— Всё нормально, — коротко ответил он, доставая из рюкзака плащ-невидимку. Вообще-то, шрам саднил, но не очень сильно — значит, Вольдеморт ещё не нанёс Сириусу смертельного удара… во время пыток Эйвери боль была намного сильнее…
— Вот так, — Гарри накрыл себя и Гермиону плащом. Они замерли, внимательно вслушиваясь в каждый звук — чему страшно мешала латинская невнятица.
— Сюда нельзя! — донёсся издалека громкий крик Джинни. — Извините, придётся обойти по вращающейся лестнице — здесь кто-то напустил гарротного газа…
Послышалось недовольное ворчание; чей-то голос сварливо сказал:
— Не вижу никакого газа.
— Это потому, что он бесцветный, — объяснила Джинни убедительно-усталым голосом, — но если хочешь, иди, пожалуйста, очень даже хорошо — твоё тело послужит доказательством для других неверующих.
Толпа постепенно редела. Видимо, известие о гарротном газе распространилось по школе; никто больше не шёл в этот коридор. Наконец вокруг стало почти совсем пусто, и Гермиона тихо проговорила:
— Гарри, пожалуй, уже можно — пошли.
Они, под плащом, осторожно выбрались из ниши. В дальнем конце коридора, спиной к ним, стояла Луна. Проходя мимо Джинни, Гермиона шепнула:
— Молодец… не забудь про сигнал.
— А какой сигнал? — еле слышно спросил Гарри, уже у двери кабинета.
— Если они увидят, что идёт Кхембридж, то громко запоют «Уэсли — наш король», — ответила Гермиона. Гарри вставил лезвие ножа в щель между дверью и стеной. Замок щёлкнул, и они с Гермионой вошли в кабинет.
Яркие уродцы грелись на солнышке, освещавшем тарелки, а в остальном в комнате было тихо, как и в прошлый раз. Гермиона с облегчением вздохнула:
— Я боялась, что после второго нюхля она усилит охрану.
Они сняли плащ; Гермиона быстро прошла к окну, встала сбоку, так, чтобы её не было видно с улицы, и с палочкой наготове стала следить за двором. Гарри бросился к камину, схватил горшок с кружаной мукой и бросил щепотку в очаг. Вспыхнуло зелёное пламя. Он упал на колени, сунул голову в плящущий огонь и выкрикнул:
— Площадь Мракэнтлен, дом двенадцать!
Голова закружилась, будто он спрыгнул с карусели, но колени остались неподвижно стоять на холодном полу. Гарри зажмурился, чтобы вихрем вьющийся пепел не попал в глаза, и открыл их, лишь когда вращение прекратилось. Перед ним была длинная, холодная кухня дома Сириуса.
Никого. Гарри того и ожидал, но всё же при виде пустого помещения его охватила страшная паника.
— Сириус? — громко позвал он. — Сириус, ты здесь?
Крик эхом разнёсся по кухне. Ответа не было. Правда, справа, за камином, что-то зашуршало.
— Кто здесь? — крикнул он, подумав, что это, вероятно, мышь.
Из-за стенки выполз Шкверчок, необычайно чем-то довольный, хотя и серьёзно пострадавший — кисти обеих рук были обмотаны бинтами.
— В камине — голова мальчишки Поттера, — уведомил Шкверчок безлюдное помещение, воровато поглядывая на Гарри. В его взорах сквозило странное, торжествующее выражение. — Шкверчок не понимает, зачем его сюда принесло.
— Шкверчок, говори, где Сириус! — потребовал Гарри.
Домовый эльф издал свистящий смешок.
— Хозяина нет дома, Гарри Поттер.
— А где он? Куда пошёл? Говори, Шкверчок!
Шкверчок только захихикал.
— Ты у меня дождёшься! — пригрозил Гарри, прекрасно понимая, что, в своём теперешнем положении, абсолютно безопасен для Шкверчка. — А Люпин? Шизоглаз? Кто-нибудь есть?
— Никого, один Шкверчок! — счастливо сообщил эльф, отвернулся от Гарри и зашаркал к двери. — Пожалуй, Шкверчок пойдёт побеседует с хозяйкой, да, да, они долго не разговаривали, хозяин не разрешал Шкверчку…
— Где Сириус? — заорал Гарри вслед эльфу. — Шкверчок, скажи, он в департаменте тайн?
Шкверчок замер на месте. За лесом ножек стола и стульев его лысый затылок был едва различим.
— Хозяин не докладывает бедному Шкверчку, куда уходит, — пробормотал домовый эльф.
— Но ты знаешь! — закричал Гарри. — Знаешь ведь? Ты знаешь, где он сейчас!
После минутной паузы эльф захихикал — на сей раз довольно громко.
— Хозяин не вернётся из департамента тайн! — ликующе воскликнул он. — Шкверчок и хозяйка снова одни!
Он затопотал дальше и вскоре исчез за дверью в холл.
— Ты…!
