– М-да… – Каспар покачал головой. – Думаю, об этом мы Бертрану рассказывать не будем. Марингер взят, все его родственники погибли, и точка.
– Точка! – согласно кивнул Углук, забрасывая в рот последние крошки.
Наконец гости собрались уходить.
– Я скоро вернусь, дорогая, – пообещал Генриетте Каспар. – Мы пойдем к нашему другу Бертрану.
– Хорошо, – сказала Генриетта. Бертрана она знала.
Фундинул и Углук сердечно попрощались с хозяйкой, а она вернула орку почищенный и заботливо укутанный в простые кожаные ножны меч.
– О-о, имдресс Фрай, большое вам спасибо! Глазам своим не верю – он никогда не блестел сильнее, чем сейчас, честное слово!
51
Углук не переставал восхищаться новым видом своего оружия, даже когда все трое оказались на улице.
– Нет, ну надо же! Так быстро вычистила и сшила ножны! Ваша милость, у вас не жена, а золото!
– Просто у нее богатая практика, дома ей приходится следить за целым арсеналом, – пояснил Каспар.
– Посмотри, гном, – не унимался Углук, – видишь, как ко мне относятся? Это потому, что орк – хороший. А тебя никто не любит, маленький злобный жадина.
– Ха! Ты думаешь, госпожа Фрай почистила твой меч из-за того, что ты хороший?
– Конечно.
– Она просто сделала жест.
– Какой такой жест?
– Жест жалости, каким обычно бросают голодной собаке корку хлеба.
– Ты глупый, гном, о какой голодной собаке идет речь, если я сегодня наелся так, как не наедался за последние двадцать лет!
– А-а, – гном махнул рукой. – С тобой бесполезно разговаривать. Ты все равно ничего не поймешь.
– А вот и пойму! Давай – разговаривай со мной, злобный гном!
– Хорошо, – пожал плечами Фундинул. – Вот посмотри на меня —я добротно и скромно одет. Мой топор в полном порядке и спрятан в крепко сшитом чехле. Одним словом, я вполне состоявшийся гном, и на меня приятно посмотреть.
– А на меня? – ревниво спросил орк.
– А на тебя… на тебя больно смотреть. Так и хочется подать тебе кусок хлеба, как блохастой собаке.
– Довольно! – поднял руку Каспар. – Обменялись добрыми пожеланиями и хватит. На вас уже прохожие стали коситься, так и до нового скандала со стражниками недалеко.
– С вами мне нечего бояться, ваша милость, – сказал орк.
– Вот то-то и оно. Безнаказанность приводит к потере бдительности.
После этой фразы Каспара Фундинул и Углук притихли, уж больно мудреными показались им эти слова.
Живописная троица проследовала через полгорода, повсюду привлекая к себе внимание. Особенно это было заметно на Рыночной площади, где все замирали, разинув рты, при виде высокого орка с мечом под мышкой и квадратного гнома с топором в чехле.
Каспара многие знали, поэтому в толпе шептались: Фрай что-то задумал! Проныра снова в игре! Если же он задерживал на ком-то взгляд, ему непременно улыбались и кланялись, приговаривая:
– Добрый день, ваша милость. Добрый день…
Пройдя через площадь, друзья вошли в гостиницу «Кот и Ботинок», где на первом этаже в недорогом двухкомнатном номере проживал Бертран.
Каспар не церемонясь толкнул дверь, и вся троица ввалилась в апартаменты, застав Бертрана за упражнениями: длинной дубовой палкой он отчаянно молотил подвешенный за крюк кожаный мешок с опилками, нанося рубящие и колющие удары.
Увидев своих друзей, Бертран отшвырнул палку и кинулся их обнимать.
– Как же я рад вас видеть! – воскликнул он, обдавая гостей свежим запахом можжевелового вина.
– А что это ты делаешь? – спросил Каспар.
– Да вот, решил последовать твоему примеру, чтобы рука не слабела и ноги окрепли. А то опускаюсь я, друзья мои, медленно, но опускаюсь. Головокружение появилось, дрожь в коленях. Так, пожалуй, и в седле не усидишь, не то чтобы противника пикой сшибить. Только это всего лишь мешок, он не заменит хорошей драки, а я по такой очень стосковался. До того скука заела, что с удовольствием ввязался бы в какое-нибудь безнадежное дельце, вроде южного похода.
– Так мы по такому делу и пришли! – обрадовано сообщил Углук, однако наткнулся на осуждающий взгляд Каспара и притих.
– Я слышал, в герцогстве неспокойно, значит, мы идем на войну с королем?
– Не совсем так, Бертран. Где мы можем присесть?
– Идемте в гостиную, – сказал хозяин и повел гостей во вторую, столь же тесную комнату. Непонятно было, почему он называл ее гостиной, поскольку там стояла только кровать, которая к тому же не пустовала.
– Эй, вставай и убирайся! – крикнул Бертран и начал бесцеремонно тормошить валявшуюся на мятой перине девицу.
– Ой! Му-у! Да что за охота вам пришла меня среди ночи гнать, милорд?! – проворчала пьяная девица, натягивая на себя одеяло.
– Пошла вон, утро уже! Утро! – не сдавался Бертран и, как показалось Каспару, готов был применить дубовую палку, которой охаживал мешок с опилками.
– Утро?! – недоверчиво произнесла девица и подняла от подушки всклокоченную голову. – А эти кто?
– Мои гости, – терпеливо объяснил Бертран, в нем заговорило графское происхождение.
Видимо, девица поверила – она решительно откинула одеяло, продемонстрировав всем присутствующим такую мощную грудь, что ею можно было таранить крепостные ворота. Все остальные прелести девицы выглядели ничуть не хуже, чем Фундинул, Каспар и Углук были приятно удивлены.
– А деньги? – вспомнила девица.
Бертран не глядя швырнул на постель несколько серебряных рилли. Девица собрала их, затем подхватила валявшуюся на полу одежду, но одеваться не стала. Ничуть не смущаясь, она проследовала мимо гостей, вышла в коридор и возмущенно хлопнула дверью, как будто ей недоплатили.
– Ты, я вижу, времени зря не теряешь, – прокомментировал Каспар.
– Да, совсем опустился, – кивнул Бертран и, двинув ногой, свалил несколько стоявших на полу пустых бутылок! – Вино и мерзкие шлюхи не доведут меня до добра.
– Вот мы и пришли спасти тебя, только сначала выслушай неприятную новость…
– Что за новость? Я полагал, все мои неприятные новости уже позади.
– Замок Марингер пал, Бертран, и все твои родственники погибли.
– Как это пал? – недоуменно спросил Бертран, садясь на смятую постель. – Ты видел, какие там стены?
– Очень давно…
– Так как же он мог пасть?
– Колдовство, Бертран, – вмешался Углук.
– Да, – подтвердил Каспар. – При помощи колдовства были сорваны ворота, и внутрь крепости ворвалась вражеская конница.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
