Некоторые норвежские газеты опубликовали имя одного из госслужащих, завербованных российской разведкой. Это С. Ламарк, советник в Министерстве по делам регионов. В своем ведомстве он отвечал за участие Норвегии в Совете Баренцева и Евроарктического региона, куда входит и Россия.
По данным, просочившимся в печать, в 1994 году российский дипломат Серебряков якобы предложил Ламарку передавать за вознаграждение конфиденциальную информацию, касающуюся расширения НАТО. Если верить норвежским журналистам, речь не шла о военных секретах. Чиновник немедленно обратился в местную контрразведку, где его просили продолжить контакты с русскими. Таким образом, на протяжении почти четырех лет Ламарк добровольно играл роль двойного агента [733].
Хотя сам «двойник» выглядел весьма неприглядно. Он боялся обеих спецслужб (российской и норвежской) — боялся, что его арестуют на нашей территории, грозил норвежцам, что опубликует всю эту историю в прессе [734].
Ему было чего опасаться не только во время многочисленных поездок в Россию, но и в родной Норвегии. В марте 1998 года выяснилось, что руководители ПОТ не хотели раскрывать агентов, которые вели игру с российской разведкой (фамилия второго человека так и осталась неизвестной), поэтому Ламарк не имел права рассказывать о своих похождениях. Он же поведал свою историю не только газете «Верденс ганг», но еще «Афтенпостен» и «Дагбладет», а также телевидению.
Более того, «двойник» еще в 1996 году, когда отправлялся в поездку в Россию, все рассказал журналистам «Верденс ганг», которые обещали до поры держать его исповедь в тайне. Свой поступок он объяснил просто: «О моей поездке знали только два человека. Это было опасно, я мог исчезнуть, меня могли отправить в Сибирь, и никто бы ничего обо мне не узнал». Предполагалось, что при его таинственном исчезновении газета подняла бы тревогу [735].
В норвежских газетах его имя действительно появилось. Правда, в многочисленных статьях он фигурировал как герой, который успешно выполнил задание. Из многочисленных интервью можно было узнать: солдату «невидимого фронта» исполнилось 47 лет; прежде он работал в аппарате правительства, а ныне — советник в Министерстве местного самоуправления, где занимается проблемами Баренцева региона, а также связями Норвегии с другими северными странами, Европейским союзом и Россией.
«Я считаю себя героем. Мало кто смог бы сделать то же самое, что довелось выполнить мне, — без ложной скромности заявил Ламарк со страниц норвежской газеты «Дагбладет».
Агент утверждает: ему очень хотелось поиграть в шпионов, поэтому он-де в какой-то мере сам спровоцировал российских разведчиков на вербовку разговорами о том, что знает кое-какие секреты НАТО и Норвегии. С ним вступили в контакт в 1994 году, когда он занимался планами создания торгового центра в Архангельске. Но после этого он сразу связался с норвежской службой безопасности ПОТ и стал выполнять ее задания.
Вот так началась карьера «двойника». Он регулярно приезжал в Россию, его встречи с контактными лицами происходили то в Петербурге, то в Мурманске. Он объяснял свое желание сотрудничать с российской разведкой стремлением побольше заработать денег, требовал оплаты в 100 тысяч долларов в год.
В этой операции норвежским контрразведчикам помогали коллеги из спецслужб Швеции, Финляндии и даже США. Одна из тайных встреч с российским разведчиком состоялась в Хельсинки во время заседания Северного совета в ноябре 1997 года. Ламарк прибыл туда на своей яхте. Его возили на виллу, которая, как теперь пишут финские газеты, была взята под наблюдение агентами службы безопасности Суоми.
Если верить норвежцам, то в дело вступила и шведская служба безопасности СЕПО. Ее специалисты помогали норвежцам готовить фальшивые документы, которыми Ламарк снабжал Россию.
Шведские агенты также контролировали действия вице-консула российского посольства в Стокгольме, который оказался в числе пяти дипломатов, объявленных в Норвегии нежелательными лицами.
Сам он в Осло не приезжал, но был одним из тех, кто поддерживал контакт с Ламарком за пределами Норвегии.
Наши разведчики что-то подозревали, хотели было даже проверить агента на детекторе лжи, однако тому удалось избежать этой процедуры. Тем не менее в последние месяцы, по словам Ламарка, его дело стал вести сам резидент российской разведки в Осло.
