— Божже мой! Боже! Ричик! Что с тобой? Где ты был???
Дети мои, в отличие от мамы, не запаниковали, но тоже — глаза по блюдцу…
— Все нормально, Ши. Получилось так.
— Что значит — получилось так? Я тебе уже на работу звонила, там сплошная конспирация, никто ничего не знает!.. (Еще бы… хе-хехе…) Покажи руки, ты опять дрался. Нет, это невозможно!..
— Как невозможно? Но жив же, здоров. Так. Погоди, меня там на улице ждут, я должен кое-что отдать. Это быстро, минута здесь, минута вниз, минута вверх — я уже весь дома.
— А что именно ты должен передать, разреши спросить? И кому?
— Одному лягавому из отделения, куда меня днем забрали. Кассету с записью роллинговского фильма «Циркус-68» и компакт диск с записью одной редкой вещи…
— Какой циркус, какой вещи… Рик, что происходит?
— Позже объясню, Ши, позже, через три минуты… А, вот одна кассета… и вторая… второй… Я быстро.
— Ты в своем репертуаре, мой дорогой Рик. Боже… Как я от всего от этого устала, кто бы только знал…
Глава одиннадцатая,
она для событий. Говорят — в хороших руках и кнут пряник. Говорят — неожиданность всегда приходит вовремя. Люди всякое говорят…
Видимо, я дурак. Взял, и на ровном месте поругался с Ши. И не просто поцапался словесно, как это обычно случается в любой семейной жизни, а — поссорился! Редчайший случай, а в прежние годы — и вовсе невозможный. Бывало, как только размолвка случится, — получаса не пройдет, как одна из сторон — и вовсе необязательно, что именно виноватая! — ползет потихонечку, помаленечку, подползает для воссоединения с другой рассеченной половиной общей единосущности… То я предлагаю зацепиться мизинцами в знак мира, то она мне бока и уши начнет щекотать… Идиллия… А тут…
Чертов я детектив, чертовы мои дурацкие привычки во все влезать! Короче говоря, подарил я Шонне, в день ее рождения, суперский аудиоплеер, чтобы его можно было с собой в сумочке носить, диски проигрывать, радио слушать. В фирменном магазине — а они наши добрые и давние клиенты — час мне подбирали «что-нибудь этакое особенное», пока не убедили насчет плеера. И от батареек он работает, и к розетке предусмотрено подключение, и тебе меню, и программирование, и все дела, одним словом. Естественно, с наушниками, да не простыми, а «глубокого проникновения». Глубокого проникновения — это когда не плоские блямбочки ложатся на ушные раковины, а такие шишечки, резиновые коконы, вставляются прямо в уши. Моя лучшая половина была просто в восторге, она обожает дорогие и модные цацки на волне прогресса. Дети у меня — тоже оба не промах: попробовали мамину игрушку и не хуже грабителей с большой дороги взялись меня трясти, чтобы им «тоже такую же». Пришлось покупать еще два, хотя и попроще, чем Шонне. И вот, вслед за этими-то наушниками, мать их за ногу, глубокого проникновения, паралич мне в болтливый язык, пришла размолвка. Вдруг стала Шонна замечать, что качество звучания понизилось, тише звук пошел. Сначала она подумала, что показалась, но — нет, действительно упал звук! Я примерил наушники: и тихо, и неравномерно звучание, в правом ухе что-то такое музыкальное еще бултыхается, а в левом — редко-редко нота проскочит… Дело не в носителях, потому что та же картина и на кнопке радио, и на любом из дисков. Надо везти в магазин, гарантией размахивать, но мне лениво и далеко, решил сам посмотреть да разобраться, хотя и не спец я в электронике. Взялся смотреть и очень скоро вычерпал меру своей компетенции, скоро и безрезультатно. Звука нет как нет… и все бы хорошо, и сдался я, и уже решил отвезти в магазин, спуститься вниз, да сесть в мотор… А там без скрипа и тотчас же вручили бы мне комплект новых наушников, и было бы мне счастье… Напоследок, дай, думаю, посмотрю на резиновые шишечки… Ага, снимаются. Оказывается, эти шишечки — как бы стенки вокруг маленьких мембран, а сами мембранки… В чем это они?.. оказалось, в ушной сере, которая, накапливаясь постепенно, залепила звучание. Плеер надрывается как положено, подает исправные импульсы в провода наушников, а на выходе их ждут кляпы из холмиков ушной серы. Чем хуже звучание, тем глубже хочется воткнуть наушники, чем они глубже, тем легче налипать ни них ушной сере. И так я обрадовался, идиот, своей проницательности, своей пытливости, что… Мне бы очистить и промолчать. Или: «дорогая, там на них фабричный клей был не счищен как следует, сор налип, впредь приглядывай за мембранками», или что-нибудь в том же духе. А я открытым текстом ей и брякнул причину, да еще стою, такой, и жду похвалы с поцелуем! Вместо этого выключился телевизор. А дело было поздним вечером, дети уже спали. Шонна сидит как каменная, телевизионный пульт в неживых руках… Я подсаживаюсь к ней на тахту: «на-ка, испытай теперь» — она как оттолкнет мою руку, вся красная! «Не трогай меня! Не смей ко мне прикасаться!» И в слезы… Я все еще не врубаюсь.
