о выдвижении Цай Дэпэя на должность зама постепенно заглохли, и тяжкий камень, который лежал на сердце у Юэ, с каждым днем становился легче.
Наконец вернулся Да Лю, доложил об обстановке. Все проблемы понемногу решились, двигатель будет сдан в срок, в соответствии с планом. Только вот отцу никак не полегчает, а наоборот, с каждым днем становится все хуже.
— Ничего, — пробормотал Юэ Тофу, — придумаем еще что-нибудь.
Да Лю недоумевал: ведь ничего особенного он не сделал, за что же Юэ Тофу его так благодарит, с таким преувеличенным энтузиазмом хлопает по плечу? Чудеса! А Юэ Тофу и после возвращения Да Лю не спешил проводить партсобрание. Однако же сделал все необходимые приготовления, чтобы можно было отрапортовать, если начальник вдруг напомнит: «Все уже поставлены в известность, послезавтра проводим общее собрание, просим вас присутствовать!»
Но начальник словно забыл о нем.
Однажды, уже в октябре, в одну из сред утром Юэ Тофу пригласили на расширенное заседание парткома управления, и он, уверенный в успехе, спокойно отправился на партком, в который надеялся вскоре войти полноправным членом. Обсуждали и рассматривали текущие вопросы, и только в самом конце начальник управления Чэнь вдруг заявил:
— Центральный комитет требует от партийных комитетов всех степеней, чтобы они, руководствуясь духом реформы, ускорили революционизацию, омоложение кадров, повышение профессионального и культурного уровня руководящего звена с тем, чтобы с организационной стороны обеспечить скорейшее осуществление социалистической модернизации и в кратчайшие сроки выработать план изменений структуры руководящего звена. Преисполненный духом указаний ЦК, партком управления познакомился с делами некоторых товарищей. По общему мнению, товарищ Цай Дэпэй в целом соответствует критериям, установленным Центральным комитетом, и может быть выдвинут на руководящую работу. Партия длительное время его воспитывала, он получил неплохую политическую закалку, обладает богатым производственным опытом, зрел и полон сил, предан делу, у него развито чувство ответственности, он осмотрителен и осторожен, всего себя отдает работе, хороший специалист. В ходе создания «третьего эшелона» его можно рассматривать как руководящего работника резерва и, усилив в плановом порядке его подготовку, в соответствующий момент выдвинуть на пост заместителя начальника управления…
Все. Теперь конец. Юэ Тофу почувствовал, как откуда-то изнутри к сердцу подступает тоска. Догоревшая сигарета обожгла его пальцы. Юэ Тофу бросил на начальника быстрый взгляд, боясь, чтобы тот не угадал его мысли. С трудом принял вид добросовестного слушателя.
— Товарищ Цай Дэпэй, правда, перешагнул предельный возраст — сорок пять, — добавил начальник, — но небольшие отклонения вполне допустимы. А вне партии он до сих пор не по причине своей незрелости, а из-за нашей нерасторопности. — При этих словах начальник пронзил Юэ Тофу таким взглядом, что тот почувствовал себя словно в рентгеновском кабинете.
Ах, если бы он знал заранее, что беспартийный тоже может стать руководителем, что в отношении возраста допускаются какие-то отклонения, разве стал бы он так себя мучить!
Все против него!
Да, страдания Юэ Тофу были невыносимы, но он их принял смиренно, не позволив себе возроптать. Да и как не примешь?! Он, словно потерпевший неудачу прыгун упустил прекрасный шанс показать, на что способен. Да, как говорится, «за деревней торговли уже не будет»
Он даже не догадывался, отчего испытывал такие мучения — этому нарыву не суждено было вскрыться. Ему казалось, что всему виной его собственная нерасторопность — по глупости упустил такую возможность. Слишком был уверен в себе. Слишком понадеялся на свой прошлый опыт.
Сразу же после расширенного парткома он велел Да Лю известить всех членов партии, что в пятницу во второй половине дня состоится партсобрание; на повестке дня — прием в партию Цай Дэпэя…
Перед самым началом собрания Цай Дэпэй столкнулся в уборной с Юэ Тофу.
— Не волнуйся, все в порядке, — зашептал ему на ухо Юэ, — я тут проделал кое-какую работу, так что проскочишь благополучно. Что бы тебе ни говорили на собрании — действуй по правилу: если замечание справедливое, говори, что исправишься, если несправедливое, говори, что учтешь. — Юэ Тофу подумал еще и медленно, словно расставаясь с семейной драгоценностью, добавил: — И ни в коем случае не пускайся в объяснения! Захвати с собой блокнот и добросовестно фиксируй каждое выступление. Да, а в заключение скажи, что, независимо от результатов голосования, ты все равно будешь неустанно перестраивать свое мировоззрение, будешь спрашивать с себя по меркам члена партии, неустанно стремиться стать настоящим коммунистом… Вот в таком духе.
Цай Дэпэй взволнованно закивал головой и принялся горячо благодарить Юэ Тофу:
— Да, да, конечно, ты так обо мне заботишься, с самого института, уже двадцать с лишним лет, ты мне так помог в политике…
— Зачем эти официальные слова, — оборвал его Юэ Тофу, — ведь мы однокашники, как же иначе! Скорее бы решился твой оргвопрос! Моя самая большая мечта — это чтобы вся наша группа вступила в партию! — продолжал он. Но ни единым словом не обмолвился о том, что Цай Дэпэю предстоит занять высокий пост, как будто и речи об этом не было. — Да, чуть не забыл, — добавил Юэ Тофу с видом заговорщика, когда они покидали клозет. — Приходи вечером после работы к нам; отпразднуем это дело, Хуэйфэнь приготовила ужин, сестренка собиралась прийти. А кроме того, у нас с женой к тебе есть приватный разговор!
Юэ Тофу серьезно и важно проследовал в зал заседаний, чтобы потом опустить свой таинственный бюллетень…
ЧЭНЬ ЦЗЯНЬГУН
ИСЧЕЗНУВШИЙ ПЛАТОК С ФЕНИКСАМИ
© Перевод Д. Адамова
Чэнь Цзяньгун родился в 1949 году в городе Бэйхай провинции Гуанси. В 1957 году вместе с семьей переехал в Пекин. В 1968 году окончил среднюю школу при Народном университете Китая. Затем в течение десяти лет работал на шахте Цзинси горнорабочим.
В 1977 году поступил на факультет китайского языка Пекинского университета, который окончил в 1982 году. Сейчас является членом правления Пекинской писательской организации, одновременно работает редактором, профессионально занимается писательским трудом. Член КПК с 1981 года. В Союзе писателей Китая с 1982 года.
Начал писать с 1973 года. Публиковал стихи, прозу, рассказы. С 1979 года им были опубликованы такие рассказы, как «Изгиб реки», «Некролог», «Переулок Лулуба, д. 9», тепло встреченные читателями. «Глаз феникса» и «Исчезнувший платок с фениксами» получили Всекитайскую премию как лучшие рассказы 1980 и 1981 годов.
I
Странный человек этот Цинь Цзян. Автор многих серьезных, глубоко психологических произведений, он часто пренебрегает элементарными нормами общения с людьми. Я два года пытался взять у него интервью — задумал писать о нем репортаж, но получил отказ.
