Он бросился к ближайшей арке, ведущей из дома наружу. Пистолет. Ему был нужен пистолет. Старомодный пистолет с химическим взрывателем. Что случилось с Джаскеном? У Джаскена был пистолет. При нем всегда было всякое оружие. В том числе маленький пистолет без всякого прицела, экрана или электроники — так, на крайний случай. Адский род, уж не Джаскен ли преследует его? Он пробежал под высокой аркой наружу, его шаги эхом отдавались от свода. Повернулся, увидел фигуру, преследующую его, но при этом споткнулся и чуть не упал. Нет, это был не Джаскен. И Джаскен не промахнулся бы. Тем более два раза подряд.
Это наверняка та маленькая сучка, которая выдает себя за И'брек. Наверно, она заморочила Джаскена. Или у нее есть сообщник. Может быть, этот культурианский маньяк, который пытался его арестовать. Они и верхолет угнали. Долбаная Культура. Пистолет. Где ему взять пистолет? Он выбежал на выстланной плиткой круг рядом с домом.
Весь мир был охвачен огнем: столбы дыма устремлялись в небеса, адскую подсветку этой ночи придавали языки пламени, вырывающиеся в сотне разных мест; деревья и служебные постройки — все было охвачено огнем или вырисовывалось очертаниями на фоне огня, бушующего дальше.
Пистолет. Ему был нужен пистолет. На стенах в доме повсюду висели старомодные, старинные и даже древние пистолеты, словно мечи, копья и щиты, но все они были бездействующими, ни от одного не было никакой пользы. Кто бы стал к херам собачьим пользоваться старомодным пистолетом? Егеря? Они, как и все остальные, пользовались лазерами. Он даже не знал толком, где находятся их домики; кажется, их куда-то переместили, когда он решил построить корт для игры в быстрый мяч.
Он похромал дальше, тяжело дыша, чувствуя боль в колене и размышляя, удастся ли ему спрятаться в лабиринте; может быть, выпрыгнуть из засады на преследователя и раскромсать ему горло одним из двух ножей, что у него есть. Он вроде бы приблизительно помнил план лабиринта, посмотрел в ту сторону и увидел центральную башню лабиринта, охваченную огнем, языки пламени устроили бешеную пляску на ее деревянной надстройке. Он в отчаянии оглянулся — нет ли где верхолета или какого другого летательного аппарата. Он подумал, что ему бы нужно было двинуться в сторону гаражей. Может быть, там еще остались какие-то машины в рабочем состоянии. Он похлопал себя по карману, где лежали его старинные часы, но карман был пуст.
Высокие тонкие башни и соединяющие их парящие арки стояли черные на фоне далекой ревущей стены желто-оранжевого пламени.
Боевые корабли, черт их раздери. На них было оружие с химическими запалами. Там были взрывчатка, ракеты, гранаты, пули — что угодно. Ничто другое в голову ему не приходило. Он побежал к полю водных сражений, не забыв оглянуться. Фигура бегом появилась из-под арки и теперь направлялась к нему, потом словно замедлила бег, оглянулась. Может быть, она его не видела. На нем, к счастью, была в основном темная одежда.
Горло в огне, ноги, как студень, коленка, словно в нее вонзили копье. Он запустил руку в сумку, нащупал мягкие кожаные ножны и засунул вместе с двумя ножами в них в карман куртки. Сумку и все, что в ней было, он выбросил.
Она никогда раньше не стреляла из пистолета, даже в руках его не держала. Она брала его в две руки, думая, что так правильно. Грохот выстрела этого древнего оружия прозвучал так громко, а отдача так сильно ударила ее по рукам, что она решила, будто эта штука взорвалась. Она уже думала, что ей оторвало пальцы. Она не видела, куда попала пуля, но вот теперь Вепперс встал на колено и направлял на нее что-то. Пистолет и ее пальцы остались целыми. Она закашлялась, вдохнув едкий дым, образовавшийся при выстреле, нажала на спусковой крючок еще раз. И опять ей заложило уши от грохота. Она и представить себе не могла, что оружие может быть таким шумным.
Она снова промахнулась. Но теперь хотя бы увидела, куда попала пуля: высоко над Вепперсом в верхушку большой круглой двери сейфовой. Она знала, что у старого химического оружия сильная отдача, но всегда считала, что этого следует ждать, когда пуля уже вылетела из ствола и летит к цели. Может быть, на самом деле все происходило иначе.
