После посадки обнаружилось, что в водяном радиаторе самолета Пищалина застрял кусок мяса. Летчики обступили машину, пересмеиваясь и подначивая бедного Артема. Подошел Дорохов, удивленно поглядел и весело приказал: — Доктора позовите. Это по его епархии.
Когда прибежал запыхавшийся военврач, ему вручили напильник и заставили выковыривать мясо из радиатора.
— На вкус, на вкус попробуй, — сложившись в хохоте, посоветовал комэск-два Евсеев, — вдруг это говядина? Бульон сварим…
— Может это лошадка была, на махан пойдет.
— Теперь с мясцом будем. Тут его считай с фунт, смело можно на рынке торговать.
— Артем, а за что тебя немцы на мясное довольствие поставили?
Доктор наконец выковырял кусок, задумчиво осмотрел его и ковырнув его пальцем, под смех присутствующих, резюмировал: — Арийское мясо. В пищу непригодно.
С этими словами он отдал злосчастное мясо Пищалину.
— Прикопай подальше, — прокомментировал действия врача Дорохов. — Близко за ведущим шел, вот и попал под разрыв его бомб. Впредь наука будет.
Виктор немного удивился сам себе. Раньше подобная новость повергла бы его в шок. А теперь факт того, что кусок убитого им врага находят в самолете ведомого, дает лишь повод для веселья. Определенно, он изменился. Вот только неизвестно в какую сторону.
Вылетов на сегодня больше не было. На аэродроме кончился бензин и летчики, ожидая ужина, забились в тень, отдыхать. День заканчивался. Солнце склонялось за горизонтом, и усиливающийся ветер доносил запах гари. Горели зажженные бомбами и снарядами хлебные поля и всю ночь над степью полыхали зарницы далеких пожаров…
Солнце уже поднялось довольно высоко и начало понемногу припекать, моментально высушив утреннюю росу. Ночная прохлада быстро и незаметно сменилась привычным зноем. Ветер стих, солнце висело над головой, и все живое спряталось, избегая его палящих лучей. Летчики расположились в небольшой роще, на краю аэродрома. Здесь был неплохо. Деревья давали тень, небольшой заболоченный ручей дарил прохладу, и поэтому сюда перебрался почти весь полк. Даже перетащили большую часть самолетов, вырубив на окраине рощи стоянки. Так было безопаснее, потому что БАО до сих пор не успел построить капониры. Бензина в полку не было, летчики после скудного завтрака расслаблялись ожиданием и ничегонеделанием.
Полк в очередной раз сменил свое базирование, отойдя за реку Маныч. Такая рокировка аэродромов постигла всю их воздушную армию, севернее Дона уже были фашисты. Остатки наших войск спешно покидали правый берег реки, подвергаясь яростным атакам на переправах. Немцы же захватили плацдарм на нашем берегу и теперь быстро насыщали его войсками. На Донских переправах стало очень жарко.
Но это было далеко, почти на сто километров севернее, а пока они отдыхали. Шишкин спал, положив под голову кулак и тихо сопя. Пищалин читал фронтовую газету, хмурясь и недовольно кривя губы. Сергей Лукьянов достал из планшета тоненькую пачку писем и принялся их перечитывать, улыбаясь. Когда он улыбался, на щеках у него появлялись ямочки и Виктор подумал, что их новый комэск наверняка нравится девушкам. Самому Виктору заняться было нечем. Он тоже просмотрел газету, но читать написанную там ерунду было неинтересно. Лукьянов прочел одно письмо и, используя планшет вместо стола, принялся писать ответ. На минуту отвлекшись, чему-то улыбнулся и спросил сидящего рядом Артема: — Пищалин, а у тебя невеста есть?
Тот скорчил недовольную гримасу и буркнул: — Нет!
— Почему? — искренне удивился Сергей.
— Война идет, какие могут быть невесты, — как-то нервно ответил Артем и покраснел.
— Ну, это ты зря, — голосом мудрого дедушки ответил Сергей. — Это же хорошо, когда тебя там, — он показал рукой на восток, — кто-то ждет.
— Меня мама ждет, — мрачно ответил Артем, — и две сестры младшие. А на войне нужно воевать, а не про невест думать.
Виктор удивился. Насколько он помнил, это была самая длинная речь его ведомого и он захихикал: — так вот чего ты на танцах сычом сидел? А я уж подумал, что у меня ведомый — ахтунг. Летать боялся, а ну как с заду подойдет, сотворит чего. А оно вот как, — он тихо засмеялся.
Лукьянов с Пищалиным непонимающе посмотрели на Саблина, но ничего не сказали.
— Да ты просто женщин еще не нюхал, — ответил Артему Шишкин. Он незаметно проснулся и широко зевнув, приподнялся на локте. — Это лечится. Я знаю, я тебя научу.
