— Старина Слоут, — он дрожал. — Помнишь его? Моего Партнера? И твоего тоже, насколько я помню? Застрелен с той стороны границы. Возможно, даже кем-то из твоих чертовых братцев.
— О, Дойс, мне так жаль, — она хотела положить руку на его плечо, но потом передумала. Она понимала, что это неправильно, но была более, чем когда-либо, счастлива услышать новости. Под твердым змеиным взглядом она пыталась сохранять благоразумие.
— Ты ведь знаешь, у него было много проблем по роду деятельности, это может быть вообще не связано с...
— Ты по-прежнему верна этому Анархистскому дерьму, в котором выросла, — и всё, он вышел за дверь, никакого галантного поцелуя, прикосновения к шляпе, я-скоро-вернусь-моя-дорогая, лишь на удивление аккуратно захлопнувшаяся за ним щеколда.
Дни продолжали тащить свои жалкие оболочки по дороге Времени, от Дойса никаких вестей. Поскольку она не слишком углублялась в мысли о том, что он там делал, его отъезд был почти облегчением.
Позже, когда она была одна и соскальзывала в сон, ее вдруг разбудило шокирующее знакомое анальное воспоминание, минуту она готова была поклясться, сидя и подняв над бедрами ночную рубашку, что Слоут вернулся из мертвых с единственной целью вдуть ей в его излюбленном стиле. Это был не самый нежный способ, который она могла вспомнить, провода любимого и, ладно, тогда желанного, но, с другой стороны, это Слоут явился к ней из наполненных воем лье пустоты, его пенис, как она некоторое время подозревала, при необходимости был тверже, чем самый непреодолимый барьер, с которым могла бы столкнуться смерть.
Тейс Бойлстер навещала ее главным образом для того, чтобы сидеть и курить сигареты, когда дома ей не нужно было проводить урок по изучению Библии.
—Я подозреваю, — сказала Лейк, — что он направился в Техас. Хотя, конечно, он может быть и не там.
— Его кто-то ищет, Лейк?
— Меня это не удивило бы, но на этот раз он думает, что это он ищет.
— О боже. Получается, это уже не в первый раз?
— Он вернется. В любом случае, найдет он виновника, чтобы убить его, или нет — он не собирается посещать вечерню в этом городе.
— Он ведет себя лучше, когда я здесь, — сказала Тейс.
Но она сняла с себя личину жены Шерифа, как блюститель закона откалывает звезду.
— Может быть, ты мне расскажешь немного, что происходит?
— Видела эти предметы?
— Конечно. У тебя.
— Один уже у тебя во рту, Тейс.
— Угу!
Лейк зажгла сигарету и рассказала Тейс грустную историю целиком. Слушать было бы удобнее, если бы ее голос иногда не скатывался в шепот, а иногда даже пропадал совсем. Лицо Тейс становилось всё более встревоженным и заботливым, то и дело проступая сквозь пелену дыма.
— Думаю, что-то со мной определенно не так, правда?
— Что? Ты вышла замуж за человека, который застрелил твоего отца.
Она пожала плечами и широко раскрыла глаза, словно в вопросительном недоумении.
— Много такого ты видишь вокруг?
Тейс позволила себе короткий вздох через нос.
— Так или иначе, я всё это повидала. Молодые красавчики, разгневанные отцы, ничего нового. Возможно, вы двое просто зашли немного дальше, только и всего.
— Этот человек вышвырнул меня из дома. Просто на произвол судьбы, я могла оказаться в борделе в Мексике или умереть, его это не волновало. Это я должна была его убить.
— Но это оказался Дойс. А потом вы двое встретились. Да? Словно вы это всё запланировали вместе, не так ли?
— Довольно скверно. Папа мертв, а я не могу перестать его ненавидеть. Что за бессердечная я дочь? Предполагается, что девушка должна любить своего отца.
— Конечно, — сказала Тейс, — в романах Элси Динсмор или где там еще. Мы все выросли на этой литературе, она отравила наши души.
Она засунула сигарету в рот и тяжело накрыла рукой руку Лейк.
— Скажи мне кое что. Пытался ли он когда-нибудь...
— Что? О...
— Добиться своего?
— Вебб? Вебб мог быть необычайно подлым, но он не был дураком.
