На следующий день сверху спустился парламентер. Около часа он проторчал перед лагерем, ожидая какого-то внимания к себе. Подъехав к иерархам, я поинтересовался – выйдет ли к нему кто-нибудь?
– Зачем?
– Ну... наверное, он хочет что-то сказать?
– Ну и что? Может говорить, ему никто не мешает.
– Но ему, видимо, и ответ нужен.
– Иди и ответь. Нам он не интересен.
Тем не менее, один из них со мною все-таки поехал.
Вот и парламентер. Немолодой, лет тридцати, мужик нервно расхаживает около дороги. Доспехи неплохие, стало быть – князь. Или кто-то в этом роде.
– Чего тебе от нас надо? – нехотя спрашивает мой сопровождающий.
– Что вы хотите?
– Нам нужна голова вашего предводителя.
– Иди и возьми! Зачем для этого разорять окрестные поселения?
– Они нужны вам всем. Голова же предводителя нужна ему одному. Вот и прикиньте – что и кому ценнее. Вам – ваши села или одна-единственная голова? К тому же – чужая?
– Он – наш вождь!
– А жители сел – ваши семьи. Дети и родители. Ты готов ими пожертвовать во имя своего вождя?
– Так не воюют! Вы дерётесь бесчестно!
– Мы дерёмся так, как нам это удобно. Нравится это тебе или нет – изменить ничего нельзя.
– Почему?!
– Н а м так удобно. А ничьё чужое мнение нас не интересует. Принеси голову вашего вождя – и мы уйдём.
– Вы все останетесь здесь! Мертвыми!
– Попробуй. Если бы вы могли это сделать – давно бы уже напали.
– И как много вы тут сможете ждать? У вас скоро иссякнут все запасы еды!
– Ещё привезут. Ведь так? – смотрит на меня иерарх.
– Привезём, – киваю я. – Сколько будет надо – столько и привезём.
– А, ты! – поворачивается ко мне горец. – Мы все знали, что Серые – исчадия ада, но даже и у вас должны же быть какие-то...
– Что? С чего это ты взял? – вкрадчиво интересуюсь я.
– Тебе-то что нужно?
– Хочу уничтожить вас всех.
– Почему?
– Не нравитесь вы мне...
Словом, переговоры не удались. Обе стороны расстались, несолоно хлебавши. Только вот, не показалось мне, чтобы иерархи ордена были бы уж совсем круглыми отморозками. Нет, тут явно присутствовал какой-то расчет... какой?
А к горцам, тем временем, подходило подкрепление. На скалах они уже маячили сотнями. По самым приблизительным прикидкам, нам противостояло не менее пяти-шести тысяч человек. Не есть гут. Ударь они сейчас вдоль дороги, орденское войско может и не выдержать. Какими бы хорошими рубаками не были наемники, но в данных условиях никакого пространства для маневра у них не было. Горцы просто задавят массой – их почти вдвое больше. Да, дострелить до нас сверху они не могли. Стрелы просто не долетали, не говоря уже о камнях. Но это значило то, что мы не могли мешать горцам выйти с узкой дороги на ровное место. Запереть проход и методично перемалывать вражескую кавалерию – идея хорошая.
Но!
Как раз на выходе из прохода стояли две скалы, густо облепленные разозлёнными стрелками и пращниками. Это их товарищей недавно расстреляли лучники скролльцев. Уж эти-то своего не упустят. И все запасы стрел и камней неминуемо упадут на наши головы. Так что запереть в проходе горскую кавалерию нам не светит.
Есть, конечно, и орденская пехота. Но в деле я их не видел. Хотя и мог уже прикинуть их возможности. Так вот, до моих пехотинцев они явно не дотягивали. И противостоять атакующей в плотном строю кавалерии не могли.
В чем же состоит задумка ордена? Они не лопухи и головы ихние соображают быстро. Я уже имел возможность в этом убедиться. Иерархи чего-то ждут...
– Сандр!
Выламываюсь из сна и пытаюсь врубиться в происходящее.
На улице темно, и поэтому я не сразу замечаю около себя темную фигуру. Лексли!
– Чего тебе? – также шепотом отвечаю я.
– Орденская пехота куда-то уходит.
– Куда же?
– Да, кто их знает... Вокруг палатки охрана стоит, никуда пройти не дают. Неспроста это всё...
Выскакиваю на улицу.
И почти тут же утыкаюсь в часовых. Они стоят вокруг палатки сплошной стеной, только что за руки друг друга не держат. А вдали я слышу неумолчное шарканье подошв – мимо нас идут люди. Не лошади, ибо стука копыт не слышно.
Кладу руку на клинок.
Обострившееся зрение позволяет мне увидеть длинную колонну пехоты, которая, стараясь производить как можно меньше шума, движется в сторону выхода из прохода.
Ночной штурм?
Умом они там все двинулись?
