Старший опер капитан Соколов молод и энергичен. Наверное, такие в девяностые брали бандитов. Самые лихие времена для УгРо, когда у каждого настоящего милиционера должны были быть железные яйца. Это не нынешнее относительно не людоедское время. Но и здесь разных проблем хватает. Из-за непрофессиональной политики верхов с преступностью в стране сложилось аховое положение. Вроде бы её не так много, но она то и дело попадается на глаза. Криминальный мир постоянно рекрутирует из выпавшего с общества молодежи новые кадры. Настоящая воспитательная работа запущена и ведется лишь общественниками. Был такой в СССР фильм «Пацаны», там все абсолютно честно показано. Потому и стал он неимоверно популярен.
— Рассказывай, что хотел нам передать?
Я не удерживаюсь от подначки:
— Понадобился-таки? Что случилось?
— Не язви, Караджич, чином не вышел! — одергивает меня старлей Бубакин. Он старше Соколова лет на десять, но, видимо, не торопится выслужиться. Зато каждого щныря на территории знает как облупленного.
— Дайте угадаю? Задели некую важную шишку?
Соколов бросает на столешницу талмуд кодекса и садится рядом со мной край стола.
— Мне говорили, что ты еще тот фрукт, но в прошлый раз неплохо себя проявил. Имеешь зуб на Хмурого?
— Да все они уроды мелкотравчатые! И за ними рыба покрупнее!
Опера обмениваются многозначительными взглядами.
— А ты до фига знаешь для простого студента.
— Так учусь.
Соколов не удерживается, хлопает меня по плечу и весело хохочет. В нем еще слишком много неистраченной энергии. Такие люди, имея ясную цель, могут горы свернуть.
— Сработаемся! Короче, в прошлые выходные на Суфтинке вышла некрасивая история. Одного подвыпившего товарища обнесли, но предварительно хорошенько стукнули по башке. Да так, что он до сих пор в больнице. Помнит мало что.
Я с интересом наклоняюсь к капитану?
— Конкретно?
— Пацанва, явно малолетки. Сняли дубленку, шапку собачью, ну и лопатник с деньгами увели.
— Били скорее всего кастетом.
— Откуда дровишки? — встрепенулся Бубакин.
— Меня самого тогда им отоварили, но удар пришелся вскользь. Я еще говорил патрульным, что надо было в снегу поискать. А они забили, этих удодов отпустили.
Опера переглядываются:
— Кто такие?
— Длинный бил.
Бубакин кивает:
— Дронов, по кличке Дрын. Ему еще семнадцать, и он активно этим пользуется.
Соколов задумывается:
— С таким арсеналом можно и ему статью нарисовать.
— Ловить будем?
Капитан с интересом смотрит на меня:
— Хочешь поучаствовать?
— Так я же все-таки член ОКОДа. Мне нужен в помощь крепкий пацан, ну и вы в засаде неподалеку. Я знаю, где они на Суфтинке обычно тусят. И сегодня пятница, народ гуляет и закусывает.
— Какой молодец, все просчитал! Давай к нам в опера?
Погода стояла теплой, после морозов пришел циклон и щедро сыпало снегом. Под яркими фонарями круговертью крутило снежными хлопьями, в лицо то и дело задувало. Вот здесь здорово пригодилась «Аляска» с капюшоном. А вот моему напарнику в пальто и меховой шапке приходилось хуже. Василий был старше меня и, говорят, занимался какой-то борьбой. В ДНД пришел от комсомола и не особенно был восторге от моей идеи.
— Что за хрень у тебя?
Я перед этим посмотрел на часы, решился и достал «ногу» от сломанного фотоштатива. С помощью нехитрых действий он быстро превращался в стальную телескопическую дубинку. Кондовое изделие советской промышленности можно было использовать и так.
— Палка-выручалка.
— Так нельзя.
— У этих уродов кастеты, может, и еще кое-что. Руками отбиваться будешь? Видишь кого на перекрёстке?
— Есть! — у Василия было феноменальное ночное зрение.
— Пошли тогда дворами, держись меня, я тут каждую собаку знаю.
— Ага.
Все-таки хорошо иметь молчаливого напарника. По очереди стоим за ближайшим к перекрестку домом в тени, второй в это время прыгает позади и пытается согреться. Опера должны сидеть в машине дальше по проезду и ждать нашего сигнала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Идет кто-то.
