Я понятия не имела, поможет он Данте или нет. Он дал слово сражаться против Феликса и дал понять своей банде, что сегодня целью будут последователи Феликса. Но звезды сделали его и Данте Астральными Противниками. Они были рождены, чтобы сталкиваться и сражаться снова и снова, пока ненависть в них не разгорится слишком сильно, чтобы устоять, и все закончится смертью.
Я понимала, что просить его спасти человека, которого он всю жизнь считал обреченным на убийство, — это слишком. Но этот момент был тяжелым, когда звезды смотрели на нас, как будто им нужно было увидеть, какой выбор он сделает. И хотя я не понимала, почему я так уверена в этом, в глубине души я знала, что это правда. То, что он предпримет сейчас, должно было изменить все.
Вопрос был в том, каким образом?
43. Райдер
Я был готов идти вверх по холму со сталью в сердце, твердо приняв решение. Но Габриэль приземлился передо мной и прижал меня к себе, его взгляд был напряженным. Мы были спрятаны в группе деревьев, но несколько Волков Феликса кружили по периметру, и нас бы нашли, если бы мы оставались здесь слишком долго.
— Не так, — прорычал он, очевидно, видя, что я собираюсь идти туда во всеоружии. Я поправил пояс своих тренировочных штанов, ничего не говоря. — Есть другой путь, и ты это знаешь.
Я затаил дыхание, чувствуя, что наше время истекает. Феликс не собирался оставаться там вечно, поэтому нам нужно было двигаться. Но мой разум зацепился за другой, более тонкий вариант, на который намекал Габриэль, и я медленно кивнул в знак согласия.
— Ты — его единственный шанс, — серьезно вздохнул он, схватив меня за руку. — Я не могу видеть, какой выбор ты сделаешь, но я знаю, чего тебе это будет стоить, если ты сделаешь неправильный выбор.
Я проглотил комок в горле и твердо кивнул. Я принял решение, и меня не переубедить.
— Отойди в сторону, — прорычал я, и брови Габриэля сошлись.
— Не наступай на Феликса до третьей вспышки молнии в небе, — Габриэль отошел в сторону, и я почувствовал в нем приступ боли, который был предупреждением о том, как плохо все может закончиться. Ничего не было решено. Но сейчас был шанс убить Феликса Оскура. И я должен был поставить на карту свою жизнь.
Я вышел из-за деревьев и зашагал вверх по склону холма, в голове у меня вертелся план, а сердце щемило в груди. Волки Феликса завыли, заметив мое приближение, и я замедлил шаг, сжав челюсть и устремив взгляд на Инферно, который стоял перед Феликсом, готовый к чертовой смерти. Я чувствовал боль Элис, когда она думала о его смерти. Я знал, что ее сердце принадлежало ему так же, как и мне. Но это не изменило многолетней ненависти между нами. Яростной вражды между нашими бандами, засевшей во мне глубже, чем моя душа. Это было то, кем я был. Единственное, что я знал.
— Феликс! — прорычал я, и засранец Оскура посмотрел на меня, нахмурившись. Его Волки зарычали на меня, когда я подошел ближе. Я держал руки по бокам, показывая, что не представляю угрозы, пока Феликс решал, выпускать ли на меня свою стаю. — Ты собираешься убить Инферно, не предоставив мне места в первом ряду?!
Феликс рассматривал меня с усмешкой, тянущейся к его губам. Я чувствовал, как члены Братства наблюдают за мной с основания холма, и понимал, чем рискую, делая это. Но мое решение было окончательным.
Одна вспышка молнии озарила облака глубоким электрическим синим цветом далеко вверху, и я спокойно принял это к сведению.
— Пропустите его, — приказал Феликс, и его Волки расступились передо мной, продолжая рычать, когда я прошел сквозь их ряды и устремил свой взгляд на дядю Данте.
Розали стояла перед ним на коленях. Я знал, что это она, только по внешнему виду. Я видел в ней больше Данте, чем ее отца, а огонь в ее глазах принадлежал Альфе, даже если она была всего лишь не Пробужденной девушкой. Но я чувствовал, что сила в ней бурлит под поверхностью, ожидая взрыва, когда придет время. Точно так же, как некогда моя.
