3 е м ц о в И. Черненко. Советский Союз в канун перестройки. -- Лондон. 1989. В о с л е и с к и й М. С. Номенклатура.//Новый мир. 1990. No 6.
ГЛАВА 12 ЭВОЛЮЦИЯ РЕВОЛЮЦИИ
"...Социальные реформы никогда не бывают обусловлены слабостью сильных, они должны быть и будут вызваны к жизни силой слабых".
К. Маркс
"Общество пришло в движение".
М. Горбачев
"Когда ж противники увидят С двух берегов одной реки, Что так друг друга ненавидят, Как ненавидят двойники?"
Вячеслав Иванов
"Мартовская революция". -- Апрельский Пленум ЦК КПСС -- курс на ускорение. -- Что было и чего не было. -- Социалистическая ментальность. --Феномен М. С. Горбачева. -- Становление многопартийности. -Зигзаги перестройки. -- "Больше демократии" и новые кадры. -- "Падение" и взлет Б. Н. Ельцина. -- Конференция надежд. -- Советы -- перипетии власти. -- Изломы 1990 года. -- Необратимость прогресса.
Уже более шести лет, начиная с 1985 г., в советском обществе идут сложные, противоречивые и очень динамичные процессы, которым трудно найти лаконичное определение. Термин "перестройка", как непереводимое слово, наряду с "гласностью", вошедшее в политический лексикон мира, мало что проясняет. Возникают вопросы: "Что же перестраивается и с какой целью?" "И почему "перестройка" принесла и радость прозрения, счастье, не оглядываясь, говорить то, что думаешь, и трагедии, кровь, межнациональные и межобщинные распри?" "Чем объяснить, наконец, что все эти годы неуклонно ухудшалось социальное самочувствие советского человека, итак влачившего полунищенское существование?"
Череду вопросов можно было бы продолжить. Но очевидно, что разные люди, социальные группы, политические образования дадут на них различные, порой полярно расходящиеся ответы. Мы разные и осознали эту "разность". Среди прочих рухнул и миф об идейно-полити
ческом единстве советского общества. Политический плюрализм стал реальностью в СССР.
В этих условиях кто-то понимает под перестройкой слом тоталитарной системы и переход к подлинной демократии. Другие же хотели бы свести дело к замене деформированных, устаревших или не оправдавших себя, так сказать некондиционных, деталей, блоков социалистического здания, фундаментальные основы которого, по их мнению, прочны и надежны. Таков масштаб противостояния.
А что же происходило и происходит на самом деле? В чем изначальный замысел инициаторов перестройки и как соотносится с ее шестилетними итогами? И, наконец, почему произошло то, что произошло? В поисках ответов можно попытаться отследить цепь событий что называется день за днем. Предпочтительнее другой путь. Выявить ключевые, принципиальные события, их причины и на этой основе предложить укрупненный, концептуальный взгляд на процессы перестройки. (Пока же это слово употребляется для обозначения того периода в истории страны, который связан с деятельностью М. С. Горбачева как руководителя СССР.)
В контексте такого подхода необходимо вернуться к истокам. За точку отсчета в официальной пропаганде, в обиходе принято брать 1985 г. Вернуться туда важно и для того, чтобы прояснить стартовые условия.
1985 год начинался сложно. Во многих регионах страны стояли сильные морозы, лютовали метели. Лихорадило экономику. Сообщая об этом 28 января в передовой статье "К финишу пятилетки", газета "Правда" требовала: "Нельзя допустить, чтобы люди успокоились, снизили напряжение в работе". Социалистическая система традиционно была не в ладах с природно-климатическими факторами. Вспомним карусель ежегодных кампаний: "все ли готово к севу", "все на заготовку кормов", "битву за урожай --выиграем", "готовить города к зиме", и т. п. Заголовки передовиц, лозунги менялись, но не изменялась суть: народное хозяйство всегда оказывалось неподготовленным в полной мере к очередному сезону, а тем более к капризам погоды. Как будто бы сильные морозы для нас такая же неприятная неожиданность, как снег в Сахаре. Так было и так, к сожалению, остается.
