Великий князь Михаил Павлович
Раннее детство императора прошло в покоях Зимнего дворца. Николай Павлович вспоминал: «Спали мы на железных кроватях, которые были окружены обычной занавеской; занавески эти, также как и покрышки кроватей, были из белого канифаса и держались на железных треугольниках таким образом, чтобы ребенку, стоя в кровати, едва представлялось возможным из нее выглядывать; два громадных валика из белой тафты лежали по обоим концам кроватей. Два волосяных матраса, обтянутые холстом, и третий матрас, обтянутый кожей, составляли саму постель; две подушки, набитые перьями; одеяло летом было из канифаса, а зимой ватное, из белой тафты. Полагался также белый бумажный ночной колпак, которого мы, однако, никогда не надевали, ненавидя его уже в те времена. Ночной костюм, кроме длинной рубашки, наподобие женской, состоял из платья с полудлинными рукавами, застегивавшегося на спине и доходившего до шеи»122.
Вид Михайловского дворца
В конце 1800 г. семья Павла I вместе с маленькими детьми перебралась в только что законченный и еще непросохший Михайловский замок. Во дворце спальня великих князей Николая и Михаила располагалась точно над спальней Павла I. В замке было настолько сыро, что эта сырость врезалась в память 4-летнего Николая: «Помню, всюду было очень сыро, и что на подоконники клали свежеиспеченный хлеб, чтобы уменьшить сырость»123. Одновременно с переездом в Михайловский замок, решением Павла I, главным воспитателем великих князей Николая и Михаила Павловичей был назначен Матвей Иванович Ламсдорф, хотя учиться мальчики начали только в 1802 г. Граф Ламсдорф, суровый и строгий до жестокости, стал разительной противоположностью Шарлотте Ливен.
При этом назначении Шарлотта Карловна Ливен не была обойдена или забыта. Еще в 1794 г. ее пожаловали в статс-дамы и наградили орденом Святой Екатерины I степени. Накануне отставки – 22 февраля 1799 г. Павел I возвел ее с потомством в графское достоинство. В день коронации императора Александра I Ш. К. Ливен была награждена драгоценными браслетами с портретами императорской четы, а в 1824 г. – портретом императора с цепью для ношения на шее. В коронацию императора Николая I графиня Ливен была возведена с ее потомством в княжеское достоинство, а в декабре того же года получила титул светлости.
Надо отметить, что Николай I всю жизнь с уважением и любовью относился к своим воспитательницам. Его мать императрица Мария Федоровна была далека от своих детей, поскольку придворный этикет не предполагал их близкого общения с матерью. Когда в 1839 г. Ю. Ф. Адлерберг умерла, Николай I в личном письме к И. Ф. Паскевичу, которого весьма ценил и уважал, сказал: «Лишились мы нашей почтенной генеральши Адлерберг, бывшей моей наставницы, которую я привык любить как родную мать, что меня крайне огорчило»124. Наверное, мало кто из нас с такой благодарностью может вспомнить даже первую учительницу.
Когда во второй половине 1830-х гг. подрос, принял присягу и начал светскую жизнь старший сын Николая I – цесаревич Александр Николаевич, родители не перестали им заниматься. Так, по желанию Николая Павловича, в ближайшее окружение цесаревича была включена княгиня Дарья Христофоровна Ливен, урожденная Бенкендорф, жена дипломата и хозяйка известного дипломатического салона в Лондоне. Предполагалось, что она, встав во главе салона цесаревича, отшлифует его речь и манеры.
Раннее детство Александра II
Когда у Николая I родился первенец, для его воспитания привлекли «кадровый костяк», сложившийся в период малолетства самого императора. В 1818 г., чтобы взрастить будущего Александра II, в качестве консультанта пригласили директрису Смольного института Ю. Ф. Адлерберг, ей тогда было 58 лет. Естественно, мать подключила к воспитательному процессу свою дочь, тоже Юлию Федоровну, но в замужестве Баранову, 29 лет. Еще в 1806 г. (в 17 лет) ее пожаловали во фрейлины высочайшего двора. Именно Ю. Ф. Баранова и возглавила штат нянек и гувернанток при младенце.
Непосредственно за ребенком ухаживала надзирательница Н. В. Тауберт, которой подчинялись три бонны-англичанки – А. А. Кристи, Е. И. Кристи и М. В. Касовская. Этот состав практически без изменений вынянчил всех детей Николая I. Одна из фрейлин императрицы Александры Федоровны упоминала, что в 1826 г. она видела в Царском Селе, как дочь Николая I великая княжна Александра Николаевна «каталась в своей маленькой коляске еще с мамкой, няней Коссовой, а вез ее камердинер Тутукин»125.
Женщины оставались рядом с Александром до 12 июня 1824 г., то есть до шестилетнего возраста, после чего воспитание перешло в руки мужчин. Семья Николая I была большой, и сложившийся женский персонал сосредоточил свои усилия на трех подрастающих дочерях Николая I. С 1831 г. всем многочисленным штатом великих княжон, который включал как английских бонн, так и русских кормилиц и комнатных работников, руководила Ю. Ф. Баранова.
Подбор воспитателей велся достаточно тщательно, однако даже при таком подборе случались промахи. Например, в 1824 г., когда дочь Николая I великая княжна Ольга Николаевна перешла из ведения английской няни на попечение гувернантки-воспитательницы, к ней была назначена Шарлотта Дункер, шведка по происхождению и протестантка по вероисповеданию. Судя по всему, ее жизненный опыт был весьма скуден. Она получила образование в шведском монастыре в Петербурге, в котором затем некоторое время учительствовала126. Шарлотта Дункер продержалась при Ольге Николаевне достаточно долго – до 1835 г., то есть девять лет. И все же, несмотря на это, ее пришлось убрать из детской. Назначенная летом 1831 г. воспитательницей к старшей дочери Николая I – великой княжне Марии Николаевне, Ю. Ф. Баранова по должности курировала работу остальных воспитательниц, в том числе и Ш. Дункер. Тут, безусловно, проявилось влияние Ю. Ф. Адлерберг, матери Барановой. Профессиональная воспитательница Дункер тяжело переживала вмешательство в ее епархию «блатной» Жюли Барановой, отсутствие педагогического опыта которой ощущали все, даже ее подопечные. Спустя годы Ольга Николаевна вспоминала, что «Жюли Баранова не имела и тени авторитета. Очень добрая, очень боязливая, в частной жизни обремененная заботами о большой семье, на службе, кроме воспитания Мэри, еще ответственная за наши расходы и раздачу пожертвований, она не умела следить за порядком в нашей классной»127. Тем не менее незлобивая и неконфликтная Баранова удержалась при дочерях, в первую очередь потому что к ней хорошо относились Николай I и императрица Александра Федоровна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
