Был у меня в детстве случай неприятный. Я в то время уже вполне неплохо держался на воде, и в очередной раз решил переплыть небольшой "перешеек" рядом с плотиной. Причем сделать это не нормальным "надводным" способом, а под водой, задержав дыхание. Кстати, делал я это неоднократно и до того, но в основном, под присмотром родителей. А тут решил, видимо, что уже вырос. Я до сих пор не знаю, что пошло не так в тот раз, но я нырнул, и… Вдруг понял, что не вынырну. Просто перестал работать руками и ногами, приняв вертикальное положение. До сих пор помню то спокойствие, с каким я любовался на пробивающееся сквозь толщу воды солнце. Мысль "ну все, вот я и вижу тебя в последний раз!" даже не вызывала страха или беспокойства… Я просто смотрел. Дело решила чья‑то сильная рука, схватившая меня за плечо, и выдернувшая на поверхность. Мужчина даже не стал меня оттаскивать к берегу, а просто "зацепил" за бетонный край плотины, где я за несколько минут откашлялся и пошел "сдаваться" родителям.
Вот и сейчас я смотрел на солнце с таким же умонастроением, не чувствуя даже рези в глазах. Просто лежал и смотрел. И мне становилось все лучше. Куда‑то отступали волны боли, по телу разливалось приятное тепло, а разум начал успокаиваться, воспринимая все вокруг как нереальную, а от того совсем‑совсем не страшную картину.
Где‑то стреляли, кажется потом кто‑то меня куда‑то тащил. Я только и успел подумать, что бронежилет‑то ладно, не слишком бы мне помог, но вот транспортную систему носить все‑таки нужно. Удобнее было бы тащить сейчас парням. А так двум бойцам из уцелевшего "Патрика" пришлось меня подхватить под руки, сто здорово сковывало возможности по ведению огня. На половине пути один из них упал, но его место тут же занял второй. Потом я разглядел сосредоточенное лицо Алисиэль, положившей ладони мне на глаза.
Наконец‑то наступила тьма.
* * *
Пробуждение было… Приемлемым.
По крайней мере, я нашел в себе силы порадоваться тени и прохладе в помещении местного лазарета. Его ведь ни с чем другим не перепутаешь, в каком бы мире ты не находился. Пусть и разный, но всегда легко узнаваемый запах каких‑то лекарств, а в данном случае еще густо замешанный на аромате местных трав.
Порадовала и шея. Ее я смог повернуть хоть и не без труда, но хотя бы без тех вспышек боли. Казалось, что я ее просто отлежал, а вовсе не потянул во всех направлениях сразу.
– Долго я? – Интересуюсь, едва удалось свести взгляд на знакомой фигурке.
– Дурак! – Сообщила та самая "фигурка" голосом Алисиэль, но на вопрос таки ответила. – Около часа.
Обожаю местную медицину. Если у тебя есть деньги оплатить или возможность получить ВСЮ возможную помощь, то и с того света практически вытащат. Проблема в том, что услуги любого мага – очень дороги, а целителя так просто – баснословно! Так что с женой‑то мне повезло. Если все пойдет совсем‑совсем не так, то без куска хлеба точно не останемся.
Кстати, местные подобную систему нечестной совершенно не считали. Даже те, кто мог лишь "краешком" с ней соприкоснуться. Энергия в мире конечна. Зачастую, маг тратит свои жизненные силы, которые потом нужно долго и упорно восстанавливать. Так почему именно ОН должен решать, кому жить, а кому умереть? Тут же все просто: смог собрать нужное количество материальной энергии (денег), всегда есть способ обменять его на магические манипуляции и жить столетиями. Были на Алоре в древние времена, когда власть в некоторых отдавалась голосу большинства (по форме, но не по сути!), попытки раздавать деньги в виде пособий и "базового дохода". Плохо все закончилось. Вдруг оказалось, что просто родив трех детей можно жить не хуже, чем если ты всю жизнь учился на хирурга или мага‑целителя и лишь к концу жизни начал зарабатывать сопоставимую сумму. И как‑то само собой общество пришло к мысли, "а чего это нам работать‑то?". Ответ нашелся быстро – "гости" из ближних и дальних куда более бедных стран. "Хозяева" рассчитывали, что они будут уважать их уклад и культуру, а "мигранты" хотели пособий и всего прочего, желательно бесплатно и побольше. Грустно все закончилось. Сначала появились "особые районы" в городах. Затем оказалось вдруг, что права "гостей" нужно уважать не так же, а даже больше чем "хозяйские"… Плохо все кончилось. Однажды оказалось, что деньги в казне государства кончились. И выплачивать всю "поддержку" возможности нет. А поколения "не местных" уже привыкли к просто схеме: "приехать – родить ребенка – привезти остальных родственников в качестве процедуры воссоединения семьи – родить еще двух или трех детей – спокойно жить до конца жизни".
