Ленин знал много иностранных языков. Хорошо знал немецкий, французский, английский языки, изучал их, переводил с этих языков, читал по-польски, по-итальянски. У него был очень большой интерес к иностранным языкам. Он мог «для отдыха» часами читать какой-нибудь словарь.
Многие отделяют изучение иностранных языков от изучения родного языка, а между тем одно с другим неразрывно связано. Изучение иностранных языков обогащает родной язык, делает его более ярким, гибким, выразительным. Тот, кто изучал язык Ленина, знает, как богат, горяч, выразителен ленинский язык. Писатель Надсон в 90-е годы жаловался, что «холоден и жалок нищий наш язык». Вот чего уже нельзя сказать про язык Ленина.
Каким языкам учился Ленин в школьные годы? Ленин кончил классическую гимназию. В классических гимназиях изучали языки: родной, славянский, латинский, греческий, французский, немецкий — шесть языков: три живых, три мертвых.
Мертвые языки обычно преподавались так, что не помогали изучению живых.
Что я знаю об изучении языков Лениным в школе?
Он вспоминал как-то учителя немецкого языка в младших классах гимназии, который хвалил его за хорошее знание грамматики. Мать Ильича хорошо говорила по-немецки, и это, конечно, отражалось на знании Ильичей немецкого языка. И в молодости он думал, что хорошо знает немецкий язык, он знал его лучше, чем его одноклассники.
Ильич рассказывал еще, что одно время он увлекался изучением латинского языка настолько, что это стало мешать другим его занятиям, и он бросил самостоятельные добавочные занятия латынью. Когда я услышала это, меня страшно удивило, что можно было увлекаться изучением латыни. Наше поколение отрицательно относилось к классическим гимназиям, в которых учеба была оторвана от живой жизни. Мы, молодежь, стояли за реальные училища. Классическая гимназия для нас была олицетворением удушения отжившими, никому не нужными знаниями знаний живых, нужных для того, чтобы строить жизнь по-новому. Такова была цель, которую преследовало царское правительство, заменяя естествознание классическими языками. Но Владимир Ильич, работая самостоятельно над мертвыми языками, сумел из них извлечь много полезного. Латинский язык повлиял на структуру его речи, сделав ее более стройной и страстной (об этом я читала как-то уже после его смерти очень интересную статью в журнале «Леф» не то за 1924, не то за 1925 г.). Славянский язык помог лучшему пониманию морфологии родного языка, пониманию" развития языка. Старое, отжившее (латинский и славянский языки) Ильич еще в годы школьной учебы использовал для углубления понимания современных языков.
Когда весной 1895 г. Владимир Ильич поправлялся от воспаления легких, мы вместе с ним переводили какую-то брошюру с немецкого языка и очень оживленно обсуждали, что и как надо перевести. Но когда летом 1895 г. он попал в Берлин, то очень плохо понимал разговорную речь. В письме к матери он писал: «Плохую только очень по части языка: разговорную немецкую речь понимаю несравненно хуже французской. Немцы произносят так непривычно, что я не разбираю слов даже в публичной речи, тогда как во Франции я понимал почти все в таких речах с первого же раза. Третьего дня был в театре; давали «Weber»[114]Гауптмана. Несмотря на то, что я перед представлением перечитал всю драму, чтобы следить за игрой (курсив мой. — Н. К.), — я не мог уловить всех фраз. Впрочем, я не унываю и жалею только, что у меня слишком мало времени для основательного изучения языка»[115].
Попав в тюрьму в январе 1896 г., Владимир Ильич просил сестру Анну Ильиничну прислать ему словари: «Сейчас перевожу с немецкого, так что словарь Павловского просил бы передать»[116].
Когда в ссылке Владимир Ильич взялся за перевод с английского книжки Вебба, в марте 1898 г. он писал Анне Ильиничне: «Хочу попросить тебя достать мне пособия по английскому языку. Напросился тут я на перевод и получил толстую книгу Webb'a. Очень боюсь, как бы не наделать ошибок.
Надо бы иметь
1) грамматику английского языка, особенно синтаксис и особенно отдел об идиотизмах языка. Если у II. К. нет Пурока[117] (она, кажется, имела его — только не знаю, свой ли), то пришли хоть его на лето, коли тебе (или Маняше) не нужен… Если можно достать хорошее пособие на английском языке, очень бы хорошо.