— Мой пытался.
— Твой папа? Он...
— Он, а заодно и мой брат Рой Мики.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она произнесла это со странной улыбкой, щурясь сквозь дым, словно подбадривая Лейк что-то сказать.
— Тейс. О боже.
— Это было много лет назад, не конец света. Я больше волновалась за маму, честно говоря. В любом случае, это длилось недолго, они все перегрызлись между собой, прежде чем я об этом узнала, приехал Юджин и я вырвалась из этого дома, хвала Всевышнему, невредима.
—В нашей семье такого никогда не было.
— Не отчаивайся, ты немного потеряла.
Ей снилась Мэйва.
Белка на столбе изгороди.
— На что ты смотришь, ясноглазка?
Белка стояла прямо, повернув голову и не шевелясь.
— Конечно, тебе легко, но подожди, пока изменится погода.
Всё это время она льет на забор помои, пытаясь не согнать белку.
— Вы больные на голову, вы все.
Такой всегда была Мэйва — вступала в общение с животными, почти разговоры. Белка или птица могла сидеть, кажется, часами, пока она с ними говорила, делая паузу, только если они должны были что-то ответить, иногда казалось, что действительно отвечают. Лейк могла поклясться, что слышит, как животные отвечают на своих языках, а ее мать внимательно кивала, словно понимала их речь.
—Что говорит ястреб, мама?
— Пожар в угодьях Салиды. Некоторые ее родственники рассеялись. Она, естественно, обеспокоена, это всё.
— А потом, — глаза девушки были широко открыты, как голубые коломбины в июле, — кто-то пришел и сказал, что там действительно был пожар.
— Конечно, Лейк, — мальчики сложили пальцы в мексиканском стиле, словно собираясь сказать atole con el dedo (тебя разводят), — но мама в любом случае могла об этом слышать. Она знает, что ты веришь во всё, что она говорит.
— Это исключено, она не могла ничего услышать до приезда почтового фургона.
Они прыснули от смеха.
— Она была всего лишь дочерью динамитчика, — пела Мэйва в этом сне, — но капсюли взрывались, когда она проходила мимо...
— Ты сделала всё возможное, чтобы сломать нас, — кричала она матери в этом сне, — а потом сбежала за пределы досягаемости, за стену смерти.
— Ты хочешь выйти оттуда за нами, из-за старой темной реки, найти нас, зачитать нам свой список жалоб? Кто-нибудь рано или поздно будет рад помочь тебе сделать это. Клянусь, Лейк, к старости ты прокиснешь.
Лейк проснулась, но так медленно, что некоторое время ей казалось: Мэйва действительно была здесь, в комнате.
— Ты могла бы подождать его возвращения, — посоветовала Тейс. — Это иногда случается. На что тебе не нужно рассчитывать — так это на возвращение к старому семейному счастью.
— Ты имеешь в виду примирение с этим сукиным сыном, возможно — снова и снова, потому что у меня не такой-то большой выбор.
— А Юджин брюзжит из-за дополнительной работы по дому.
— О, думаю, в этом случае я лучше буду еще больше молиться.
А потом в один прекрасный день ветер завыл в телеграфных проводах и Дойс приехал обратно к Стене Смерти. Ему не удалось выяснить — не удивительно — кто прикончил Слоута. Он отсутствовал всего лишь неделю или десять дней, но устал так, словно его не было год, голова опущена, какая-то внутренняя бледность.
Конечно, на этом всё не закончилось. Слоут начал появляться в окне, приходил с пустой ночной равнины и говорил: «Фуууу, ничтожество, почему ты всё не уладил. Разве не предполагалось всегда, что я прикрою твою спину?». На что Дойс, если он к тому времени еще не был слишком парализован страхом, отвечал: «Ладно, послушай, я думал, что это сделка, в смысле, ты всегда так говорил...», и так они обменивались репликами, а потом Лейк с трудом вставала с первыми проблесками неутешительной зари нового дня, бормоча: «Черт, человеку тут невозможно поспать...»
—Всегда думала, что их связывает большая тайна. По тому, как они смотрели друг на друга, говоря определенные вещи определенным образом... А теперь я наконец-то посвящена в эту тайну.