Я осторожно выглядываю. «Клиент» пошел! Мужичок даже пытается что-то спеть, но голос сиплый, его заметно покачивает. Наверное, поэтому все дальнейшее произошло очень быстро. Не успели мы опомниться, как мужичка уже завалили и не стесняясь шманают.
— Вперед!
Появление посторонних неприятно поразило шпану. Первым делает шаг Хмурый и на его лице появилась гнусная ухмылка. Он узнал меня:
— Это ты? Мы же тебя предупреждали!
Нас двое, а их пятеро. Хмурый, Дрын, какой-то незнакомый крепыш в белом армейском полушубке, и две малолетки. Долговязый делает шаг в сторону, сунув руку в карман. Кастет? Я смотрю прямо на Хмурого и показываю ему на красную повязку, что висит на рукаве. Главарь скривился:
— В легавые заделался, фрайер? Думаешь, это тебя спасет?
— Помалкивай, петушня! От человека быстро отошли и руки показали!
— А то что?
Я не заметил условного знака, или они как волчья стая действуют по наитию, но главные в шайке бросились вперед вместе. Краем глаза успеваю заметить, как Василий легко уходит в сторону и хитрым приемом валит крепыша наземь. Скорее всего он самбист. Ну и я не теряюсь. Жесткая ухмылка быстро уходит с лица Хмурого, когда он видит в моей руке самопальную дубинку. Но деваться ему уже некуда, нельзя терять лицо перед своими шестерками.
Никогда не махайте дубинкой в драке. Ею следует действовать как мечом. Хлесткие удары от плеча работают сильнее и позволяют постоянно контролировать пространство впереди. Противник видит перед собой твое оружие и боится его. Получив два раза больно по рукам и предплечью, Хмурый застывает в нерешительности. Железо пробивает даже его пальто.
— Серый!
Василий занимается в это время малолетками. Крепыш лежит на земле и стонет. Я же оборачиваюсь в сторону незаметно подошедшего сбоку Дрына, в его руке что-то блестит. Сука, это заточка или нож. Где менты, когда нужны? Но думать и ждать некогда! Перо в руках шпаны смертельно опасное оружие. Сколько отличных людей эти уроды отправили на тот свет. Работа шестом чем хороша, ты учишься одновременно и двигаться. Ноги уже согнуты в коленах, стоя в позиции, и я успел сделать два незаметных шажка к Хмурому. В этот раз не жалею главаря и бью его по плечу с оттягом, задеваю вдобавок щеку, тот с завыванием валится в снег. Я же моментально разворачиваюсь и вовремя.
Дрын не рассчитал, он привык работать со статичным противником. Я мгновенно встаю к нему боком, Дрын промахивается выпадом, а самодельная дубинка уже находится на уровне левого плеча, и удар четко проходит по локтю хулигана, от увесистого железа не спасает даже зимний бушлат. Дрын вопит на всю улицу, а затем валится на снег. Василий вовремя сделал ему подсечку и вяжет долговязого ремнем. Я с шумом перевожу дыхание и слышу милицейский свисток. По проезду к нам в неверном свете редких фонарей спешат три фигуры. А где машина?
— Серега, этот урод уходит!
Вот хитрожопая сволочь! Главарь не стал дальше ждать развития событий и рванул во двор. Я тут же за ним. Эге, парень, а ты точно знаешь все местные дворы? Здесь же тупик и забор. Хмурый слишком поздно понял, что сделал глупость, я же жалеть эту мразь не стал. Мощный удар по хребтине, и я заламываю Хмурому руки.
— Стоять сволочь!
— Больно, пусти!
— Я тебе счас рожу всю разобью!
— Не имеешь права!
— Не тому кричишь, утырок. Я тебе не мент. Рассказывай, под кем ходишь.
— У-у-у! Не по понятиям это своих сдавать. Ты сам на кого работаешь, фрайер. Я все узнаю и тебе конец будет!
Крепкий тычок по почкам заставляет Хмурого изогнуться от боли. А то он думал. Мне его совсем не жаль. С точки зрения того старого меня, я бы ему вообще сейчас устроил допрос с пристрастием. Это же натуральный биомусор, мешающий остальным жить. Ему совсем нет места в обществе.
