В период после Адама Смита наиболее значительными исследователями банковской деятельности были Генри Торнтон и Давид Рикардо. В 1802 г. Торнтон, сам будучи банкиром, опубликовал примечательную книгу по денежной теории: «Исследование природы и последствий бумажного кредита в Великобритании» (An Inquiry into the Nature and Effects of the Paper Credit of Great Britain)[671]. Торнтон весьма точно проанализировал воздействие, оказываемое кредитной экспансией на цены на разных стадиях производственной структуры. Он даже установил, что, когда ставка по банковским кредитам ниже «средней нормы прибыли» компаний – получателей этих кредитов, имеет место необоснованная эмиссия векселей, запускающая инфляцию и в долгосрочном периоде вызывающая спад. Интуиция Торнтона позволила ему предвосхитить не только теорию естественного процента, впоследствии разработанную Викселлем, но и во многом выводы о природе экономических циклов, сделанных в рамках австрийской школы[672].
После Торнтона наиболее достойная внимания работа была написана Давидом Рикардо, который подобно Юму не доверял банкам. Рикардо может быть назван официальным прародителем английской денежной школы. Рикардо решительно осуждал злоупотребления, совершавшиеся современными ему банкирами и, в частности, выражал негодование по поводу ущерба, наносимого низшим и средним классам в периоды, когда банки оказывались не в состоянии выполнить свои обещания. Он считал это явление следствием нарушения принципов банковской деятельности и, хотя не предугадал позднейшее развитие этой концепции представителями австрийской школы в детально разработанную теорию фидуциарного кредита, объясняющую цикл, но по крайней мере понимал, что искусственный процесс экспансии и последующего сжатия кредита есть результат определенной банковской практики, а именно – произвольной эмиссии банкнот, не обеспеченных металлическими деньгами, и вбрасывания этих денег в экономику посредством кредитной экспансии[673].
В следующем разделе мы детально проанализируем ключевые положения денежной школы, начиная с Рикардо, а также главные постулаты банковской школы[674].
Дискуссия между денежной и банковской школами
В первой половине XIX в. благодаря усилиям представителей так называемой банковской школы популярные аргументы, выдвигаемые сторонниками банковского дела на началах частичного резервирования начиная с Саламанкской школы, были обобщены и систематизированы в Англии[675]. В этот период сформировалась значительная по количеству участников группа теоретиков (Парнелл, Уилсон, Маклеод, Тук, Фуллартон и др.), которые собрали воедино и систематизировали три главных положения банковской школы, а именно: (а) банковская деятельность на началах частичного резервирования оправдана с юридической и экономико-теоретической точек зрения и является чрезвычайно полезной для экономики; (б) идеальная денежная система – это система, допускающая увеличение предложения денег для удовлетворения «потребностей торговли», в частности, для того, чтобы соответствовать росту населения и развитию экономики; и (в) банковская система с частичным резервированием посредством кредитной экспансии и выпуска бумажных денег, не обеспеченных товарными деньгами, позволяет увеличивать предложение денег для удовлетворения «потребностей торговли» безо всяких инфляционных эффектов или нарушений производственной структуры.
Наиболее авторитетным представителем банковской школы был, без сомнения, Джон Фуллартон (ок. 1780–1849). Он был одним из наиболее популярных авторов этого направления и в 1844 г. издал книгу «О регулировании денежного обращения» (On regulation of Currencies)[676], получившую широкую известность. В этой книге Фуллартон сформулировал свою знаменитую доктрину возврата банкнот и кредита (известную как закон или принцип Фуллартона). Согласно Фуллартону кредитная экспансия в форме банкнот, выпускаемых банковской системой с частичным резервированием, не создает никакой угрозы инфляции, поскольку банкноты попадают в экономику в качестве ссуд, а не как платежные средства, непосредственно уплачиваемые за товары и услуги. В результате, доказывает Фуллартон, когда экономика «нуждается» в большем количестве средств обмена, она увеличивает спрос на ссуды, а когда эта нужда уменьшается, ссуды погашаются и деньги притекают обратно в банки. Таким образом, согласно Фуллартону, кредитная экспансия вообще не оказывает негативного воздействия на экономику. Эта доктрина стала довольно популярной, хотя она и представляла собой очевидный шаг назад по сравнению с тем вкладом в денежную теорию, который сделали Юм и другие авторы. Несмотря на это, доктрина Фуллартона получила неожиданную поддержку со стороны Джона Стюарта Милля, который в конце концов в общем и целом ее одобрил.
