«А ведь если и впрямь затеять воскрешение Фафнира, более удобного места и времени Завулон не сумел бы подобрать ни в прошедшие, ни в предстоящие сто лет, – подумал Эдгар, блуждая взглядом по обшивке «боинга». – Как пить дать не сумел бы…»
Повинуясь взгляду стюардессы, Эдгар застегнул ремень. Самолет заходил на посадку.
Здравствуй, Прага…
Уши словно набили ватой, но это вовсе не мешало Эдгару размышлять.
Значит, воскрешение. Акция, которую Темные не проводили уже лет пятьдесят – со времен Сталина. Да и не было возможности ее провести: достаточно мощных энергетических возмущений с тридцать третьего и сорок седьмого годов не случалось.
Почему Завулон ничего не рассказал Эдгару? Не срок? Но как тогда увязать осторожное предупреждение Юрия? И потом, как с этим связана летняя история в «Артеке»? Ведь связана же как-то, несомненно, связана. Пожертвовали пешкой, теперь черед более тяжелой фигуры? Коня или слона – кем можно считать Эдгара? Две ладьи – это, несомненно, Юрий и Николай, ферзь – это сам Завулон, ну а король – это не что иное, как дело Тьмы, беззащитное и определяющее.
Итак, ладья намекнула Эдгару, что крымский гамбит имеет шансы повториться на этот раз с… офицером. Конем быть Эдгару почему-то не захотелось. Это пусть Анна Тихоновна, ведьмища и стерва, лошадью будет, ей в самую пору…
Самолет тряхнуло – колеса коснулись взлетной полосы. Раз, другой; полет перешел в стремительный, но с каждой секундой замедляющийся бег по бетону.
Неужели Завулон затеял очередной обмен, тем временем потихоньку пропихивая вперед несколько пешек (Братьев Регина) в надежде, что на доске возникнет если не еще один черный ферзь, то уж тяжелая ладья – точно?
Обидно быть разменной фигурой.
«А что, если это заодно и экзамен? – подумал Эдгар. – Проверка на вшивость? Алиса дала себя сожрать, а такие фигуры не нужны в игре Завулона. А вот если Эдгар сумеет уцелеть, да еще при этом не нарушить планы шефа… Вот он, желаемый результат!»
Только как его достичь?
А объект размена – Антон Городецкий, любимчик Завулона. Это без сомнения. Невозможно пользоваться им бесконечно – шеф Дневного Дозора прекрасно это понимает. Да и не факт, что удается пользоваться… Завулон всегда готов сделать хорошую мину при плохой игре и представить дело так, будто обманул Светлого мага…
Пассажиры вставали и тянулись к выходу, к непривычной жителям бывшего СССР гофрированной кишке. Эдгар достал и накинул плащ, журнал так и оставил в кармашке переднего кресла, подхватил дипломат и направился туда же.
Ощущение, что он больше не в России, а в Европе, пришло мгновенно и было странно исчерпывающим. Не понять толком, в чем оно выражалось – в лицах людей, в их одежде, в чистоте или в обстановке аэропорта? В тысячах мелочей. В объявлениях на чешском и английском без рязанского акцента. В куда большем числе улыбок. В отсутствии осточертевших цыган на площади перед зданием и не менее осточертевших водил-частников.
Зато на стоянке такси – симпатичные желтые «опели».
Таксист одинаково свободно тараторил и на русском, и на английском, и, понятно, на родимом чешском. Куда? В отель. Полагаю, в «Хилтон». О! Нечасто русские направляются сразу в «Хилтон». Если и направляются, то они другие: все в золоте, важные, с охраной, на дорогих лимузинах… А я не русский, я эстонец. Да, теперь это уже не одно и то же… Раньше – тоже было не одно и то же. Э, раньше и чех был почти что тем же русским… Спорно, спорно. Может, и спорно.
Таксист отвлекал болтовней, и Эдгар решил отдохнуть от размышлений. В конце концов, в день приезда настоящей работы все равно не будет. Можно и расслабиться – естественно, за кружечкой-другой пива. Кто в здравом уме и при здоровом желудке (а даже и при больном) не выцедит кружку настоящего чешского пива?
Только мертвый.
Как и в любом «Хилтоне», свободный номер отыскался без особых проблем даже в переполненной под Рождество туристами Праге. Но как в любой еще не сбросившей оковы недавнего социализма стране, это стоило ненормальных для не-Иного денег. Эдгар был Иным, поэтому заплатил сразу и не морщась, хотя от него этого явно ждали. Русский все-таки и на бандита-нувориша не похож… Лет сто назад Эдгар по молодости не удержался бы и ткнул бы в лицо администратору аргентинский паспорт, но с тех пор Эдгар повзрослел на сто лет. На целых сто лет.
Поэтому он ограничился российским.