Но Гарри не успел придумать ни ругательства, ни проклятия — он вдруг почувствовал сильную боль в голове, судорожно вдохнул кучу пепла, поперхнулся, его потащило сквозь огонь… и вот уже он смотрел в мертвенно-бледную жабью рожу профессора Кхембридж. Она за волосы вытащила Гарри из камина и теперь с силой гнула его голову назад, будто собираясь перерезать горло.
— Ты полагаешь, — прошипела она, ещё дальше отгибая голову Гарри — он уже смотрел в потолок, — что после случаев с нюхлями я позволю ещё хоть одному мелкому пакостнику без спросу пролезть ко мне в кабинет? Болван! Теперь моя дверь защищена всеми мыслимыми и немыслимыми чужечующими чарами! Заберите у него палочку, — лающе приказала она кому-то, кого Гарри не мог видеть, и чья-то рука зашарила в его внутреннем кармане и вытащила палочку. — И у неё тоже.
Кто-то завозился у двери, и Гарри понял, что у Гермионы тоже отбирают палочку.
— Ну-с, я требую объяснений! Что вам понадобилось в моём кабинете? — зарычала Кхембридж, потрясая кулаком, которым держала Гарри за волосы, и он пошатнулся.
— Я… хотел выкрасть «Всполох»! — каркающим голосом выкрикнул Гарри.
— Лжец! — Она снова дёрнула его за голову. — Твой «Всполох» в подземелье, под надёжной охраной, о чём, Поттер, тебе прекрасно известно. Что ты делал в моём камине? С кем разговаривал?
— Ни с кем… — Гарри попытался высвободиться и лишился некоторого количества волос.
— Лжец! — заорала Кхембридж и отшвырнула его; он впечатался в письменный стол. Отсюда было видно Гермиону, которую прижала к стене Милисент Бычешейдер. Малфой стоял у окна, полуприсев на подоконник. Он, ухмыляясь, одной рукой подбросил волшебную палочку Гарри в воздух и тут же поймал её.
За дверью зашумели, и в кабинет ввалились несколько слизеринцев. Они втащили Рона, Джинни, Луну и — Гарри ужасно удивился — Невилля. Последнего волок за шею Краббе, казалось, Невилль с вот-вот задохнётся. У всех четверых пленников во рту были кляпы.
— Всех взяли, — доложил Уоррингтон, грубо вталкивая Рона в комнату. — Вот этот вот, — он ткнул толстым пальцем в сторону Невилля, — хотел помешать схватить вот её, — Уоррингтон показал на Джинни, которая изо всех сил пыталась брыкнуть свою захватчицу — крупную слизеринскую девицу, — так что я и его привёл.
— Молодцы, молодцы, — проговорила Кхембридж, с праздным интересом наблюдая за Джинни. — Похоже, очень скоро «Хогварц» станет зоной, свободной от Уэсли?
Малфой громко, подобострастно рассмеялся. Кхембридж растянула губы в довольной ухмылке, уселась в обитое ситцем кресло и, невероятно похожая на жабу в цветочной клумбе, редко моргая, уставилась на свои жертвы.
— Итак, Поттер, — процедила она. — Ты расставил охрану у моего кабинета и подослал ко мне этого шута горохового, — она кивнула на Рона, и Малфой расхохотался громче, — сказать, что полтергейст громит отделение превращений. Но мне из доклада мистера Филча было доподлинно известно, что подлый паскудник замазывает чернилами окуляры школьных телескопов.
— Очевидно, тебе было необходимо срочно с кем-то переговорить. С кем? С Альбусом Думбльдором? Или с гнусным полукровкой, Огридом? Едва ли с Минервой Макгонаголл, я слышала, она плоха и не может разговаривать.
Малфой и некоторые другие члены инспекционной бригады посмеялись и над этим. Гарри вдруг почувствовал, что весь дрожит от гнева и ненависти.
— С кем я разговаривал, вас не касается, — прорычал он.
Обвисшая физиономия Кхембридж напряглась.
— Прекрасно, — пропела она самым своим сладким и страшным голосом. — Прекрасно, мистер Поттер… Я дала вам шанс сделать добровольное признание. Вы им не воспользовались. Мне не остаётся ничего другого, кроме как заставить вас силой. Драко… приведи профессора Злея.
Малфой сунул палочку Гарри во внутренний карман и вышел из кабинета, мерзко ухмыляясь, но Гарри почти не обратил внимания на его злорадство. Он только что понял одну вещь… Да как же он не подумал об этом раньше? Он всё сокрушался, что в школе больше нет ни одного члена Ордена Феникса и никто не может помочь спасти Сириуса — а между тем в «Хогварце» оставался Злей!
В кабинете было тихо, если не считать возни слизеринцев, удерживавших Рона и остальных. Рон рвался из железного захвата Уоррингтона, и с его губы капала кровь, пачкая ковёр Кхембридж; Джинни упорно брыкалась, надеясь наступить на ногу шестикласснице-слизеринке, которая крепко держала её за плечи; Невилль мучительно пытался оттащить от своей шеи руки Краббе и с каждой секундой всё сильнее багровел; Гермиона отпихивала от себя Милисент Бычешейдер. Луна, между тем, вяло повесив руки, стояла возле своего конвоира и равнодушно глядела в окно, словно находила всё происходящее невероятно скучным.
