– Раз вы во мне нуждаетесь, мне наплевать на ваше неодобрение. Снимите перчатки и покажите, что вы сделали с руками, потом расскажите, как вы это сделали, и поведайте об очередном безумии, для которого вам нужна помощь.
– Мощность, разумеется, передается от двигателя. Мы жертвуем скоростью, но это будет продолжаться недолго, так должно быть, или будут снова допущены те же ошибки. Никто не понимает, в какой степени достижения графа определялись эстетикой. Три женщины, обращенные в стекло. – Шофиль погладил свою бородку. – Прекрасны, без сомнения…
– Мерзость, – сказал Свенсон.
– Всего лишь ваше мнение…
– Я знал их.
– Суть в том, что полная трансформация и не нужна, и бесполезна. – Шофиль поднял ярко-голубую руку, а потом сильно постучал ею о стол. – Как вы можете видеть, все еще плоть, я все еще управляю ей. И все же…
Шофиль приблизился к доктору Свенсону и с той же сверхъестественной скоростью, что и раньше, дотронулся в шести разных местах так быстро, что не было шансов его остановить. Удары в последний момент оказывались простыми прикосновениями, но потенциальный ущерб был понятен, и это вызывало очень неприятное чувство. Снова покрасневший Свенсон поднял руки и отступил.
– Я уже испытал на себе ваши умения.
– Вы не знали причины.
– Но я понимал, что она должна быть. Вы не атлет. Вы приобрели только скорость.
– Больше, чем скорость, доктор, скорость только аромат блюда. Прогресс происходит в мозгу. – Шофиль осклабился. – Все, что приобрел мой дядя, я сумел захватить – его предали собственные люди. Они уже готовы перейти ко мне, наследнику.
Свенсон повернулся к Бронку.
– А вы участвовали в заговоре? Он не мог всего добиться сам.
– Но я смог, доктор! По одной руке за раз – левая чуть менее чувствительна, но приходится учиться на ошибках!
– Мы стали партнерами впоследствии. – Бронк хлопнул в ладони. – Друз. Времени нет. И доктор Свенсон не наш друг.
– Да, он не друг! – Шофиль вернулся к причудливым машинам. – Не могу выразить словами, как хотелось придушить его в термах. – Он посмотрел на Свенсона поверх очков. – Исцеление той женщины, миссис Крафт, просто чудо. Вы должны поставить ваши знания и умения на службу нашим интересам. Только тогда вы сумеете выжить.
– А если я вам скажу, что ничего не знаю и просто следовал инструкциям?
Шофиль рассмеялся.
– Тогда полковник вывесит вас за окном, и будете там болтаться, пока не отрежет голову колесом.
Исследовав пути прохождения энергии, то, как она сохранялась и высвобождалась в различных бронзовых и стеклянных емкостях, доктор должен был признать, хотя это и заставило его испугаться, что Шофиль прав. Алхимическое кредо графа приводило к тому, что его открытия выражались в экстремальных формах, таких, как беременность Лидии Вандаарифф и три стеклянные женщины. За исключением стеклянных книг граф избегал практического использования открытий. Умеренность Шофиля, не имевшего никакой идеологии или веры, раскрыла другую, более масштабную и ужасную угрозу.
– Скорость мысли. – Шофиль пошевелил пальцами обеих рук, изображая движение энергии по проводам. – Свойство синего стекла, затрагивающее мозг, говорит химическим языком мысли. Увеличив время экспозиции и уменьшив ее интенсивность, можно свести к минимуму трансформирующие эффекты, и, поскольку я не хочу быть сделанным из стекла, вреда нет. Расплачиваясь изменением цвета кожи, я приобретаю взамен чувствительность. Миссис Марчмур могла читать мысли других, а для меня достаточно чувствовать их импульсы, энергию. А потом реагировать со скоростью мысли.
– Вообразите армию, – сказал Бронк. – Неуязвимые фехтовальщики. Сверхметкие снайперы.
– Я не знаю, какую долю наследия графа мой дядя переварил, потому что он, похоже, кормится из той же алхимической кормушки, в которую верил д’Орканц. Если его все еще увлекают видения существ, рожденных с тройственной душой, и создание новой, возвышенной плоти, полдела нами уже сделано!
– Не следует недооценивать его практичность, – сказал Свенсон. – Взрывы в городе, стеклянные диски.
Шофиль поджал губы.
– Ну, возможно.
Свенсон кивнул на машины и жестяные емкости с водой.
– А теперь?
– Мои ноги! Я буду носиться, как призрак! Идеальный provocateur[14].
Шофиль разделся и остался только в хлопковом нижнем белье с обрезанными ниже колен кальсонами, так что мог одновременно проводить процедуру и не нарушать приличий. На столе лежало нечто, похожее на увеличенный в размере патронташ. В каждом кожаном гнезде, выстеленном оранжевым фетром, находился цилиндр из синего стекла большего размера, чем патрон для охоты на слонов. Несколько гнезд были пусты, но в одном из них вместо голубого стекла лежала пробирка с кровавиком, или «кровавым камнем», принесенная Свенсоном из института. Друз достал платок и вынул цилиндр синего стекла.
– Он помещается в первую камеру?
– Да. – Шофиль сел на мягкий табурет, каждая ножка которого находилась в емкости с водой, и опустил пальцы ступней в воду.
Свенсон вставил стекло на место и закрыл крышку. Он начал собирать черные шланги.
– Граф пытался делать нечто подобное, знаете ли…
– Что же, его ум был чрезвычайно плодовит. Одна из записных книжек полностью посвящена волосам…
– Анжелика из борделя миссис Крафт. Меня позвали на консультацию, когда было уже поздно.
Друз пожал плечами, не выказывая никакого интереса к судьбе проститутки.
– Эксперимент прошел неудачно. Она как будто утонула, хотя и не погружалась в воду. – Свенсон прикрепил шланги к босым ступням Шофиля с помощью сетчатых кожаных шлепанцев. – Его неспособность обратить эффекты превратила ее в третью стеклянную женщину вместо Каролины Стерн.
– Что именно пошло не так? – спросил Бронк.
– Я так и не узнал.
– Тогда нам это не поможет, – сказал Шофиль.
Прозвучал свисток. Поезд начал замедлять ход. Бронк посмотрел на часы.
– Кремптон-плейс. Когда поезд снова тронется, мы включим рубильник.
Когда они проезжали другие станции, от Пакингтона до Сент-Порта, каждый раз, едва полковник выходил из вагона, два гренадера входили. Их заданием было проследить, чтобы Свенсон не навредил мистеру Шофилю, спавшему на соломенном тюфяке. Бронк накрыл Шофиля одеялом по шею, потому что солдатам, идущим в бой, совсем не нужно было видеть человека, чьи ступни постепенно становились синими.
Процедура проходила гладко. Свенсону помогали знания механизмов воздействия энергии, которые существенно расширились после опыта с миссис Крафт. Когда процесс зашел уже достаточно далеко, Шофиль все еще мог разговаривать, давая указания доктору сквозь стиснутые зубы, пока синий цвет не начал насыщать его кожу. Бронк поймал голову Друза, когда тот потерял сознание, но именно Свенсон должен был определить тот момент, когда следовало отключить энергию, потому что следующая стадия трансформации превратила бы плоть в стекло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