На регистрации – той, которая не для всех, – сидел Темный. Причем очень редкий – бескуд. Взглянув на Эдгара, он облизал тонкие губы и расширил щелевидные зрачки. И лишь потом улыбнулся – зубы у него были мелкие, острые и одинаково треугольные.
– Привет! На Трибунал?
– Угу.
– Держи…
Он метнул Эдгару сгусток синего огня – временную регистрацию. Сгусток легко прошил одежду и осел у Эдгара на груди овальной светящейся в сумраке печатью.
– Спасибо.
– Вжарьте им на Трибунале, – попросил бескуд. – Как следует. Сейчас наше время…
– Попробую, – пообещал Эдгар со вздохом.
В номер он поднялся только за тем, чтобы умыться и оставить дипломат.
«Ну, – подумал Эдгар с воодушевлением, когда опускался в лифте, – в «Черный орел»! И закажу, естественно, «печено вепрево колено»!» Блюдо настолько популярное, что даже в прочитанном как-то фантастическом боевике он встретил его описание.
В ожидании заказа Эдгар мелкими глотками пил вторую кружку пива (первую он по русскому обычаю засадил залпом, вызвав одобрительный кивок официанта) и пытался настроиться на размышления. Что-то мешало. Или кто-то мешал.
Он поднял глаза и увидел Антона Городецкого, который стоял рядом со столиком и в упор глядел на Эдгара.
Эдгар вздрогнул, решив, что его выследили. Но в глазах Городецкого цвела та же растерянность, и у Эдгара отлегло от сердца. Случайность… не более чем случайность.
И еще – свободных мест больше не было. Только за столиком Эдгара.
Повинуясь внезапному порыву, Эдгар кивнул Светлому:
– Садись. Я отдыхаю. И тебе желаю того же – ну ее, эту работу!
Антон колебался; Эдгар уже было подумал, что он сейчас уйдет, но потом все же решился. Подошел, сел напротив. Угрюмо взглянул на Эдгара. Кажется, он не верил в намерения Эдгара, извечного врага, просто отдохнуть. Как там говорят Светлые? Тот, с кем хоть раз вступил в схватку, – враг навсегда.
Чушь. Фанатизм. Эдгар предпочитал быть гибким – если прямо сейчас выгоден союз с тем, кого ты вчера хлестал плетью Шааба, почему бы союз не заключить? Впрочем, после плети Шааба особенно не с кем заключать союз… Не с пеплом же?
– И ни слова о Дозорах? – иронично спросил Антон.
– Ни слова, – подтвердил Эдгар. – Просто два земляка в Праге в канун Рождества. Я заказал «печено вепрево колено». Рекомендую!
– Спасибо, я в курсе, – по-прежнему без тени улыбки поблагодарил Антон и повернулся к подоспевшему официанту.
Нет, не понять европейцам, что такое настоящий мороз, что такое настоящая зима… Антон вышел из метро «Малостраньска», поколебался – застегивать ли воротник куртки, но так и не стал.
Слабый-преслабый снежок. Градуса два ниже нуля от силы.
Он медленно, не торопясь, пошел по улице, по древней брусчатой мостовой. Иногда, не удерживаясь, заглядывал в сувенирные лавочки – забавные деревянные игрушки, керамическая посуда причудливых форм, открытки с видами Праги, футболки с забавными надписями. Надо будет все-таки что-нибудь купить. Отметиться, так сказать. Например, футболку с надписью «Born to be wild» и смешной рожицей.
До встречи с представителем Инквизиции оставалось почти три часа. Даже не надо будет брать такси или ехать на метро – можно спокойно пообедать и прогуляться пешком до назначенного места. Встреча под часами – что может быть романтичнее? А вдруг представитель Инквизиции окажется женщиной, да еще симпатичной, да еще и Светлой? Тогда – полная романтика.
Антон усмехнулся своим мыслям. Ни малейшего желания оттягиваться и заводить интрижку у него не было. Да и неприменимы к Инквизиторам понятия «светлый» и «темный». Они – вне великих сил.
А может быть, к ним и понятие пола неприменимо? Насколько Антону было известно, после того как Светлый маг из Москвы по имени Максим, проходивший в разработке как «Дикарь», стал Инквизитором[2], он развелся с женой. Кажется, им просто становятся неинтересны все эти мелкие человеческие глупости – любовь, секс, ревность…
«Черный орел» был у Антона одним из самых любимых пражских ресторанчиков. Может быть, просто потому, что он несколько раз посещал его, когда в первый раз оказался в Праге. Много ли надо российскому человеку для счастья? Хороший, но ненавязчивый сервис, вкусная еда, изумительное пиво, низкие цены. Последний пункт – достаточно важный. Это Темные могут себе позволить не считать денег. Даже Рогоза, порождение сумрака, и тот явился в Москву нашпигованный долларами. Заработать деньги можно и честно, но вот заработать много денег – тут никогда не обходится без маленькой игры с собственной совестью. И по этому пункту Ночной Дозор Дневному однозначно проигрывал.
