— Почему ты считаешь себя во всем виноватой?
— Кому, как не тебе, знать ответ на этот вопрос? Ведь именно ты, Дэрмот, дал мне год назад номер ее телефона, когда она только что вернулась из Франции. Ведь это я поехала к ней, притворяясь ее подругой, это я уговорила ее пойти на ту проклятую вечеринку в доме Лоренса. Это у меня не хватило мужества не поддаться на твой шантаж, и именно я продала ее с потрохами, чтобы спасти свою шкуру. Да, потом все изменилось, но ведь я раскрутила все эти события. Двое погибли, девчонка валяется в больнице черт знает в каком состоянии, а Лоренс и Кирстен, любящие друг друга, снова разлучены. Нет, я не стану больше вмешиваться в ее жизнь, Дэрмот, ей без меня лучше, а мне и без того тошно из-за моей вины. Я не желаю видеть результаты моих поступков.
— А если она и впрямь покончит с собой. Как ты будешь себя чувствовать тогда?
— Ужасно, черт возьми! Но этого не будет. Случится что-нибудь такое, что спасет ее в последний момент. С Кирстен всегда так бывало.
— Ты не раз так говорила, но когда-нибудь, Элен, ты, возможно, убедишься, что ошибалась.
Кирстен сидела у постели Джейн в отдельной палате, куда ее перевели, как только врач сказал, что ее жизнь вне опасности. Прошло уже почти две недели с того дня, когда Джейн напала на нее и ушел Лоренс. Все это время Кирстен старалась осознать, что весь этот кошмар произошел на самом деле, но разум ее отказывался примириться с правдой. Начав об этом думать, Кирстен сразу же старалась переключиться на что-нибудь другое, ибо то, что произошло, было слишком больно. Она знала, что рано или поздно ей придется подчиниться обстоятельствам, взглянув в лицо фактам. Иногда боль словно скручивала ее. Но пока Кирстен все же удавалось держать себя в руках, думать только о повседневных вещах и жить одним днем, не заглядывая в будущее.
Она посмотрела на руку Джейн, беспомощно лежащую поверх простыни, и легонько сжала ее. Она не могла сказать, что чувствовала теперь к Джейн. Кирстен знала одно: пока она помогает Джейн, у нее есть цель жизни.
К запястьям и носу Джейн были подсоединены трубки. Лицо заливала ее смертельная бледность, сухие губы потрескались. Вдруг ее ресницы чуть дрогнули: она выходила из состояния глубокого сна.
Кирстен знала, что через некоторое время Джейн проснется, и они немного поговорят. Недолго, потому что Джейн быстро утомлялась. Врач сказал Кирстен, что надеется на скорое улучшение состояния Джейн. Сейчас ей было немного лучше, чем тогда, когда она впервые пришла в сознание, а то, что она начала говорить, было хорошим симптомом.
В больнице так ни разу и не появились Фрэнк и Эми Коттл. Они удочерили Джейн, когда той был всего один год, но она была им так безразлична, что они даже ни разу не сфотографировали ее в детстве. В палате были цветы — от Кирстен, Руби, от Теи и Дона и от Лоренса с Пиппой. Лоренс и Пиппа прислали цветы три дня назад, но Кирстен до сих пор страдала с того самого момента, как увидела на карточке их имена, стоящие рядом.
В то утро она разговаривала с Лоренсом. Он позвонил узнать, как чувствует себя Джейн, и спросить, когда ему можно зайти и забрать вещи — его и Тома.
Кирстен взглянула на часы. Наверное, он сейчас уже там. Ее охватила боль, но она молила Бога, чтобы Лоренс понял, почему она просила его прийти в ее отсутствие. Было бы тяжело увидеть его, но уж совсем невыносимо наблюдать, как он собирает вещи — следы пребывания в ее доме. Даже его голос по телефону, его тон и слова о том, что он страдает, как и она, причиняли ей такие невыразимые муки, что Кирстен просила Лоренса не звонить ей. Если это будет продолжаться, им обоим будет тяжелее. Лоренс возражал, напомнив ей, что им многое еще предстоит сделать в связи с фильмом, но Кирстен ответила, что этим займутся ее адвокаты. Когда, наконец, он дал обещание, Кирстен показалось, что часть ее души умирает, но она знала, что так будет лучше.
Увидев, что Джейн открыла глаза, Кирстен улыбнулась.
— Привет! — шепнула она. — Как ты себя чувствуешь?
Пальцы Джейн слабо сжали ее руку, и Кирстен осторожно ответила на пожатие, заметив, что Джейн пытается улыбнуться.
— Лоренс здесь? — спросила она.
— Нет, — ответила Кирстен. — Здесь только я.
Джейн закрыла глаза и Кирстен поняла, что она разочарована.
— Можно попить? — тихо попросила она.
Кирстен налила немного воды и, приподняв голову Джейн, поднесла стакан к ее губам.
— Теперь лучше? — спросила Кирстен.
Джейн кивнула.
— Я думала, — едва слышно прошептала она, — после того, как вы вчера ушли, я думала. Слова Билли о том, что вы с Лоренсом не хотели меня… это все неправда, не так ли?
— Да, — сказала Кирстен. — Все, что сказал тебе Билли, неправда. Я уже объясняла тебе, что ты услышала только часть нашего разговора с Лоренсом. Мы не собирались тебя отпускать, если ты сама этого не захотела бы.
Как слышала Кирстен, Билл полностью признался полиции в том, как безжалостно он разжигал страхи Джейн, вообразившей, что они с Лоренсом собираются ее уволить, как он довел девочку до такого отчаяния, что она утратила связь с реальностью и решила, что единственный выход — сделать с Кирстен то же, что и с Анной.
— Значит, Билли тоже был ко мне равнодушен. — Из глаз Джейн потекли слезы. — Я знала это. Он говорил, что, если вы меня прогоните, я смогу пойти к нему, но это были всего лишь пустые слова.
— Мы не собирались прогонять тебя, мы тебя любим и очень беспокоимся о тебе, Джейн.
— Этого не может быть после всего, что я вам сделала. Я знаю, что ранила вас, но сейчас я почти ничего не помню об этом. Я была напугана. Я слышала, как плакал ребенок, и я его убила. Я помню, как сделала это. Я бросила его об стену. Но ведь это был ненастоящий ребенок? Это была кукла. Моя кукла. Она была у меня с раннего детства. Это вы мне ее подарили, прежде чем отдать меня чужим людям?
Кирстен, не зная, что ответить, взяла руку Джейн, поднесла ее к губам и поцеловала.
— Мамочка! — сказала Джейн и открыла глаза. — Можно мне называть вас мамочкой?
— Пожалуйста, — улыбнулась Кирстен.
— Я знаю, что вы — не моя мать, но мне так хотелось, чтобы вы были моей матерью. — Она чуть повернула голову. — Когда я поправлюсь, когда мне позволят уйти отсюда, можно я буду снова жить с вами?
— Конечно, — ответила Кирстен. Не говорить же сейчас Джейн о том, что ждет ее, когда она выйдет отсюда.
— А можно я буду делать вид, что вы с Лоренсом — мои родители? Настоящих родителей я не знаю, но они едва ли такие хорошие, как вы.
— Ты всегда будешь членом нашей семьи, — сказала Кирстен.
Джейн вздохнула и снова закрыла глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
