что ж! Когда они явятся в пятницу, то надо будет перевести деловые отношения в более личные и постараться стереть память о тогдашнем отказе».
Тишина в доме успокаивала. Кристина заперлась в своей комнате и выйдет оттуда только после двух дней молитвы и религиозных возвышенных размышлений, а тетя Лин возилась на кухне с ужином. Пришло письмо от Леттис, единственной сестры Роберта. Во время войны она была на фронте, водила грузовик, влюбилась в высокого молчаливого канадца и сейчас воспитывала своих пятерых детишек в Саскачеване. «Приезжай, Робин, милый, – писала она, – пока мои ребята не выросли и пока ты сам не оброс мохом. Общество тети Лин тебе просто вредно!» Роберт даже услышал голос Леттис, произносящий эти слова. Она и тетя Лин никогда ни в чем не были согласны и смотрели на вещи по-разному.
Он улыбался, чувствуя себя отдохнувшим и спокойным, но этот блаженный покой был нарушен вторжением Невила.
– Почему ты мне не сказал, какая она? – с порога спросил Невил.
– Кто?
– Ну, эта самая Шарп. Почему не сказал?
– Я и не думал, что ты ее увидишь. Все, что от тебя требовалось, – бросить письмо в дверную щель.
– Никакой щели в двери нет. Я позвонил, а они как раз вернулись откуда-то. Она сама мне открыла.
– Я думал, после обеда она спит.
– По-моему, она никогда не спит. Она вообще не из людской породы – вся огонь и сталь.
– Ты прав, старая дама весьма резка на язык, но будь снисходителен. У нее была очень тяжелая…
– Какая еще старая? Ты это о ком?
– О старой миссис Шарп, разумеется.
– Да я и не видел старой миссис Шарп. Я говорю о Марион.
– О Марион Шарп? А откуда ты знаешь, что ее зовут Марион?
– Она мне сама сказала. А это имя ей идет, правда? Даже представить нельзя, чтобы ее звали как-нибудь иначе!
– Когда это ты успел так коротко с ней познакомиться, если видел ее только в передней?
– Она угощала меня чаем.
– Чаем? Я-то думал, что ты торопишься на французский фильм.
– Я никогда никуда не тороплюсь, если такая женщина, как Марион, приглашает меня к чаю. А ее глаза ты заметил? Ну конечно заметил. Ведь ты ее адвокат. Великолепнейший оттенок серого, переходящий в светло-коричневый. А какая изумительная линия бровей, будто след кисти гениального художника! Крылатые брови. По дороге домой я сочинил о них стихи. Хочешь послушать?
– Нет, – твердо ответил Роберт. – А как тебе понравился фильм?
– Я его не видел.
– Не видел?
– Я же тебе говорил, что мы пили чай с Марион.
– Короче, ты хочешь сказать, что провел в доме Фрэнчайз несколько часов?
– Очевидно, – мечтательно отозвался Невил. – Но боже мой, мне показалось, что я провел там всего семь минут.
– А как же твоя страсть к французским фильмам?
– Но Марион сама настоящий французский фильм. Даже ты должен это видеть! – (Роберт поморщился, услышав «даже ты».) – К чему мне отражение, когда передо мной сама действительность? Непосредственность. Вот в чем ее главная прелесть. Я никогда не встречал никого, кто был бы так непосредствен, как Марион.
– Даже Розмари? – Роберт был в том состоянии, которое тетя Лин деликатно называла «вышел из себя».
– А Розмари милочка, и я на ней непременно женюсь, но это совсем другое дело!
– Вот как? – произнес Роберт обманчиво-кротким тоном.
– Конечно. На таких женщинах, как Марион, не женятся, это все равно что обручиться с ветром или с облаком. Как обручиться с Жанной д’Арк. Просто оскорбительно думать о Марион как о будущей жене… Между прочим, она хорошо о тебе отзывается.
– Очень мило с ее стороны.
Слова эти были произнесены так сухо, что даже Невила проняло.
– Тебе она не нравится? – спросил он, бросив на двоюродного брата удивленно-недоверчивый взгляд.
Роберт уже перестал быть добрым, ленивым, терпимым Робертом Блэром. Теперь это был просто усталый человек, который не успел поужинать и который не забыл о том, что планы его были нарушены, а сам он отвергнут.
– Насколько я успел заметить, – проговорил он, – Марион Шарп попросту худощавая сорокалетняя женщина, которая живет вместе со своей резкой на язык старой матерью в уродливом старом доме и нуждается в юридической помощи, как, впрочем, и многие другие.
Но, еще не докончив фразы, он уже раскаивался в своих словах. Ему уже хотелось взять их обратно, словно он предал друга…
– Видимо, она просто не в твоем вкусе, – беззлобно заметил Невил. – Ты всегда предпочитал глуповатых блондинок, не правда ли?
– Не понимаю, откуда ты это взял?
– Все женщины, на которых ты чуть не женился, принадлежали именно к этому типу.
– Никогда я ни на ком «чуть не женился», – выдавил из себя Роберт.
– Это тебе только кажется. Молли Мандерс, например, едва тебя не заарканила.
– Молли Мандерс? – сказала разрумянившаяся у плиты тетя Лин, внося поднос с шерри. – Такая дурочка! Вечно смотрелась в карманное зеркальце.
– А спасла тебя тогда тетя Лин, правда ведь, тетя?
– Не знаю, о чем ты говоришь, Невил, милый. Перестань шагать взад и вперед, а подбрось-ка лучше полено в камин. Как тебе понравился французский фильм?
– Я его не видел. Я пил чай в доме Фрэнчайз… – Невил искоса взглянул на Роберта, очевидно уже догадавшись, что Роберт воспринимал его слова не так безучастно, как могло показаться с первого взгляда.
– С этими странными людьми? О чем же вы говорили?
– О горах. О Мопассане. Обо всем…
Тетя Лин повернулась к Роберту:
– Если ты собираешься иметь с ними дело, милый, может, мне следует нанести им визит? Или попросить об этом жену пастора?
– Совершенно незачем делать визиты незнакомым людям, – сухо отозвался Роберт.
Тетя Лин растерянно взглянула на племянника, но тут же ее отвлекли домашние заботы.
– Не задерживайтесь за бутылкой шерри, иначе жаркое перепреет в духовке. Слава богу, Кристина завтра приступит к своим обязанностям. По крайней мере, я надеюсь, что приступит. Обычно спасение души занимает у нее не больше двух дней… Нет, если тебе все равно, я, пожалуй, не сделаю визита этим людям в доме Фрэнчайз. Мало того что они нездешние и очень странные, я их боюсь!
«Так! Вот вам типичный образец того, как будут относиться к матери и дочери Шарп, замешанных в какой-либо истории, виновны они или нет», – думал Роберт. Недаром Бен Карлей старался сегодня внушить ему, что если у обитательниц Фрэнчайза возникнут недоразумения с полицией, то будет весьма нелегко рассчитывать на беспристрастных присяжных. Он должен сделать все, чтобы защитить Шарп. При свидании в пятницу он непременно посоветует им нанять агента и провести частное расследование. Полиция и в более важных делах не успевает