2) Словарь географических имен и собственных. Перевод и транскрипция их с английского очень трудны, и я сильно боюсь ошибок. Не знаю, имеются ли подходящие словари? Если нет справки в «Книге о книгах» («Книга о книгах», ч. I и II. Толковый указатель для выбора книг по важнейшим отраслям знаний. Издание на средства Д. И. Тихомирова, под ред. И. И. Янжула, М., 1892. — Н. К.) или в каком-нибудь другом указателе или каталоге, то, может быть, можно как-нибудь из других источников узнать? — Конечно, если при случае можно будет узнать и достать (в финансах уж тут не стесняюсь, ибо гонорар будет не малый, и первый-то опыт надо сделать толком), а особо поднимать хлопоты не стоит. Я получу еще немецкий перевод этой книги, так что с ним можно всегда справиться»[118].
Когда я приехала в Шушенское, я привезла с собой Нурока, по которому училась в тюрьме. Ильич знал английский язык лучше меня, я об английском произношении не имела ни малейшего представления, произносила на французский лад. Владимир Ильич слышал, как учительница английского языка учила его сестру Ольгу читать вслух по-английски. Впрочем Ильич по части произношения тоже был не очень тверд. Я переучилась произносить по его указаниям, но потом, когда мы четыре года спустя приехали в Лондон, то ни нас никто не понимал, ни мы никого не понимали. И пришлось учиться заново.
Приехав в Лондон, мы стали понемногу осваивать и английское произношение, ходили на собрания, слушали там речи на английском языке, ходили слушать выступления англичан в Гайд-Парк, разговаривали с квартирной хозяйкой. Брали также обменные уроки у двух англичан. Мы их учили русскому языку, они нас — английскому. Много давали обменные уроки с мистером Раймондом, заведующим каким-то крупным книжным магазином, знавшим двенадцать языков, говорившим даже по-русски, но произносившим русские слова на английский манер. Обменные уроки, во-первых, были бесплатными, во-вторых, выявляли особенности изучаемого языка очень наглядно и ярко. Мистер Раймонд был языковедом, и их беседы с Ильичей на языковедческие темы были очень интересны.
В октябре 1902 г. в письме к матери Владимир Ильич пишет, что он уже овладевает языком практически, а в декабре того же года советовал Марии Ильиничне учиться английскому языку по Туссэну, «ибо, — писал он, — Туссэн превосходен. Я прежде не верил в эту систему, а теперь убедился, что это единственная серьезная, дельная система. И если, пройдя первый выпуск Туссэна, взять пару-другую уроков у природного иностранца, то можно выучиться безусловно хорошо. Есть теперь и словари Туссэна с обозначением произношения: очень советую Маняше купить, ибо наш Александров массу врет. (Например, карманный словарь Muret по методе Туссэна, Taschen-Worterbuch der ervglischen und deutschen Sprache, Teil I, Englisch-deutsch, Preis 2 Mark. Berlin. 1902. Langenscheidtsche Verlagsbuchhandlung[119] — очень советую купить.)»[120]
Для более углубленного изучения немецкого языка Владимир Ильич, кроме словаря Павловского, просит из ссылки в декабре 1898 г. прислать ему немецкий перевод Тургенева: «Что именно из Тургеневских сочинений, нам безразлично, — только перевод желательно из хороших. Немецкая грамматика желательна возможно более полная, — особенно синтаксис. Если бы и на немецком языке, это бы даже лучше, пожалуй»[121].
Перевод Тургенева нужен был для изучения немецкого языка путем обратных переводов. В мае 1901 г. Ильич в письме из Мюнхена дает советы зятю, Марку Тимофеевичу Елизарову, попавшему в тюрьму, какой «режим» лучше всего установить себе: «… по части умственной работы, — пишет он, — особенно рекомендовал переводы и притом обратные, т. е. сначала с иностранного на русский письменно, а потом с русского перевода опять на иностранный. Я вынес из своего опыта, что это самый рациональный способ изучения языка»[122].
Вооружиться лучшими словарями с указанием произношения, вооружиться самоучителем типа Туссэна, изучать грамматику языка возможно полнее по лучшему учебнику, дополнять изучение языка по самоучителю типа Туссэна слушанием живой речи иностранца, для которого данный язык является родным, и, наконец, брать обменные уроки и заниматься обратными переводами — такой путь считал Ленин наилучшим для изучения иностранного языка. Конечно, предпосылкой этому должно быть знание родного языка, его структуры. На синтаксис и родного, и иностранного языка Ленин обращал особое внимание.