Рука Феликса обвивала ее волосы, и я глубоко вдохнул, чувствуя, как боль перекатывается из ее тела в мое. Физические раны на ее плоти были ничто по сравнению с душевной болью, которая проносилась в ее сознании. Я чувствовал вкус ее пыток, и это вызвало во мне глубокое первобытное чувство защиты. Потому что ее боль на вкус была точно такой же, как моя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я перевел взгляд с нее на Данте, и его верхняя губа отвисла, когда он посмотрел на своего дядю. Я почувствовал, как он опустил воздушный щит вокруг своего тела, обнажая себя в знак явной капитуляции. — Отпусти ее, Феликс. Я сказал, что ты можешь получить меня, но не раньше, чем она уйдет отсюда.
Я не мог отрицать, что проникся к нему уважением за то, что он предложил свою жизнь вместо жизни своей кузины. Я видел в его глазах покорность, когда он смирился с тем, что этот поступок будет равносилен его смерти. И я чувствовал боль, сжигающую Розали, когда она кричала, чтобы он бежал. Феликс создал вокруг нее безмолвный пузырь, действуя так, словно ее там не было, пока она дико билась, сопротивляясь его хватке.
— Не тебе сейчас решать, маленький nipote, — промурлыкал Феликс, его взгляд переместился на меня, и его холодные глаза изучали мое лицо. — Итак, Лунный Король пришел посмотреть на смерть своего врага, не так ли? — сказал он. — Однажды я уже просил тебя о его смерти, и ты упустил свой шанс. Поэтому я с радостью позволю тебе посмотреть, как он падет от моей руки, и ты увидишь, кто действительно достаточно силен, чтобы победить Штормового Дракона.
— Мертв — значит мертв, так или иначе, меня это не волнует, — прошипел я, становясь позади Данте. Он оглянулся на меня через плечо, оскалив зубы.
— И все же ты разорвал Мариэллу на куски, — прорычал Феликс, его глаза были острыми, говоря мне, что он не позволит мне уйти с этого холма с моей жизнью.
— Смерть Мариэллы была личной, — прорычал я. — И смерть Инферно от твоих рук — самая оскорбительная смерть, которую ему можно предложить.
— Ты рад, что этот предатель убьет меня, Райдер? — прорычал Данте с яростью в глазах. — Я считал тебя достойным врагом, но теперь я вижу тебя таким, каким ты являешься на самом деле.
— И каким же? — спросил я.
— Не-фейри, — прорычал он с презрением, и молния снова сверкнула надо мной в облаках.
Я бросился на Данте, ударив его кулаком в челюсть, и он упал на землю с яростным рыком. Феликс мрачно рассмеялся, и его стая присоединилась к нему, когда я навалился на него сверху, обхватив руками его горло и крепко сжав. Данте в ярости вскинул кулаки и сумел перекатиться так, что оказался на мне. Электричество пронзило меня до глубины души, мой пульс сбился с ритма, когда он почти коротко замкнул мое гребаное сердце.
С криком ярости я снова сбросил его с себя и со всей силы ударил его кулаком в лицо, когда смех вокруг нас перерос в вопли возбуждения.
Я бил его до тех пор, пока не хлынула кровь, а Феликс залаял, как гребаная гончая, наблюдая за нашей дракой в грязи. Я перехватил взгляд Данте и попыталась заставить его опустить барьеры, чтобы впустить мой гипноз, но он отмахнулся от меня, продолжая бороться сильнее. Ублюдок.
Мы снова перекатились, и он оказался сверху, прижав мою голову к мокрой земле, а я снова поймал его взгляд и попытался проникнуть в его голову. Он нахмурил брови, и прошло бесконечное мгновение, прежде чем он впустил меня под свою защиту, в его глазах вспыхнула надежда. Я задохнулся, когда его хватка сжалась на моем горле, мысленно произнося слова, которые мог слышать только он через дар моего Ордена.
По моему сигналу ударь по Волкам позади Феликса.
Я так же быстро освободил его от гипноза, а он продолжал колотить меня кулаками, не зная, понял ли он мой приказ и собирается ли вообще его выполнять. Но если он не подчинится, мой шанс убить Феликса будет упущен.
— Хватит, хватит, — позвал Феликс, хлопая в ладоши, когда издал очередной смешок. — Встань передо мной, nipote. Встреть свою смерть лицом к лицу, как истинный фейри, за которого ты себя выдаешь.
