или вернее не заметил вовсе, ещё кое-что: подготовку Нокса к войне. С монстрами или паладинами Чистоты — не важно. Таковая либо тщательно скрывалась, либо не происходила вовсе. Тот же оружейник или бронник по идее должны были бы стоять пустыми и ломить цену за всякий неликвидный лом, ведь всё остальное скупил бы город для армии. Но ничего такого не наблюдалось, даже если подключить фантазию, переходя в область додумываний.
— Теперь мы пойдём выбирать мне сапоги, да-да? — заняв прежнее место, осведомилась Листик.
— Теперь мы пойдём покупать одежду ботам, — хмурясь, ответила Фиона. — И тебя в бюджете не было. — Она злобно глянула на Фалайза. — Так что как повезёт.
— Да сколько там могут стоить детские сапоги, — с наивной лёгкостью махнул рукой дикий маг.
— Вот именно! Ты где в игре видел детей⁈
Повисла неловкая тишина. Дети в «Хрониках раздора» были скорее мифологическими созданиями, чем реальными. Их существование подразумевалось, но не отображалось напрямую. Как и беременность. Всему виной была, конечно же, цензура и возрастные ограничения. Это из-за них весь процесс деторождения происходил исключительно в области цифр, чем-то отдалённо напоминая таковой у всяких парнокопытных. Беременность, довольно долгая, заканчивалась материализаций абсолютно совершеннолетнего субъекта, вполне готового к труду и обороне, прямо здесь и сейчас.
Поняв, что несколько сплоховал, дикий маг не слишком изящно сменил тему разговора:
— Сколько вообще живут гоблины?
— Много! — подумав, ответила Листик. — Больше людей!
— Как это⁈
— Если человек приходит в наши болота — гоблины живут дольше!
— А тебе самой сколько будет? — спросил с интересом Тукан.
Определить возраст гоблинов, даже если знать среднюю продолжительность жизни, было непросто. Всё из-за очень подвижной мимики вкупе с морщинами, которые, как это ни парадоксально, перемежались с участками абсолютно гладкой кожи. Отдельные сложности создавал тот факт, что в «Хрониках», хоть это явно не фиксировалось, все процессы, касающиеся игрового мира, были ускорены. Где-то сильнее, вроде роста деревьев, где-то медленнее. Нагляднее всего это продемонстрировал ответ Листика. С невероятной гордостью она похвасталась:
— Мне почти восемь месяцев!
Фалайзу и Фионе понадобилось какое-то время, чтобы переварить эту цифру и соотнести с видимой действительностью. Не так уж и просто принять тот факт, что перед тобой существо, которому нет и года, но которое при этом выглядит и ведёт себя лет так на пятнадцать-двадцать. А в плане поведения и цинизма — на все пятьдесят. Тукан же подозрительно уточнил:
— Почти — это семь?
— Шесть с половиной! — нехотя уточнила гоблин.
— С математикой в Нидблгууне… Ай, да не пинайся ты!
К удивлению дикого мага, покупать одежду ботам жрица направилась в заведение, которое иначе как «стрёмным» охарактеризовать не получалось при всём возможном оптимизме. Перекошенная лачуга на отшибе, аж возле стены, где одежда была попросту свалена кучами прямо на грязном полу. Отдельными кучами лежала обувь и ещё что-то желтовато-коричневое, разбираться в чём Фалайз не имел ни малейшего желания. Самым впечатляющим оказались здоровенные таблички с ценами, воткнутые в каждую из куч. Мало того, что они были, по всей видимости, старше Нокса, так и почерк оказался таким, что больше напоминал смесь рун и иероглифов.
— Да это же секонд-хенд! — догадался крестоносец и сразу же исправился. — Или даже несколько раз «секонд». Очень много раз.
— Я вас ничего примерять и не прошу. — Даже не особо всматриваясь, Фиона начала сгребать одежду в охапку.
На некоторой, как заметил Фалайз, были не только явные следы использования — такие тут имелись у каждой вещи — но и пятна крови.
— Они будут это носить? — с сомнением уточнил Тукан.
— Не только носить, но и даже наденут. Они наденут всё, что лучше текущей их одежды. То есть что угодно.
Это было вполне резонным замечанием. Средний гадюкинский бот, за исключением Петловича в его модной сутенёрской шубе и Данилыча с Листиком, пришедших к ним в своей одежде, выглядел настолько плачевно, что стой он на паперти — ему бы подавали даже другие нищие.
— Я не буду это надевать. Да-да, это… — Листик задохнулась от эмоций, — это какая-то дрянь!
— Если бы мой товар назвал дрянью гоблин, я бы возмутился, — тихо заметил Фалайз, пытаясь взглядом отыскать владельца лачуги.
Всё, что ему удалось найти, — крепко вмурованный в пол металлический ящик с замком и прорезью. Куда следовало при желании бросить оплату. Судя по всему, себестоимость этого хлама была таковой, что если бы его весь просто унесли с собой, оставив на прощание помятую бумажку с издевательствами, — это уже само по себе являлось бы прибыльной сделкой.
— Уверена? — коварно уточнила Фиона. — Тукану на обратном пути ещё саженцы нести, лопаты, доспех. Не до тебя будет.
— Да-да, давайте на Тукана весь мир взвалим! — возмутился крестоносец. — И фару мне на лоб! Чтоб и ночью носил!
— Я не буду это надевать! — упрямо повторила гоблин.
— А ещё у нас демонический конь — большой любитель кусаться, — помог дикий маг. — Тебе не понравится на нём ехать.
Словосочетание «демонический конь» оказало нужный эффект даже без уточнения про укусы и тем более напоминаний, что тот вообще ещё какое-то время будет находится в «отпуске». Листик, соскочив с плеч Тукана, разве что не рыбкой нырнула в кучу обуви, принявшись подбирать себе нечто подходящее. Результат, явленный миру уже пять минут спустя, что ни говори, впечатлял.
Разумеется, подходящего размера не нашлось. Поэтому гоблин взяла самые большие сапоги из найденных и всунула в них другую пару обуви — поменьше. Этого всё равно оказалось недостаточно, поэтому завершала картину её прежняя обувь. Получилось крайне громоздко и наверняка ещё более неудобно, но Листик лишь отмахнулась:
— Потом подгоню под себя! Да-да, сама!
* * *
К этому моменту группа начала понемногу собираться воедино. Первым довольно ожидаемо пришёл Оулле. Вернее пришла целая пирамида коробок всех форм и размеров, в которой не без труда можно было отыскать рахетийца. Фалайз сообразил, что сильно переоценил его невозмутимость и устойчивость к уговорам.
Нет, Оулле не нашёл одного-единственного на город ушлого торгаша. Зато некий ленивый торговец обнаружил в своей лавке человека в клоунском наряде с горящими глазами, готового скупить весь ассортимент. И скупил бы, не будь его финансы крайне ограничены. При том, что дневной оборот лавки в зимнюю пору насчитывал две-три мухи максимум.
— Мне
