разыскиваемый преспокойно сидел себе в кутаисской тюрьме».
(Елена Прудникова)Тем временем жандармам стало известно и о деятельности Джугашвили в Тифлисе. Но вот найти доказательную базу никак не удавалось. Тем более, складывалось впечатление, что в Тифлисском жандармском управлении имелся саботажник, который разваливал дело. А что вы думали? Взаимоотношения революционеров, предпринимателей и жандармов – темный лес. Представители власти играли порой в очень непонятные игры. Предприниматели боролись друг с другом, в том числе – и помогая проводить забастовки на предприятиях конкурентов. Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, кто на кого и почему работал.
И вот представьте жандармов, которые точно знают, что тот или иной революционер замешан в крамольной деятельности, – а посадить его не выходит.
Впрочем, выход был – уже упомянутое Особое совещание при Министерстве внутренних дел. Оно было создано специально для преследования тех, кого по суду привлечь невозможно. Большинство социал-демократов отправлялись в Сибирь именно по решению этой структуры. В отличие от эсеров и анархистов, которых привлекали по уголовным статьям.
Итак, по решению Особого совещания Джугашвили приговорили к ссылке в Восточную Сибирь сроком на три года.
«После этого его полтора месяца искали, еще два месяца готовили к этапу, и к месту ссылки он отправился только в конце ноября – в демисезонном пальто и легких ботинках. Ну, а кого это волновало – правительство брало на себя расходы по транспортировке заключенных, но снабжать их еще и теплой одеждой оно было не обязано. Между тем имущества у Иосифа было, как и всегда, только то, что на нем. И денег столько же, сколько всегда, – ни рубля. Небольшую сумму выдал отправляемым по этапу товарищам комитет РСДРП, да батумские рабочие собрали около 10 рублей и немного провизии. С чем он и отправился в сибирскую зиму…
…Конечно, Иркутск не Якутск, есть в Российской империи места и подальше. Но Восточная Сибирь – это очень далеко, и там очень холодно. Из Иркутска путь лежал дальше, в уездный город Балаганск, а оттуда – в селение Новая Уда. Как Иосиф в декабре, не имея теплой одежды, доехал до Новой Уды, история умалчивает. Зато стражники могли быть спокойны за нового ссыльного – зимой он никуда не денется, в Сибири без шубы не побегаешь. Точнее, они так думали, что могут быть спокойны…
Деревенька была крохотная, ссыльных в ней всего четверо. На ее нижнем конце, в бедном домике из двух комнат на краю болота, у крестьянки Марфы Литвинцевой и поселился Иосиф. Стояла зима, морозы доходили до минус тридцати градусов, а он в чем приехал, в том и жил, купить зимнюю одежду было не на что. Но он все равно не собирался задерживаться в ссылке и достаточно скоро ушел в побег. Правда, в первый раз отъехал недалеко – недооценил сибирские морозы, по пути понял, что без теплой одежды не доедет, и вернулся обратно».
(Елена Прудникова)Долго в ссылке Джугашвили не пробыл. 5 января 1904 года он ушел в побег. Расчет был на то, что охрана будет отмечать Крещение – и ему удастся выиграть время. Так оно и вышло. Хотя уже на следующий день жандармы отправили по округе соответствующую ориентировку, но искали как-то вяло. Джугашвили добрался до города Балаганска, где другие ссыльные снабдили его деньгами и теплыми вещами и помогли добраться до находившейся в 65 километрах ближайшей железнодорожной станции Зима.
А дальше началось нечто не очень понятное. Иосиф отправился… на восток, в Иркутск. Дело в том, что побег из Сибири, особенно зимой – дело непростое. Система поимки беглых ссыльных была отработана. Каждый кондуктор был обязан сообщить о подозрительных пассажирах. Не говоря о станционных жандармах, которые тоже не дремали. У тех и других глаз был наметан. Тем более – за задержание беглеца полагалась премия.
Так что для побега были необходимы прежде всего деньги, хорошая одежда и надежные документы. Их-то Джугашвили и достал в Иркутске. Только вот вопрос: а у кого? Это так и осталось неизвестным. По крайней мере, товарищи из Тифлиса и Батума в этом не участвовали никак.
«Однако Сталин и сам внес изрядную путаницу в историю своего побега. Позднее, уже после победы революции, он любил время от времени рассказывать истории из дореволюционного прошлого или приводить их „к слову“, в качестве примеров. И уж тут-то его творческая фантазия разыгрывалась вовсю! Истории эти излагались во множестве вариантов, обрастая по пути авантюрными ходами и колоритными подробностями. Что касается первого побега из Сибири, то известны три версии того, как это было, и все три – в авторском изложении. Согласно одной версии, он заставил местного мужика везти его к ближайшей станции – 120 верст! – приставив к горлу кинжал. В другой – договорился, что на каждой станции будет выставлять ямщику „аршин водки“. Что это такое? О, это он может сейчас показать! Брался деревянный аршинчик[4] и вплотную уставлялся серебряными стаканчиками с водкой. Да если бы Иосиф имел деньги на такое количество водки, да еще и серебряные стаканы, то ему не было бы нужды ехать за деньгами в Иркутск. То он будто бы нанимался в секретные осведомители к приставу, о чем получал соответствующее удостоверение и щеголял им на всем пути из Сибири до Кавказа. В общем, фантазия работала отменно. А вот о том, что было после побега, Сталин рассказывать не любил».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