— Идите к черту, — злобно огрызнулся Пищалин, — хватит нести всякую ерунду.
В глазах у Игоря разгорелся охотничий азарт. Он уже открыл было рот, чтобы ущучить Артема посильнее, но тут прибежал посыльный и позвал всех на КП. Привезли бензин и летчики окружили Дорохова, словно цыплята курицу-наседку, торопливо перерисовывая на карты наземную обстановку. Раз привезли бензин, значит скоро лететь в бой…
Станица Константиновская горела, пачкая небо бело-черными облаками дыма. В районе переправы наших войск тоже все было окутано дымом. Там был ад. Вражеские бомбардировщики подходили группами и пикировали вниз, сбрасывая свой смертоносный груз на тоненькую нить переправы, на головы беженцев и переправляющихся войск. Вода в реке бурлила от разрывов, сверху воды Дона, обычно голубоватые, казались пенно-огненными. Однако переправа работала: по реке сновали лодки и катера, по переправе двигались букашки машин и безликая человеческая масса. Двигалась, невзирая на падающие с неба, воющие сиренами вражеские бомбардировщики и смертельный свист осколков. Появление шестерки советских истребителей оказалось очень своевременным, к переправе подходила девятка хейнкелей.
— Спереди слева ниже девятка бомбардировщиков, — голос Дорохова раздался внезапно, — атакуем в лоб, после разворачиваемся боевым и заходим сверху. Саблин, вы после атаки прикрываете.
Бомбардировщики стремительно увеличивались, приближаясь. Виктор торопливо загнал в прицел крайний левый самолет, нажал на гашетки и сразу отвернул в сторону, избегая столкновения. Не попал — трасса легла чуть выше и в стороне. Спустя миг и вражеские самолеты остались позади, перегрузка вдавила в сиденье и Яки полезли вверх.
Со стороны уже пикировала четверка мессершмиттов, но они немного не успевали. Пара Виктора кинулась им наперерез, издалека поливая пулеметным огнем. Немцы отреагировали и вчетвером кинулись в смертельную карусель.
Попавшие под повторный удар и оказавшиеся без прикрытия, хейнкели сбросили бомбы не доходя до переправы и торопливо разворачивались. За одним из них тянулся четкий серый след, а вокруг злыми осами носились наши истребители.
— Саблин, вниз уходите, мы сейчас поможем, — приказ Дорохова прозвучал своевременно. У Виктора на хвосте уже сидел вражеский истребитель, второй вцепился в Пищалина. Он короткими очередями отогнал с хвоста ведомого мессершмитта и кинул свой Як вниз. Мессер за его хвостом не отставал. Виктор инстинктивно вжался в сиденье, опасаясь что в бронеспинку сейчас застучат пули, дал ногу и резко дал ручку в сторону. Як завертелся волчком, снижаясь, вокруг замелькали дымные шнуры трассирующих пуль.
— Крути, крути, — закричал комполка, — крути. Сейчас я его срежу. — Евсеев, вы верхнюю пару берите.
Мессершмитт сзади отстал, потянул было в сторону, но тут в него впилась трасса и самолет загорелся.
— Готов, готов гад, — торжествующе закричал Дорохов, — Саблин, хватит, собирай пару.
Виктор остановил вращение и потянул вверх. Увидев сбоку приближающийся Як Пищалина, чуть довернул, уступая ему место в строю. Тройка мессершмиттов набирая высоту, спешно уходила в сторону. Четвертый уже упал и только сносимый к Дону парашют да тающий дымный след говорили о падении самолета.
Противника такой исход не устраивал. Один мессершмитт ушел в северо-западном направлении, но на смену ему подошло шесть истребителей, а на горизонте замельтешила очередная девятка вражеских бомбардировщиков. Мессера старались занять положение выше, чтобы было удобней атаковать. Яки тоже полезли вверх, не желая сходу отдавать инициативу.
Бой разгорелся внезапно. Четверка мессеров пыталась согнать с высоты забравшихся выше всех Евсеева с ведомым — сержантом Дегтяревым, но сами прозевали атаку пары Саблина. Впрочем, Виктор тут же оказался атакован двумя мессерами. Завертелась карусель. Истребители, на максимальных оборотах, носились друг за другом в гигантском хороводе, стараясь загнать противника в прицел и не попасться самим. Небо наполнилось ревом моторов, треском пулеметов и грохотом авиапушек.
— Саблин, — услышал Виктор в наушниках, — немедленно атакуйте бомбардировщики. Не дайте им отбомбиться.
Он увидел, как ниже и чуть в стороне, красивым ровным клином проплывала девятка пикирующих бомбардировщиков — Ю-87. Они шли к переправе. Шли красиво, неторопливо и невозмутимо. Как на параде, четко выдерживая строй и интервалы. Прикрытые пулеметными стволами и истребителями, они наверное были уверены в своей безнаказанности и неуязвимости.