Выше мы подробнейшим образом разобрали причины, по которым базовые принципы банковской школы являются ложными. Лишь незнание элементарных основ денежной теории и теории капитала заставляет считать инфляционистские заблуждения сторонников этой школы чем-то заслуживающим доверия. Главная ошибка закона Фуллартона коренится в его непонимании природы фидуциарного кредита. Мы видели, что, когда банк учитывает векселя или предоставляет ссуды, он обменивает настоящие блага на будущие блага. Поскольку банки, расширяющие кредит, создают настоящие блага ex nihilo, единственный способ, которым может быть установлен естественный предел объему фидуциарных средств обращения, создаваемых банками, состоит в соблюдении одного условия: количество будущих благ, предлагаемых на рынке против банковских ссуд, должно быть каким-то образом ограничено. Однако, как указывает Мизес, в данном случае это условие не выполняется[677]. В действительности банки могут расширять кредит бесконечно – просто понижая процентную ставку по соответствующим ссудам. Более того, поскольку получатели ссуд обещают вернуть большее количество денежных единиц в конце определенного временного периода, пределов расширению кредита не существует. В самом деле – заемщики могут погашать свою задолженность новыми денежными единицами, которые банковская система создаст из ничего в будущем. Как пишет Мизес, «Фуллартон не учел, что для погашения ссуды должник может получить необходимое количество фидуциарных средств обращения в виде новой ссуды»[678].
Хотя как теоретики адепты банковской школы оказались несостоятельными, в одном отношении они все же были правы. Авторы этой школы были первыми, кто заново сформулировал денежную доктрину «банковского» крыла Саламанкской школы. Они совершенно верно указывали, что остатки банковских депозитов выполняют точно такие же экономические функции, что и банкноты. Как будет показано ниже, в ходе дискуссии между банковской и денежной школами представители последней концентрировали свое внимание исключительно на негативных эффектах необеспеченных банкнот, в то время как сторонники банковской школы совершенно справедливо указывали, что, если выводы денежной школы верны (а они были верны), их следует в равной мере применять и к банковским депозитам, поскольку по своей экономической роли они являются точно такими же банковскими деньгами, как и необеспеченные банкноты. Признавая в этой трактовке банковских вкладов как части денежного предложения приоритет тех ученых Саламанкской школы, которые являлись наиболее активными защитниками банковского дела (Луис де Молина, Хуан де Луго и др.), необходимо отметить, что в Англии к началу XIX в. эта школа была прочно забыта. Банковская школа совершила это открытие заново. Приоритет, пожалуй, следует отдать Генри Торнтону, который, выступая 17 ноября 1797 г. перед парламентским комитетом по приостановлению платежей наличными Банком Англии (Committee on the Restriction of Payments in Cash by the Bank), показал: «Остатки на счетах в банке в весьма значительной степени должны рассматриваться аналогично тому, как рассматриваются находящиеся в обращении бумажные банкноты»[679]. Кроме того, в 1826 г. Джеймс Пеннингтон сделал недвусмысленное заявление на этот счет: «Безналичные кредиты, создаваемые лондонским банкиром посредством записей в своих книгах, и простые векселя провинциального банкира по сути являются одним и тем же, представляя собой разные формы кредита, призванные выполнять одну и ту же функцию… и те, и другие являются заместителями металлических денег, что позволяет им значительно расширяться и сжиматься вне связи с увеличением или уменьшением базиса, на котором они покоятся»[680] (курсив мой. – У. де С.).