Впервые резидент встретился с Ламарком в ноябре 1997 года во Фрогнер-парке в Осло. Назвался Гуннаром и сообщил пароль: «Не встречались ли мы в Полярных Зорях?» (железнодорожная станция в Мурманской области). По версии прессы, за этой встречей наблюдал десяток агентов ПОТ, которые прятались в кустах парка, записали весь разговор и засняли на пленку момент обмена документов на деньги.
На свой последний контакт в Осло двойной агент С. Ламарк отправился вечером 26 февраля. Он прошел по улице Спорвейсгата, вошел в уличный туалет, вышел через него в Стен-парк и оказался у стен Фагерборгской церкви. Ровно в 19.00 Ламарк увидел резидента.
Норвежец опять завел разговор о том, что ему мало платят. Сказал россиянину: «Вы обходитесь со мной так, как со служащими в России — не выдаете полную зарплату». Собеседник постарался успокоить агента, похвалив его за хорошие документы, переданные прежде.
Ламарк утверждает, что разведчик дал ему новое задание — достать секретные документы, связанные с предстоящей поездкой премьер-министра Норвегии Х. Бунневика в Москву, а также шифр, с помощью которого можно было бы получить доступ к компьютерной системе правительственной администрации.
5 марта 1998 года подробный доклад С. Ламарка об этой встрече обсуждался на заседании правительства Норвегии. Деятельность «двойника» было решено прекратить, а посла России Ю. Квицинского вызвать в МИД и заявить протест против деятельности российских дипломатов, несовместимой с их официальным статусом.
Официально шпионскому скандалу (без объявления фамилий норвежских агентов) был дан ход 12 марта 1998 года, когда на пресс-конференции в Осло выступили два члена правительства Норвегии — глава МИДа К. Воллебэк и руководитель ведомства юстиции А. Ауре [736]. Пресс-конференция очень напоминала «спектакли», которые организовывали советские органы госбезопасности, когда надо было эффектно заявить о появлении нового перебежчика, который пришел с Запада, или о завершении оперативной игры с использованием «двойника».
А вот фрагмент интервью Н. Леонова, опубликованного в одном из российских журналов: «Я тут узнал, что наши хотели вроде бы подвергнуть его проверке на детекторе лжи. Он же приезжал сюда, крутился в Архангельске, Петербурге, выдавал себя за бизнесмена, связанного с правительством. Сомнения в нем были, раз хотели проверить. Это уже делает честь» [737].
Понятно, что в такой ситуации МИД РФ предпринял ответные меры. Через пять дней, 17 марта, российские власти в качестве ответной меры объявили о выдворении из страны советника-посланника посольства Норвегии Р. Кастберга и генконсула в Мурманске У. Бьерне. Шпионский скандал сопровождался грозными заявлениями норвежских политиков и разоблачительными кампаниями в СМИ.
По-своему среагировали на выступления С. Ламарка и в самой Норвегии. Началось расследование деятельности местных спецслужб. Выяснилось множество интересных подробностей. Например, в 1999 году стало известно об обыске спецслужбами Норвегии российского самолета Ан-26 в аэропорту Тремсе. Контрразведчики имитировали возгорание и прошли на борт под видом пожарной команды. А офицеры Службы безопасности Генерального штаба по просьбе ЦРУ осуществляли вербовку норвежских политиков, получая на это деньги от американских коллег и втайне от своего руководства. По итогам расследования многие офицеры норвежских спецслужб были уволены со службы [738].
Говорить о крупной победе отечественной контрразведки — не совсем корректно. Нужно учитывать то, что высланный норвежский консул в Мурманске еще лет десять назад задерживался КГБ с секретными дискетками, явно не соответствовавшими его дипломатическому статусу.
«Викинги» против чекистов
Норвежская разведка активно работает против нашей страны. Достаточно вспомнить дело капитана Александра Никитина (в 1996 году российские власти обвинили А. Никитина в том, что он передал норвежской экологической организации «Беллуна» данные о радиоактивном загрязнении в районах базирования отечественного Северного флота).
Другой пример (хотя это из сферы политики, а не шпионажа) — дело капитана Петренко (в январе 1998 года норвежские власти обвинили капитана российского судна В. Петренко в контрабанде наркотиков). Около года отсидел в тюрьме, потом суд принял решение, как это умеют делать и наши суды: вроде бы виноват, но попал под амнистию; вроде бы виноват, но срок уже отсидел. А Петренко не удовлетворен, он подает в Европейский суд, в комиссию по правам человека [739].
