склоняется надо мной.
Подчиняется.
Сам факт того, что он стоит передо мной на коленях, что является самым унизительным опытом, говорит мне о том, что он серьезно настроен.
— Сиси, — начинает он, его голос мрачен, но в нем слышна боль, — я знаю, что не имею права, — он глубоко дышит, — но я умоляю тебя о прощении, — шепчет он, его тело напряжено, словно от физической боли.
— Влад... — Я качаю головой, не в силах поверить в то, что вижу. — Что... Почему...
— Я облажался. Но, пожалуйста, поверь мне, что я никогда не имел в виду то, что сказал тебе. Я знал, что это единственное, что может оттолкнуть тебя от меня, и, видя, что я с тобой сделал, мне нужно было, чтобы ты была как можно дальше от меня.
— Влад, — я протягиваю руку и провожу ладонью по его щеке, поворачивая его взгляд к себе. — Действительно ли это имеет значение, имел ты это в виду или нет? — Я задаю вопрос, не ожидая ответа. — Я сказала тебе, что мое пребывание там сформировало мои страхи и мечты. Моей самой большой мечтой всегда было найти кого-то, кто любил бы меня больше всего на свете. И я знаю, что это не можешь быть ты, — я говорю ему мягко, надеясь, что он поймет, почему я не могу уступить ему.
Даже если я прощу его за то, что произошло, это не отменяет того факта, что он не способен на то, чего я хочу больше всего.
Его глаза блестят, когда он поднимает их навстречу моим, его рот приоткрыт, как будто он не может поверить в то, что я сказала.
— Я хочу того, чего ты не способен мне дать, — шепчу я, проводя рукой по его лицу в легкой ласке.
— А что, если бы я мог? — спрашивает он, ловя мою руку своей и поднося ее к губам.
Я смаргиваю слезы от его вопроса, боль в моей груди усиливается.
— Ты знаешь, что не можешь, — медленно отвечаю я, моя собственная надежда умирает в тот момент, когда я произношу ее вслух.
— Сиси, — он придвигается ко мне на коленях, приближая свое тело к моему, — я думаю, что действительно люблю тебя, — говорит он, и мое сердце замирает при этих словах.
Но потом я понимаю, что он просто пытается успокоить меня. И от этого становится еще больнее.
— Пожалуйста, не лги мне, — хнычу я.
— Я не лгу, — он берет мои руки в свои и кладет их себе на грудь. — Пожалуйста, выслушай меня, — говорит он сокрушенно, и хотя я продолжаю качать головой в неверии, я не могу не слушать.
— Я даже не знал, что способен любить до тебя, Сиси, — начинает он, — я всегда был эгоистичным, корыстным ублюдком. До тебя. Меня никогда не волновала человеческая жизнь, мне было плевать на тех, кого я убивал. До тебя. Я никогда не заботился о чьем-либо счастье, в основном, я делал все, чтобы вызвать несчастье. До тебя. И уж точно я никогда не заботился о том, чтобы угодить кому-то, — он выпускает резкий вздох, — до тебя.
Он нежно сжимает мои руки.
— Я не знаю, любовь ли это, ведь мне не с чем сравнить. Но ты — самый важный человек в моей жизни, Сиси. Ты — единственная причина, по которой я еще как-то жив. Единственная причина, по которой я пытаюсь стать лучше... Чтобы, возможно, заслужить тебя в будущем. — Его слова звучат у меня в ушах, искренность в них безошибочна.
— Влад, — шепчу я его имя, ошеломленная его заявлением.
— Я знаю, что насмехался над твоей любовью ко мне, хотя на самом деле она согрела меня там, где я не знал, что мне холодно. Ты согрела меня, Сиси, — он прижимает мои руки к своему сердцу. — Ты заставила этот проклятый орган делать что-то еще, кроме того, что он едва поддерживает мою жизнь. Ты заставила его хотеть быть живым, — продолжает он, его шея напряжена. — Поэтому, пожалуйста, Сиси, пожалуйста, позволь мне показать тебе, что я могу любить тебя превыше всего. Потому что я знаю, что ради тебя я готов уничтожить весь мир.
Мои колени подгибаются, и я падаю рядом с ним, мои слезящиеся глаза ищут в его чертах подтверждение того, что он говорит правду.
— Ты моя особенная, Дьяволица. Единственная. И я не знаю, чувствуют ли нормальные люди любовь именно так... — Я останавливаю его, прижимая палец к его губам.
— Да, — шепчу я, — потому что ты тоже мой особенный, —говорю я и с удивлением наблюдаю, как выражение его лица меняется прямо на моих глазах. Лицо, опустошенное болью, внезапно становится радостным, его рот растягивается в самой великолепной улыбке, которую я когда-либо видела.
— Я люблю тебя, Сиси, — повторяет он, и одни эти слова приводят меня в неописуемый восторг.
— Я тоже люблю тебя, Влад, — говорю я в ответ, придвигаясь ближе к нему и обхватывая его руками, впитывая ощущение того, что я наконец-то стала цельной.
Потому что он дополняет меня неописуемым образом.
— Так много, — его голос ласкает мои чувства, когда он прижимает меня к себе.
И я чувствую это.
Я чувствую его любовь, и, оглядываясь назад, я вижу ее в каждом его действии.
Он просто не знал, что это любовь.
— Пожалуйста, прости меня, — шепчет он мне в волосы.
Мои руки крепко сжимают его рубашку, а слезы текут по моему лицу.
— Я буду лучше. Я обещаю тебе, что больше никогда не причиню тебе боль, — продолжает он, медленно раскачиваясь вместе со мной, его руки крепко обхватывают мою талию, его лицо находится в ложбинке моей шеи.
— Хорошо, — говорю я. Несмотря на свой бунтующий разум, несмотря на всю свою историю, я уступаю.
— Я прощаю тебя, — шепчу я, зная, что эти слова будут правдой в тот самый момент, когда я их произношу.
Возможно, я потеряла себя в ту ночь, но его слова любви послужили маяком, который вернул меня к самой себе.
И поскольку я действительно чувствую его любовь в каждом противоречивом действии и в каждом неверно произнесенном слове, я знаю, что никогда больше не
