По вечерам, по словам певца прудов, гулянье здесь принимало вид таинственности.
Далее поэт пишет:
Не жемчужная росинаНа листке цветов блестит,То Катюша-КатеринаВельяминова глядит.На сестрице не сияютШтукатурка, алебастр, и т. д.
Мать этой Вельяминовой жила с известным тульским наместником M. H. Кречетниковым; в записках Болотова находим, что муж Вельяминовой, тульский вице-губернатор, «жертвовал женою своею в угодность сему вельможе». Известно, что Кречетников очень любил прекрасный пол; он имел сам очень красивую наружность и отличался щегольским нарядом, даже под старость всегда носил шелковые чулки, башмаки с красными каблуками, белые перчатки и очки новомодные118.
Потемкин ему особенно покровительствовал и, зная его слабость к женскому полу, иначе его не называл, как «мадам», любимое слово Кречетникова. Бантыш-Каменский говорит, что он имел еще и другую слабость – высокомерие и еще непомерную хвастливость, и по этому случаю приводит следующее.
Когда Екатерина II посетила Калугу, на хлеб был плохой урожай. Ожидая прибытия императрицы, Кречетников распорядился, чтобы по обеим сторонам дороги, по которой ей надлежало ехать, на ближайшие к проезду десятины свезли сжатый, но еще не убранный хлеб и уставили бы копны как можно чаще; при въезде в город были устроены триумфальные ворота и украшены снопами ржаными и овсяными.
Государыня знала об обмане, но обошлась с наместником милостиво. Она спросила его, однако, хорош ли был урожай? Кречетников отвечал: прекрасный. Когда после стола наместник доложил ей, что в городе есть театр и хорошая труппа, и не соизволит ли государыня осчастливить театр своим присутствием, она потребовала список играемых пьес и, возвращая его, прибавила:
– Ежели у вас разыгрывается «Хвастун», то хорошо бы им позабавиться, – и пригласила наместника в свою ложу.
Во время комедии государыня часто посматривала на Кречетникова и милостиво ему улыбалась; он сидел как на иголках. В тот же вечер был бал, данный калужским дворянством; после ужина государыня сказала Кречетникову:
– Вот вы меня угощаете и делаете празднества, а самым дорогим угостить пожалели.
– Чем же, государыня? – спросил Кречетников, не понимая, чего могла пожелать императрица.
– Черным хлебом, – отвечала она и тут высказала ему свое неудовольствие. – Я желаю знать всю правду, а от меня ее скрывают и думают сделать мне угодное, скрывая от меня дурное!.. Здесь неурожай, народ терпит нужду, а вы еще делаете триумфальные ворота из снопов!
Екатерина была очень милостива к Кречетникову: он был пожалован в графы, но это известие было привезено курьером на другой день его смерти.
Затем в уличной сатире поэт описывает известного драматурга Федора Федоровича Иванова:
Вот Иванов наш в мундире:То ни Марс, ни Феб,Пусть бренчит себе на лире,Продает стихи на хлеб.Водит в рынок Мельпомену,За бесценок отдает,Марфу-дворницу на сценуПусть заикою ведет.
Иванов служил комиссионером 9 класса в комиссии московского комиссариатского депо. Он написал трагедию в 5 действиях «Марфа Посадница, или Покорение Новгорода», драму в 3 действиях «Награжденная добродетель, или Женщина, каких мало». С большим успехом последняя была играна в Петербурге и в Москве в 1805 году. Затем комедии: «Не все то золото, что блестит, или Урок для отцов», «Женихи, или Век учись», «Хоть не рад, да будь готов», «Семейство Старичковых, или За Богом молитва, за царем служба не пропадает». Иванов умер в 1816 году; жизнь его описана Мерзляковым в «Трудах Московского Общества любителей российской словесности». По словам последнего, Иванов отличался благородством характера и добротой чисто евангельской.
Далее встречаем описание гг. Эхользиных и П. А. Обрезкова, молодых московских франтов, служивших в Коллегии иностранных дел.
Что Эхользины уныли,Саша-душенька так худ?Ах, вспорхнул румянец милый,След бубновый виден тут.
Точно глист в карикатуре,В зал судейский входит пить,В гибкой, тоненькой фигуреНаш Обрезков-сибарит.
Ниже в стихотворении находим описание старухи, Настасьи Дмитриевны Офросимовой, вдовы генерал-майора, очень известной в то время в Москве по почету и уважению, которое ей все оказывали. Офросимова, в сущности, была своенравная и сумасбродная старуха: она требовала, чтобы ей все, как знакомые, так и незнакомые, оказывали особый почет.
Все трепетали перед этой старухой. Как говорит Благово119 про нее: «Бывало, сидит она в собрании – и, Боже избави, если какой-нибудь молодой человек или барышня пройдут мимо нее и ей не поклонятся.
– Молодой человек, пойди-ка сюда; скажи мне, кто ты такой, как твоя фамилия?
– Такой-то.
– Я твоего отца знала и бабушку знала, а ты идешь мимо меня и головой мне не кивнешь; видишь, сидит старуха, ну и поклонись, голова не отвалится; мало тебя драли за уши, а то бы повежливее был».
Тогда говорили, что она и в своей семье была презлая: чуть что не по ней, так и взрослых своих сыновей оттреплет по щекам. В то время, бывало, когда матери со своими дочерьми ехали на бал или в собрание, то непременно твердили им:
– Смотрите же, если увидите старуху Офросимову, подойдите к ней да присядьте пониже.
В стихотворении о ней говорится следующее:
Вот и мамушка РатимаОфросимова бежит,С ней ухваточка любима —Кулаками всех дарить.Урожденна Шаховская.Чемоданчик ей несет,Слышно: маменька милая,Дай скорей увидеть свет.
Офросимова любила также заниматься сватовством и множество устроила браков в Москве. Очень подробную характеристику этой старухи находим в романе Л. Н. Толстого «Война и мир». Жихарев120 про нее говорит, что она – дама презамечательная своим здравомыслием, откровенностью и безусловною преданностью правительству.
Далее в стихотворении находим описание одного из франтов того времени и большого игрока Г. Шиловского; про него говорит поэт, что он дорогу
К модной лавке проложилШить чепцы, обуть и ногу,Шаркать мило научил.
Г. Г. Чернецов. Парад в Кремле в 1839 г. 1841 г.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