Хорошо, прицельно стрелять нельзя, но ведь для того, чтобы спихнуть несколько тонн камней сверху, особая прицельность как раз и не требуется. И хватит всем.
Делаю несколько шагов вперед и утыкаюсь в часового.
– Туда нельзя, – говорит он, не поворачивая головы.
– Отчего?
– Таков приказ.
– Позови старшего!
Часовой чем-то щелкает, и почти сразу же я слышу звук шагов. Из темноты появляется высокая фигура и идет к нам.
– Слушаю тебя, Серый.
– Что происходит? Вы уходите?
– Нет. Мы остаемся. Те, кто сейчас выходят из лагеря, имеют свое задание.
– Какое?
– Не знаю.
– Почему меня не пропускают? Я хочу видеть Решающего!
– Тебя проводят к нему. Подожди немного.
Собеседник мой разворачивается и уходит. Нельзя сказать, что он слишком уж поспешает. Мои провожатые появляются только через полчаса. Ни слова не говоря, часовые расступаются в сторону, и вокруг меня смыкается плотное кольцо подошедших воинов. Это именно воины, я различаю даже детали добротных доспехов, оружие. Не простые адепты и не наспех обмундированные мастера тайных пакостей. Так непринуждённо и, в некоторой степени, изящно, носят доспехи только опытные солдаты.
Наша группа неторопливо идёт вглубь лагеря. Так, где-то здесь стоят палатки предводителей... ага! Вот и они.
– Ты хотел меня видеть? – это Решающий.
– Да. Что происходит? Куда уходят воины?
– Вообще-то у нас война. Ты не знал?
– Догадывался. Но куда они идут ночью?
– Туда, где они сейчас нужнее.
– Но... я мог бы быть полезным.
– Среди твоих талантов, есть и способности полководца?
– Ну, не сказал бы так... но...
– В таком случае – не мешай. Всё увидишь утром.
Однако и поутру ничего необычного я так и не увидел. Все тот же лагерь, те же палатки. А праздношатающихся людей у ордена и раньше не отмечалось. И – никаких следов ушедшей неведомо куда пехоты. Скролльцы частично возвратились из своих набегов, так что большая их часть сейчас была в лагере. Надо отдать им должное – порядок у них всегда отменный. Вот и сейчас они строились небольшими отрядами – занимались тем, что у нас называлось боевой подготовкой.
Взгляд на проход.
Ого, а тут что-то новое!
Ладно, потопаю-ка я к иерархам. Помню, мне кто-то что-то обещал поутру...
Мне, кстати говоря, ни разу не удалось засечь тот момент, когда они спят. Либо все эти товарищи где-то в разъездах, либо торчат около своих палаток. Может быть, и вовсе спать не ложатся?
Вот и сейчас, Решающий равнодушным взглядом окинув меня, продолжил что-то объяснять своему собеседнику. Высокому, хорошо сложенному воину. Тот молчит, только кивает иногда. Наконец, он коротко кланяется, прижимает руку к сердцу и отходит. Садится в седло и отъезжает от нас.
– Чего тебе надо? – неприветливо смотрит на меня иерарх.
– У горцев в тылу горят два костра! Сигнал?
– Наверное... – пожимает плечами Решающий. – По-видимому, подошла их конница.
– То есть, они будут нас атаковать?
– Я бы на их месте так и поступил. В ловушку прохода мы сразу не полезли, так что и сейчас этого делать явно не станем.
– Тогда... может быть, мы хотя бы скролльцев построим?
– Зачем?
– Чтобы отразить первый удар горской кавалерии. А там и пехота встанет в строй.
– Разумно. Но несвоевременно. Солнце уже поднялось высоко, и люди устанут стоять в доспехах на жаре.
– А как же горцы? Они жары не чувствуют?
– В проходе сейчас тень. Солнце заглянет туда только к полудню.
– То есть, незадолго до этого, нас могут атаковать?
– Если у них хватит смелости на это.
Так... Что-то я понимать его перестал. О людях он раньше, не то, чтобы не заботился – вообще в упор никого не видел. Даже и своих. А тут... жара... доспехи... Может, он и сам того... перегрелся?
– Я бы на твоём месте, – продолжает иерарх, – взял свои вещи и пришёл сюда.
– Зачем? У меня и там охрана есть.
– Мало их...
Больше он ничего не говорит, совершенно утрачивая ко мне какое-либо внимание.
Ну, если это не предупреждение об атаке, то я – папа римский!
В темпе собираю барахло – благо что, его немного.
Но разгадка мне на ум так и не пришла. Хорошо, допустим, что мы эту «полянку» защищать не будем. Отойдём... а куда мы отойдём? Ну, ладно, куда-нибудь да заныкаемся. А потом-то что? Назад через горы, да поодиночке? Допустим... хотя мысль эта мне совершенно не импонирует.
