Сам не заметил, как проходил по двору полчаса и протоптал в снегу широкую тропу метров пятьдесят по длине. Хмыкнув, отправился на покой — принял душ и упал на кровать подле своей ласковой жёнушки.
— Саша, что тебя тревожит? — Она повернулась ко мне.
— Не обращай внимания, ничего серьёзного. Немного о торговле думка, немного о политике и совсем чуть о скором Новом годе.
— Вот как, — она состроила обиженное лицо, — нет бы обо мне подумал и о сыне.
— Ну что ты, милая? Про вас я не думаю, я вами живу, и мне совсем не важен мир, если в нём не будет вас.
— Не верю, — улыбнулась Мара и сделала вид, что хочет встать.
— А я докажу. — Мои руки обхватили её горячее и согревшееся в постели тело, а губы прижались к её губам, заскользили по груди и снова вернулись к губам.
Она подалась всем своим телом ко мне и еле слышно застонала. В предвкушении от предстоящей любовной игры, отрешившись от мира, я начал снимать с жены тонкую ночную рубашку, и в этот момент зазвонил телефон.
Облом! Причём облом полнейший, и от таких стрессов за несколько лет можно стать полным импотентом. Нет, всё же придётся и второй телефонный аппарат перенести в кабинет.
Мара поправила свою ночнушку и, чмокнув меня в губы, сказала:
— Иди уже, всё равно, если телефон зазвонил, то покоя не будет.
— Я скоро вернусь. — Накинув халат, я помчался к аппарату, который стоял в углу спальни, и всеми нехорошими словами вспомнил Калугу, который наверняка поймал воришку Юргена и спешил доложить об этом. — Да, Мечников у аппарата. — Я прижал трубку к уху.
— Саня, — раздался в динамике голос Ерёменко, которого я никак не ожидал услышать в такое время. — Тревога! Поднимай своих орлов и жди сигнала на выдвижение к столице.
— Что случилось?
— Замок Симаковых обстреляли из миномётов. Есть жертвы. Что и как, пока неясно. Но сам президент не пострадал.
— Это Беловы?
— Не похоже на них. Всё! Будь на связи и разворачивай радиостанцию. Если что, я на твоих воинов рассчитываю.
Ерёменко положил трубку, и связь прервалась. Я повернулся к Маре:
— В столице неспокойно. Игоря на руки, прислугу с собой — и в подвал.
Не говоря ни слова, без криков и расспросов, жена быстро оделась и убежала в детскую комнату. Великолепная женщина, настоящая дочь своих родителей, а точнее, папаши.
Мне необходимо было связаться с базой. Однако телефон зазвонил сам. В этот раз на связь вышел тот, кого я и ожидал, Калуга, доложивший о благополучном возвращении воинов в Гвардейское и поимке вора. Он порадовал меня, а я «обрадовал» его тревогой. Разговор наш был коротким и чётким. Телефонная трубка смолкает, и я иду готовиться к возможному нападению врагов или иной какой пакости.
Глава 18. Кубанская Конфедерация. Невинномысск. 11.01.2063
В особняк Ерёменко меня вызвали в семь часов утра. У ворот встретился с Астаховым, и в дом нашего начальника мы направились вместе. Входим, и с порога нас встречают люди из симаковского клана, обыскивают и только после этого пропускают внутрь.
Мы в кабинете. Негласный шеф нашего отдела дальней разведки при ГБ Илья Симаков, с обмотанной бинтами головой, одетый в самую обычную армейскую горку, сидит за столом полковника Ерёменко. Сам глава отдела стоит от него метрах в трёх у окна, а наследник диктатора, постукивая ладонью по столешнице, то ли спрашивал, то ли констатировал факты:
— Как могло случиться, что враг совершил диверсию в столице?! Не понимаю этого. Где наша хваленая госбезопасность, которую все вокруг так боятся и уважают за профессионализм?! Почему оплошали войска быстрого реагирования?! Почему диверсантов не схватили ещё при переходе границы?! Как они попали в столицу?! Чёрт знает что происходит, а мы врагу ничего противопоставить не можем!
— Успокойся. — Ерёменко подошёл к парню, навис над ним всем своим массивным телом и слегка встряхнул за плечи. Илья как‑то сразу сник, а полковник открыл небольшой шкафчик, стоящий рядом со столом, и достал из него бутылку водки и фужер. До краев наполнив ёмкость прозрачной жидкостью, он поставил фужер перед Ильей и потребовал: — Пей!
Симаков одним махом влил в себя граммов двести пятьдесят водочки, поморщился, прижал к губам тыльную сторону правой ладони, и вскоре универсальный русский антидепрессант подействовал. Илья успокоился, лицо его приобрёло более осмысленное выражение, и он сказал:
— Мля! Впервые со мной такое, что смерть так рядом прошла. Ещё бы один залп этих грёбаных миномётов — и всё, прощай мир живых и да здравствует загробная жизнь, самая лучшая и спокойная жизнь из всех возможных! Что‑то я раскис, и хорошо ещё, что отец моей слабости не видел.
— Откуда миномёты стреляли? — спросил Ерёменко.
— С левого берега Кубани, от Верхнекраснодарского переката.
— Там ведь в охране взвод бойцов из ВБР стоит. Куда же они смотрели?
— Все мертвы, их ножами в первых сумерках порезали. Четыре поста по берегу стояло, и ни один тревогу поднять не успел, хотя там всё просто сделано, по кнопке ударил — и ракета в небо.
— Кто это был, уже выяснили?
— Предварительно, это старые знакомцы Мечника и Астаха. — Илья посмотрел на нас с капитаном, не встревающих в разговор родственников и начальников и скромно ожидающих, чем в связи с обстрелом замка Симаковых нас озадачат.
— Как это определили?
— Да и думать нечего, на стенке каждого поста пентаграмма красуется, кровью нарисованная, и у каждого погибшего солдата на щеке метка маркером — маленькая чёрная звёздочка.
— Миномёты нашли?
— Да, они их забрать и не пытались, отстреляли из четырёх стодвадцаток по десять мин, встали на лыжи и в сторону Горячего Ключа ушли. За ними в погоню почти полтысячи солдат рвануло, да из населённых пунктов по маршруту их следования группы перехвата вышли. Однако дальше болота начинаются и лес, так что, если вы правы насчёт подготовки вражеских диверсантов, а так оно, скорее всего, и есть, шансов поймать этих гадов не так уж и много.
— Сколько их было?
— По следам семнадцать человек насчитали. Нормальная группа глубинной разведки.
— А как они миномёты к берегу доставили?
— На самодельных санях. — Илья почесал свою опалённую огнём светлую бородку и добавил: — Эти минометы две недели назад были похищены в расположении Каратянской территориальной роты, которая на перевале Шаумяна стоит. Там тот же почерк, что и в этой операции: три охранника с перерезанными глотками, правда, знаков тогда сектанты не малевали. Видимо, не хотели, чтобы мы насторожились. Одно мне непонятно, почему именно обстрел, а не снайпер или ещё какая гадость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