— Да я же починил звук, — ей говорю, — надень наушники, сама увидишь!
— Сунь их себе, знаешь куда!.. — закрыла лицо руками и побежала в спальню. Я, было, за ней, а она с той стороны навалилась на дверь и не хочет меня впускать. Бум-с. Отворить дверь или выломать ее для меня было бы одинаково несложно, да я сам уже стал подбешиваться: что случилось, собственно? И что я такого накосячил? Что плеер собственноручно починил? Но я только и сделал, что обернул спичку ваткой, обмакнул в спирт, да протер… А-а-а… Она думает, что я над ней надсмеялся! Мама дорогая! Погоди, по-моему я ей брякнул, в дополнение ко всему, что, мол, ушки чаще надо мыть… Боже мой! Я же не хотел ее обидеть!..
— Ши, ну пусти меня пожалуйста. Похоже, что я виноват. — Вместо ответа — щелк щеколдой, закрыла от меня спальню. Вообще говоря, щеколда эта была от маленьких детей приспособлена, чтобы случайно в спальню не нагрянули в неподходящий момент. Дети подросли, набрались ума и воспитания, надобность запираться отпала, а щеколда осталась. От меня, значит, пригодилась.
— Ши, я же ничего такого не имел в виду… Пусти пожалуйста. У меня у самого… — Всхлипы слышу, однако движения в полупрозрачном стекле нет, — лежит в кровати и плачет. И мне отвечать не желает.
— Ши, лапушка… Что-что, не слышу я?..
— Оставь меня в покое. — И тут я вскипел: да, виноват, но пришел ведь мириться, первый пришел! Трижды прощения просил. Причина ссоры — с четверть пустяка размером, я считаю, да было бы чем заморачиваться-то… Пэмээсы у нее не вовремя, что ли?
Короче, пошел я в «сумасшедшую» гостиную, обложился тремя подушками, четвертая под голову, и — страдать невинно! Час проходит, другой проходит. Подошел опять к спальной двери — тишина. Подергал ручку — закрыта. Шуметь и проситься в спальню уже не хочу: заснула — значит, заснула. Да, есть тут моя вина, не спорю, обидел я женское самолюбие, гордость задел… Ну и подумаешь? Мало ли чего мы за долгие годы семейной жизни насмотрелись друг от друга, наслушались и нанюхались? Что же теперь — без опаски слова не скажи? Тем более, что никто из посторонних не слышал, даже деток рядом не было.
Пошел обратно, лег, злой, как перец в уксусе: если придет в ближайшие пять минут ко мне — все прощу, а не придет… Десять минут ей сроку. Сколько там… без двадцати три ночи. Жду до трех и на этом баста! Мужик я или нет? Где-то около четырех я все-таки заснул. Утром просыпаюсь, Ши уже на кухне, кипятит, разогревает… А со мною разговаривать по прежнему не стремится, хотя я и сделал пару попыток.
— Слушай, Шонна, лапушка, объясни Бога ради, ну что я такого сделал, что ты на меня скоро сутки, с вечера, зверем смотришь?
— Вот, чай, вот бутерброды. Приятного аппетита.
— Нет, ну все-таки?..
— Посуду поставь в мойку, я потом все вместе помою, заодно с детской… — И ушла опять в спальню. Интересно, что дети подумали, когда в школу собирались, почему это папа на ковре в гостиной спит? Пьяным они меня ни разу не видели, этот момент исключается… А может, они и не заглядывали сюда, что им тут делать перед школой?
Ну и ладно, пойду на работу. И завтракать не буду, пусть знает…
На работе и помирились: звонит мне в четырнадцать ноль ноль, вся в панике: в квартиру то и дело звонят какие-то люди, чего-то хотят, а скоро детей из школы привезут, она в ужасе. Ох и ох… Но я был только рад заботе: мигом отпросился на часок, по семейным обстоятельствам, и домой. И на мое счастье — как раз детки подоспели, вся семья в сборе.
Вместе пообедали, вместе пошумели, Шонна под бочок ко мне прислоняется, мною детей пугает — помирились, слава те господи… А по поводу вторжения неизвестных — абсолютная смешная фигня, кондоминиум, жилой комплекс наш, заботится о своем здоровье и с этой целью нанял эксплуатационную компанию проверить и поменять где надо водопроводные трубы с батареями. И объявление соответствующее на доске объявлений висит, и по местному кабельному теле-радиовещанию передавали, а мы всей семьей, вчетвером, дружной компанией лопухов, эти назойливые знаки внимания умудрились пропустить… Таким образом, я спас квартиру от вторжения инопланетян и сантехников, померился с моей дорогой Ши — и опять на работу! Мне почему легко отпрашиваться? Потому что никогда я не филоню и не халявничаю, сам работаю в полную силу и поблажки своему маленькому коллективу не даю. В работе не даю, а в остальном — пестую, защищаю, протек… ционирую и так далее. Забочусь о своих как о собственных. А на меня опять, черт подери, посыпались местные командировки, больше похожие на вылазки. Первый месяц-два после убийства господина Президента всем нам пришлось весьма туго, денег всюду стало в самый обрез, и то не всем хватает. А цены растут, а потребности сокращаться не желают, а ипотечные и иные кредиты — вот они, тоже есть-пить просят, «давай проценты!» — кричат, «погашай долги!» — требуют…