Вместе с тем, год начинался в обстановке "нового трудового и политического подъема". 20 января "Правда" писала: "Тесно сплоченными вокруг ленинской партии
идут советские люди навстречу выборам в Верховные Советы союзных и автономных республик, в местные Советы народных депутатов. Они безраздельно поддерживают внутреннюю и внешнюю политику КПСС... Трудящиеся полны решимости превратить завершающий год пятилетки в год ударной работы, высокими достижениями встретить XXVII съезд партии". Предвыборная кампания, как повелось уже давно, шла гладко, размеренно, по хорошо отработанному сценарию. Но когда же 28 февраля по Центральному телевидению был показан акт вручения К. У. Черненко удостоверения об избрании депутатом, стало очевидным, что слухи о тяжелой болезни Генсека не беспочвенны и надо ждать вскоре очередной смены лидера.
Кто же возглавит ЦК, а значит и страну? Этот вопрос довольно вяло, среди прочего, обсуждался в курилках и на вокзалах, в очередях и на дружеских посиделках. Куда оживленнее обговаривалась проблема в кулуарах, так любимых у нас, совещаний и "форумов". Приход нового лидера мог непредсказуемо отразиться на карьере "ответственных" работников, вызвать заметные перемещения на различных этажах номенклатуры.
А в массовом сознании прочно укоренилась уверенность, что перемены наверху мало что меняют в жизни рядового человека. Они воспринимались как "дворцовые игры".
Надо учитывать особое, мифологизированное состояние общественного сознания. Официальные идеалы, о которых советскому человеку напоминали почти ежедневно на протяжении всей его жизни, находились в разительном противоречии с реалиями действительности. Но мало кто ставил это в вину самим идеалам. Мощная пропагандистская машина воспроизводила ложное сознание у миллионов людей. Сознание, из которого стремились вытеснить критическое начало, здравый смысл и утвердить серию мифов: "социализм -- самый прогрессивный общественный строй", "мы -- общество социальной справедливости", "мы -- самый образованный, самый читающий народ в мире", "у нас -- самая передовая наука" и т. п.
Важным направлением этого мифотворчества было создание образа врага. И прежде всего, естественно, в облике "загнивающего империализма", из-за происков которого и мы живем не так, как хотелось бы. Технология применялась довольно примитивная -- противопоставление, но не фактов, а все тех же мифов. Если у нас "вы
сокая культура и духовность", то у них "массовая культура и бездуховность чистогана", у нас нравственность, у них нравы, у нас право на труд, у них безработица, у нас коллективизм, у них индивидуализм и так по любой проблеме до бесконечности.
Как вскоре выявилось, подобная пропаганда достигает каких-то результатов лишь в условиях безгласности и невозможности предложить человеку альтернативную точку зрения. Пропагандистская ложь, естественно, не выдержала испытание не правдой даже, а полуправдой. Но в 1985 г. она своих целей еще достигала.
Тогда противоречия идеалов и реальностей объяснялись согражданам не только происками чужеземных врагов, но и непреодоленными еще "болячками" капитализма в самом советском обществе: бюрократизм, спекуляция, мздоимство, воровство, некомпетентность руководителей. Всего этого вокруг было предостаточно, в особенности "дурных" начальников. И люди принимали все эти явления за первопричину бед и неурядиц, того, что реальный социализм не соответствовал программным сценариям.
Неприятие, возмущение всеми этими явлениями все же нарастало. Людям надоели увешанные золотыми звездами старцы-правители. Надоели хорошо отрежиссированные политические спектакли и фальшивые лозунги. Надоели всевластие бюрократии, коррупция, сановное хамство. Рапорты о трудовых победах, показуха, бодряческие лозунги в газетах -- все это набило оскомину. Раздражало и высмеивалось.
Регулярно публиковалась информация о заседаниях Политбюро ЦК КПСС, принимались все новые и новые решения, произносились многочисленные речи. Но при этом ничего и нигде, ни в какой сфере общественной жизни не происходило, не изменялось. И это рождало господствующую установку в общественном мнении: движение идет, но совсем не в нужном направлении, что-то делается, но вовсе не так, как надо. Эту убежденность трагическим образом подтверждала непонятная и неизвестная война в Афганистане.
Словом, в стране сложилась ситуация, когда каких-то перемен желали все слои общества, все общественные группы. Вряд ли большинство глубоко осознавало их возможный характер и направленность. До прозрения -- так жить нельзя!--еще трудный, многолетний путь. К тому же, рядовой человек не очень верил в возможность принципиальных перемен. Не верил, но желал, жил надеждой.
Хотели перемен и определенные группы партийных и государственных чиновников. Здесь тоже жила надежда, что более динамичные действия руководства партии оживят чахнущую экономику, укрепят систему и в конечном итоге упрочат власть. И эти надежды чутко уловил будущий Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев.