Вепперс развернулся и побежал, выскочил через дверь на лестницу. Она бросилась за ним. Добежав до двери, она ногой распахнула ее на тот случай, если он притаился сзади. На лестнице было немного темнее, чем в коридоре, но она все видела. На первой площадке валялись осколки фонаря, а на первой ступеньке лежали старинные часы — она видела, как Вепперс доставал их в кабинете посла Хьюэн. Она побежала вверх, видя и слыша Вепперса, опережавшего ее на несколько пролетов.
Пробегая по коридору, она увидела Вепперса во дворе — он стоял с безумным видом, оглядывался, а потом припустил к главной арке. Но он даже не бежал — хромал.
Выбежав под аркой из двора наружу, она остановилась на мгновение, пораженная апокалипсическим масштабом ревущего огненного хаоса, охватившего пространство вокруг особняка.
Под котлом черного закрывшего небо дыма завывал налетающий словно ниоткуда рваный порывистый ветер. Языки пламени плясали как сумасшедшие, катились свирепыми волнами, жадно пожирая все вокруг, в воздухе вихрились горящие обломки, многочисленные, как листья в первую осеннюю бурю. Она испытала почти что физическое потрясение, жар от вездесущего пламени был так силен, словно ее лицо обжигали лучи экваториального солнца; она, сама не отдавая себе в этом отчета, перешла на быстрый шаг.
Потом она встряхнулась, прогоняя наваждение, быстро огляделась.
На мгновение ей показалось, что она потеряла его, но потом она увидела: он семенил, прихрамывая, в направлении водного лабиринта. Она прицелилась в него, когда его силуэт вырисовался на фоне пламени, уже хотела было нажать на крючок, но потом передумала — слишком далеко. Этот пистолет был предназначен для стрельбы с малого расстояния, к тому же снайпер из нее был никудышный. У нее оставалось еще восемь выстрелов.
Вниз по травянистому бережку, задевая за сетчатое ограждение, невидимое за склоном из особняка, потом бегом по тропинке в направлении к воротам, через которые можно пройти к сети каналов вокруг озер. Ворота, эти долбаные ворота! Что, если они закрыты, заперты? Потом он увидел что-то впереди, что-то сверкающее в огне. Он побежал туда и увидел разбившийся верхолет — один из разъездных верхолетов имения зарылся носом в дорожку, раскурочив часть ограждения у перепаханной воронками земли. Ограждение упало и лежало на земле за смятым носом верхолета. Он запрыгнул на переднее крыло тупорылого верхолета, перескочил на разбитый нос и теперь оказался на игровом поле; размахивая руками и сипя, он побежал по внутренней тропинке под башнями и арками системы висячих каналов. Сараи, в которых находились боевые корабли, размещались в углу площадки, подальше от особняка, рядом с деревьями.
Безумие, безумие, безумие! Что он делает? Эти долбаные сараи наверняка будут закрыты!
А может, и нет. Большую часть времени там находились люди, и он планировал провести морское сражение через несколько дней, а потому инженеры и техники должны были готовить корабли, испытывать, опробовать их. Когда разразился этот кошмар, до ночи еще было далеко, хотя сейчас и стояла темень, будто наступила ночь. Это началось еще днем, и люди должны были работать в сараях с кораблями, и шансы, что они среди всего этого безумия все аккуратно убрали и заперли все, что должны были запереть, были невелики.
Ну, видите? Значит, он не ошибся. Выбрал правильное место; инстинкт не подвел его.
Он — а не эта сумасшедшая сучка, которая гонится за ним с маленькой пушкой — выберется отсюда; он выживет, он победит. Он всегда был победителем, его жизнь — история успеха, он всегда знал, как добиться своего. Черт! А что, если она и есть та самая, которую он убил когда-то? О чем это говорит?
Метрах в тридцати перед ним медленно падало горящее дерево высотой в несколько этажей — корни его уже наполовину вышли из земли. Оно с грохотом обрушилось на ограждение, в вихре искр ударилось об арочный контрфорс и пошатнуло его, а потом, подняв фонтан искр, упало в канал; по тропинке в стороны от упавшего дерева поползло пламя. Контрфорс, казалось, задумался ненадолго, потом стал рушиться и упал хаотической грудой камней в воду, подняв волну и клубы пара.
Путь вперед был заблокирован, и он тогда побежал к ближайшему броду, которым можно было выйти к первому из островов. Он представлял себе план озер и каналов, знал его лучше, чем лабиринт, потому что столько раз видел все это сверху. Броды начинались обтянутыми сеткой подводными плитами, находившимися в середине береговой линии каждого из островов, и тянулись вплоть до пруда, находившегося перед зоной обслуживания кораблей и сараями. Этот заиленный пруд он тоже мог преодолеть вброд или даже переплыть его.
