Как только за сержантом закрылась дверь, Защитник развернулся к пришельцам.
— Как вы сюда попали? — гневно вопросил он.
— Мы вошли сюда ночью, — ответил тот, что был одет как магистрат.
— Вошли ночью? В замок Защитника? Но как вы ухитрились пройти мимо моих часовых?
— Очень осторожно, — пояснил тот, что был в зеленой куртке.
Защитник прищурился. Все его чувства словно льдом сковало. В такие игры ему не раз доводилось играть, а эти наглецы в сыновья ему годились. Вряд ли они сумеют превзойти его в искусстве ведения дипломатических переговоров.
— Кто вы такие? — требовательно вопросил Защитник.
— Меня зовут Майлз, — отвечал мужчина в мантии магистрата. — А это мои спутники, Гар и Дирк.
— Что у вас общего с этим сбродом на площади?
— Это не сброд, Защитник. Это люди, которые верой и правдой служили вам на постах магистратов и шерифов целых пять лет.
Так, значит, и шерифы тоже взбунтовались! Это не на шутку потрясло Защитника, но он ничем не выдал себя.
— Зачем вы явились сюда?
— Затем, чтобы переговорить с вами, Защитник, об управлении страной, которое нас очень заботит.
— Тонко сказано, — поджав губы, отметил Защитник. — Но когда я слышу требования, я понимаю, что это именно требования, а не что-нибудь еще. А толпа ваших сторонников на площади мне сообщила, что это за требования — это «свобода», из-за которой государство неминуемо будет разорвано в клочья, и «равноправие», что бы это ни означало!
— Это означает, что мы полагаем, что людям следует гарантировать их безопасность в форме письменного документа, Защитник, в виде основных законов государства. В этом документе должны быть оговорены права людей на то, что они могут решать сами за себя, на то, к чему их не вправе принудить никакое правительство.
Это заявление заставило Защитника содрогнуться. Он не сдержался и ахнул от изумления.
— Вы же хотите лишить всякой опоры Закон Государства!
— Нам кажется, что это необходимо, — чуть ли не извиняющимся тоном проговорил Майлз.
— В таком случае я велю выстроить для вас самые замечательные виселицы на свете, ибо по земле еще не ступала нога более страшных изменников! Вы должны понимать, что я никогда не соглашусь на такие перемены! Скорее я умру!
Наконец подал голос великан.
— Надеемся, что последнее не понадобится, господин.
Защитник развернулся к нему. Глаза его метали молнии.
— Да! Советую вам думать, что это не понадобится, но ваша жизнь и ваша смерть — это совсем иное дело!
Тут в переговоры вступил второй спутник магистрата.
— Если бы вы послушали, о каких правах мы ведем речь, Защитник, вы, быть может, сменили бы гнев на милость. Требования, по сути, довольно умеренные и скромные.
— Если эти ваши «права» выбивают почву из-под ног у государственной власти, их никак не назовешь «скромными»! — рявкнул Защитник и снова прищурился. — Но я выслушаю вас. Что там у вас за требования?
— Во-первых, мы требуем, чтобы все люди имели право на счастье.
Защитник задумался, нахмурился, поискал в этом требовании злой умысел, хитрую уловку.
— По-моему, это вполне безвредное требование, — ворчливо проговорил он. — Что еще?
— Чтобы каждый имел право выбирать себе супругу или супруга, чтобы правительство не могло никого заставлять вступать в брак против воли.
— Но ведь при таком законе сразу станет много таких, кто вообще не пожелает жениться и выходить замуж!
— Верно, Защитник, — спокойно кивнул Майлз. — Появится много людей, которые сочтут, что одиночество менее мучительно, чем брак без любви.
— Но тогда в государстве станет рождаться меньше детей! А это значит, что упадут урожаи, в казну станет поступать меньше податей!
— Да, людей станет меньше, но это будут счастливые люди, — сказал тот, кого звали… кажется, Дирк. — А у счастливых людей дети рождаются, пожалуй, чаще.
В этих словах звучал соблазн. Защитник нахмурился и решил подумать над высказыванием Дирка на досуге.
— Над этим можно подумать. — «А мятеж из-за этого затевать вовсе не стоило». — Что еще?
В глазах Майлза загорелся огонек надежды.
— Чтобы всякий был волен молиться, кому захочет, и исповедовать любую религию, по своему усмотрению.
Защитник мгновенно насторожился.
— Что такое «религия»?
— Вера в единого бога или в нескольких божеств. А молитва — это мысленное обращение к богу.
— Выдумки, фантазия, — скривился Защитник и упер руки в бока. — Но и здесь я особого вреда не вижу, покуда люди не станут верить в то, что эти самые «боги» существуют на самом деле. Что еще?
— Следующее требование проистекает из предыдущего. Если люди обретут право исповедовать любые религии, они обретут и право говорить об этом с другими людьми. Так что каждый человек должен иметь право говорить обо всем на свете, лишь бы это не вредило другим людям.
— Людям? — уцепился за последнее слово Защитник. — А власть — это люди?
— Нет, — честно признался Майлз.
— Стало быть, вы хотите наделить всех и каждого правом осуждать власть в стране — и самого Защитника?!
— Исключительно в качестве официального лица, представителя власти, — поспешно уточнил Дирк. — Никто не будет иметь права вмешиваться в личную жизнь Защитника.
— Чушь, чепуха! Личная жизнь Защитника — это то, насколько хорошо или дурно он правит страной; то же самое относится к министрам, шерифам и магистратам!
Министры ожили, начали приглушенно переговариваться.
Защитник усмехнулся. Недовольство министров его порадовало.
— Нет, молодые люди, последний пункт ваших требований меня не устраивает! Что еще вы можете мне предложить?
— Требование о том, чтобы каждый имел право на жизнь и безопасность и чтобы правительство не могло отнять у человека ни то ни другое без суда и вердикта сограждан.
— «Сограждан»? — воскликнул Защитник. — Это что еще за бредни? Вердикт выносит магистрат!
— Магистрат и будет выносить вердикт — в рамках закона, разумеется, — ответил Майлз. — Но решать, виновен обвиняемый в совершении преступления или нет, будут присяжные, простые граждане.
— Ах вот как? И с какой же стати орда пахарей разберется в том, виновен обвиняемый или невиновен, лучше, чем подкованный в законах магистрат?
— Суд присяжных — гарантия того, что никто не будет обвинен по воле одного-единственного человека, он послужит обеспечением защиты граждан от произвола власти.
— Да ну? А произвола сограждан вы не опасаетесь? Самосуд вас не пугает? Только не пытайтесь убедить меня в том, что таких случаев не было! Я их знаю предостаточно — когда толпа была готова казнить невинных, а спасали их от неминуемой гибели именно магистраты! Нет, на это требование я согласиться не могу, увольте, но буду рад поговорить об этом более подробно в другой раз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
