Но крик дочери заставил Селестинию подскочить и броситься к ней на помощь. И только увидев Лери на полу, женщина поняла, что перепутала стаканы.
С тех пор Валериана не могла ходить. А её мать, после годовой депрессии и нескольких сотен попыток исправить ситуацию, покончила с собой. Отравила себя тем же ядом, что лишил Валериану ног.
Надо ли говорить, что в гибели жены Старший Де Лот винил дочь?
Сам того не осознавая, Гильермо отдалился от дочери, стал резок и в то же время удивительно восприимчив к словам и влиянию Валерианы. У старшей дочери были синие глаза матери и та же прекрасная улыбка. Кожа намного бледнее, а характер жестче. Но в сумраке комнаты женщин легко можно было перепутать.
Отец последний раз вздохнул и обнял дочь.
Когда он ушел, Валериана заперла дверь на ключ и набрала телефонный номер.
— Я соскучилась.
Ей ответили тихо и недовольно.
— Да, знаю, что только для чрезвычайных ситуаций. Но я соскучилась.
Мягкий мужской голос заговорил быстрее и громче:
— Валериана, я всегда рад тебя слышать, но это линия лишь для Дона.
Девушка прикусила губу, намотала провод на указательный палец:
— Найди место, где тебя никто не увидит… Да, с телефоном… — свободная рука подтянула юбку и коснулась кружевных оборок нижнего белья. Девушка прикрыла глаза и слегка улыбнулась. Её безумно возбуждал голос Де Энцо. Это томление уже перенеслось из груди к пульсирующей точке между её ног. Телефонная трубка была очень приятной на ощупь: гладкая и блестящая, новенькая, с запахом краски и лака. Валериана рвано выдохнула: — Расскажи мне, во что ты одет…
Возражения посыпались градом.
— Это приказ.
Треск и шорохи делали баритон Де Энца ещё мужественнее. Валериана ярко представляла всё, что говорил её любовник:
— Рубашка, штаны, туфли.
— Опять без жилета?
— Ненавижу безрукавки, — фыркнул Дэ Энц.
Вал чуть усмехнулась:
— Потрогай себя.
— Зачем? — недомение выпорхнуло из трубки, заставив Вал улыбнутся.
— Ты не возбужден?
— Нет. Я на работе. В соседней комнате ждут ребята. Мы идём за товаром через десять минут, — Де Энцо старался всегда говорить по делу. На первом месте у него стоял Дон Де Лот. И уже потом все остальные.
Валериана долго избегала помощника отца. Ей все время казалось, что она путает жалость с любовью. И Хит смотрит на неё так нежно только из сострадания. Но недавно…
— Как я вовремя позвонила. Сними штаны.
— Прекрати. Они услышат тебя, — раздражённо прошипел Хит.
— И потрогай себя, как я люблю тебя трогать.
— Зачем?
— Это приказ.
Недавно они перешли границы дозволенного.
— Что ты делаешь, Вал? — судорожный вздох.
— Тише, иначе они услышат тебя. Сдави крепче. Чувствуешь меня?
— … Да, моя королева.
— Прекрати меня так называть!
— Я выполнил твой приказ. И требую новый.
Валериана откинулась в кресле. Зажала трубку между ухом и шеей, приспустила панталончики в виде небольших шортиков и сдавила точку между нежных лепестков кожи, потом растёрла круговыми движениями, провела сверху вниз, как это любил делать Хит. Да. Это то, что ей надо.
Она должна забыть о разговоре с отцом. И это единственный способ:
— Трахни меня.
— Приеду через полчаса, — по-деловому сообщил Хит. — Дела закончить надо.
— Нет. Сейчас.
— Это как? — растерялся мужчина. — Фамильяра послать?
— Скажи, что достаёшь свой член и вставляешь в меня.
— Вал, а как…
— Скажи мне это, — прорычала девушка в трубку.