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Финал истории был страшен. Первыми шли женщины и дети. За ними злые и вооруженные мужчины с гортанным говором, которые за несколько десятилетий даже не удосужились даже выучить язык… У тех кто встал перед ними не хватило сил спустить уже лежащие на тетивах луков и ложах арбалетов стрелы и болты. Их вырезали. Всех. Так появился термин "Дикая долина". Лет триста ни у кого руки не доходили навести там порядок.
Зато мир получил мощную "прививку" от идей бездумного равенства.
Кстати, в нынешней империи какая‑то социалка все‑таки была. Каждый зарегистрированный маг был обязан воспроизвести определенное количество магических воздействий в год на благо государства. Но, опять же, решали кому жить, а кому умереть вовсе не они, а правители согласно существующих квот.
Это все касалось людей. У эльфов, гномов и демонов были свои особенности общественного строя. А у остальных народов просто не было за спиной государства, которое могло бы позаботиться о них. Вот и приходилось крутиться самостоятельно.
"Мда, не будем о грустном!", – приказал себе я.
Попытался встать, но тут же был довольно грубо "вбит" обратно в больничную койку сильной рукой. Повредить эльфийка, конечно, ничего не повредит, но и приятного в таком "прикосновении" было мало.
– Лежи. – Потребовала она. – А то Син позову. Она тоже до чертиков злая.
Посмеялся. "До чертиков" – это наше, родное. Но всю свою веселость я постарался спрятать далеко внутри. Волнуются все‑таки люди… И "нелюди" тоже.
Ушастенькая только головой покачала. Ну да, попробуй спрячь свои эмоции от эмпата. От мысли о том, что на одном из них я вроде как по законам этого мира ЖЕНАТ, развеселила еще больше.
Осуждение на лице Алисиэль сменилось задумчивостью. Эльфийка поднесла к лицу небольшую ступку, из которого торчала ручка пестика, и вздохнула, откладывая в сторону:
– Переборщила…
Мне опять стало весело. Настолько забавно смотрелось серьезное выражение на почти детском личике эльфийке, что остаться равнодушным было просто невозможно.
Ушастенькая же попросила:
– Ром, воды сейчас принесут, ты… Хм, пей побольше, хорошо? И отдыхай, да… Тебе все равно придется ночь здесь провести, так что постарайся не вставать, ладно? И, если захочется смеяться, ты не сдерживайся. Можно это…
Широко ухмыляюсь:
– Ну, спасибо тебе! Ухи‑ухи‑ухи… Ха‑ха‑хах…
– Что это с ним? – Раздался голос с другой стороны.
Мысль о том, что я НЕ УСЛЫШАЛ суккубу и блондинку, отчего‑то привела в крайне приподнятое расположение духа, хотя логика подсказывала, что быть должно как раз таки наоборот. Но что нам скучные строгие построения, когда мир вокруг столь прекрасен и мил?!
– Привееееет! – Поздоровался я с новыми гостями и даже попытался им помахать рукой.
Получилось… Пусть и не так размашисто, как я собирался. Девушки отчего‑то радость мою не разделили, нахмурившись еще больше и с каким‑то подозрением уставившись на эльфийку.
Первая сформулировала свою мысль Романова:
– Это, предположительно… Что? – Спросила она, с каким‑то подозрением поглядывая на ушастую.