— Я нежно целую тебя в губы, обнимаю и прижимаю к себе… снимаю с тебя платье и вхожу в тебя? — голос Де Энцо стал неуверенным. Девушка протолкнула свои пальцы внутрь себя, надавила ногтем на клитор и застонала. Воображение рисовало ей высокого мускулистого мужчину в клетчатой рубашке. Штаны его спущены. Сильная рука обхватила член и водит снизу вверх. Он сжимает губы, пытаясь не говорить слишком громко. Стены в доме мафии тонкие. А собравшаяся в соседнем зале братва отлично слышит подозрительные стоны и гадает, что же происходит в маленькой кладовке, куда убежал их начальник с новеньким аппаратом связи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Де Энцо не умеет краснеть, но в мыслях Валерианы он заливается краской и сжимает ягодицы от стыда. Девушка выгибается, она почти чувствует мужчину внутри себя. Её стон настолько громкий, что в комнату стучится служанка.
— Не входить. Всё нормально! — кричит Валериана в панике.
— Я хочу тебя… — слышится с другой стороны трубки.
— Ты уже во мне.
— Тогда я нежно люблю тебя.
У Вал перехватывает дыхание. Она затеяла разговор в шутку, чтобы сбросить оцепенение от новости о женихе, но теперь не может остановиться. Воображение не имеет преград, и так легко себе представить, что она стоит рядом с ним, касается его…
— Быстрее.
— Ускоряюсь, моя королева.
Он вошел в неё сзади и жёстко насаживает её на себя. А Вал стоит, опираясь на стену руками. Ноги трясутся, колени сводит судорогой. Она готова взорваться.
— Сильнее…
— О, Вал… я чувствую твою грудь в руках, бёдра, кожу. Сладкая моя…
— Хит, я люблю тебя…
— Бля… На штаны кончил, — с досадой в голосе вырвалось у мужчины.
Валериана не выдержала и рассмеялась. Счастливо и громко. Дверь открылась. Встревоженная служанка сбегала за дворецким. И тот приравнял звуки из-за двери к “тревожным” и воспользовался ключом.
Валериана едва успела юбки опустить. И поклялась этот ключ засунуть в жопу и дворецкому, и служанке. Благо, большой. На двоих хватит.
— К вам ваш брат! — в ужасе закричала служанка, увидев лицо хозяйки.
Вал тут же сменила гнев на милость, тем более настроение у неё стало преотличнейшее.
— Я бы так не радовался.
В комнату прошел Фабрицио Де лот.
— Хит Де Энцо убил брата моей жены.
13. Фабрицио
— Быть этого не может!
— Валериана, он последний видел его! Я был на месте убийства! Везде кровь и ошмётки кишок. Один глаз вырвали.
— Вот это уж точно не почерк Хита! — Вал яростно сжала кулаки, готовая бороться до последнего.
Не его, уж точно. Но его видели за несколько часов до смерти Леона Ви Сента.
И там явно что-то искали.
Фабрицио потёр веки.
Осведомитель предоставил полный отчёт обо всех посетителях Леона Ви Сента. И только Хит де Энцо вызывал подозрение. Более того, Максимилиано Ви Сент был в курсе этого.
— Да это мог быть подосланный молочник! — прошипела Валериана.
— Где он?
Девушка сложила руки на груди:
— С Ви Сентам он обговаривал возможность совместной зачистки комиссариата.
— Что за новости? Отец?
Полицейские в последнее время действительно распоясались. Никакого уважения к великим семьям. Но кооперироваться с Ви Сентами?! Себя не уважать.
Валериана отрицательно покачала головой, скрипнуло железо колясочных спиц.
— Я попросила.
— Отец будет зол.
Девушка откатила коляску к окну. Её затылок даже не выглядывал из-за спинки коляски. Риц постарался говорить спокойнее:
— Это бросает такое нехилое пятно на нашу семью, что нам не откупиться будет!
— И это всё, что тебя волнует?
Риц слегка нахмурился. А что ещё?
Валериана резко развернулась, подъехала к нему вплотную, наехав колесами на лакированные ботинки от Стразино Арсазино, и только теперь Риц увидел в глазах сестры слёзы:
— Помоги ему. Ответственным назначили Ронана Ли Кастильо. А ты знаешь, насколько этот полицейский повернут на законе. Ему бы только кого-нибудь посадить.
— Если виновным признаю де Энцо, Ви Сенты его просто убьют.
Валериана заплакала. Громко, горько и неудержимо. Тонкие плечи под тканью дорогого платья из шёлка подрагивали. Короткие волосы были собраны в изящную причёску и закреплены белой атласной лентой с украшением из живых цветов.
Фабрицио опустился перед девушкой на колени, обнял и прошептал:
— Я всё исправлю, сестра.
