Байяз пожал плечами:
— Если бы я знал, я был бы мастером Делателем, а не просто первым из магов. — Он поднял ящик, сморщившись от натуги, словно нес огромную тяжесть. — Ты не мог бы мне помочь?
Логен подставил руки и охнул: ящик не мог бы весить больше, будь он целиком отлит из железа.
— Тяжелый, — пропыхтел он.
— Канедиас выковал его очень прочным. Настолько прочным, насколько это вообще возможно. Не для того, чтобы спасти его содержимое от мира… — Байяз наклонился к Логену и тихо закончил: — А для того, чтобы спасти мир от его содержимого.
Логен нахмурился, глядя вниз.
— А что в нем?
— Ничего, — буркнул Байяз. — Пока ничего.
* * *
Джезаль пытался вспомнить, есть ли люди, которых он ненавидит сильнее. Бринт? Он всего лишь надутый самодовольный идиот. Горст? Всего лишь противник на фехтовальном поединке. Варуз? Всего лишь старый напыщенный осел.
Нет. В первых строках списка эти трое: заносчивый старик со своей идиотской болтовней и фальшивой таинственностью, здоровенный дикарь с безобразными шрамами и угрожающей мрачной физиономией да снисходительный калека, считающий, будто он знает о жизни все. От их вида, вкупе с затхлым воздухом и вечным сумраком этого кошмарного места, Джезаля опять затошнило. Хуже такой компании было бы только полное одиночество. Джезаль представил себе, что он здесь один, и содрогнулся.
Однако его настроение улучшилось, когда они завернули за угол. Наверху появился маленький квадратик дневного света. Джезаль поспешил туда, обгоняя Глокту. Он уже предвкушал, как снова увидит небо над головой.
Выйдя на воздух, он закрыл глаза от удовольствия. Холодный ветер гладил его по лицу, и Джезаль глотал его, наполняя легкие. Он чувствовал себя так, словно несколько недель просидел во тьме, а теперь его выпустили на волю. Он не спеша пересек широкое открытое пространство, вымощенное твердыми плоскими камнями. Впереди, у высокого парапета, бок о бок стояли Девятипалый и Байяз, а за ними…
Внизу открывался вид на Агрионт. Мозаика белых стен, серых крыш, сверкающих окон, зеленых садиков. Спутники мага находились не на самой вершине Дома Делателя, а лишь на одной из ближайших к земле площадок над воротами, но и это было ужасно высоко. Джезаль узнал ветхое здание Университета, сияющий купол Круга лордов, приземистую громаду Допросного дома. Он различил площадь Маршалов и чашу, образованную деревянными сиденьями посреди окружающих зданий, и даже крошечный желтый мазок фехтовального круга в ее центре. Позади цитадели, за белой стеной и поблескивающим рвом, простирался город — серая масса домов под грязно-серым небом, уходящая вдаль до самого моря.
Джезаль расхохотался со смешанным чувством недоверия и восторга. Цепная башня по сравнению с этим — садовая лестница! Он находился так высоко над миром, что все вокруг казалось неподвижным, застывшим во времени. Он чувствовал себя королем! Ни один человек не видел такого, ни один за сотни лет! Джезаль ощутил свое величие: он гораздо более значителен, чем эти крошечные людишки, живущие и работающие в маленьких домишках там, внизу. Джезаль повернулся к Глокте, но калека не улыбался. Еще более бледный, чем прежде, он хмуро разглядывал игрушечный город у подножия дома, и его левый глаз беспокойно подергивался.
— Боитесь высоты? — рассмеялся Джезаль.
Глокта обернул к нему пепельно-серое лицо.
— Там не было ступеней. Мы не взбирались по ступеням по пути сюда! — Улыбка Джезаля начала угасать. — Не было ступеней, вы понимаете? Как это может быть? Как? Скажите мне!
Джезаль сглотнул, припоминая путь, который они прошли. Калека прав. Не было ни ступеней, ни пандусов, они не поднимались и не спускались, но очутились гораздо выше самой высокой башни Агрионта. Его снова затошнило. Вид на город теперь вызывал головокружение и казался отвратительным, непристойным. На подгибающихся ногах Джезаль отступил от парапета. Ему хотелось домой.
* * *
— Я преследовал его один, сквозь тьму, и здесь я встретился с ним. Канедиас. Мастер Делатель. Здесь мы бились. Огнем, сталью и плотью. Здесь мы стояли. Он швырнул Толомею с крыши на моих глазах. Я видел, как это случилось, но не мог остановить его. Его собственная дочь. Вы можете себе представить? Она не заслужила такого. В мире не было более чистой души.
Логен насупился. Он не знал, что тут можно сказать.
— Здесь мы боролись, — бормотал Байяз, сжимая край парапета сильными ладонями. — Я атаковал его огнем, сталью и плотью, а он боролся со мной. Я сбросил его вниз. Он упал, объятый пламенем, и разбился о мост внизу. Так последний из сынов Эуса ушел из нашего мира, и разгадки множества тайн были навсегда потеряны. Они уничтожили друг друга, все четверо. Какая утрата! — Байяз повернулся и посмотрел на Логена. — Но это было давным-давно, а, мой друг? Давным-давно… — Он надул щеки и ссутулился. — Давайте уйдет отсюда. Здесь как в могиле. Это и есть могила. Давайте же снова запечатаем ее, а вместе с ней и воспоминания. Все это в прошлом.
— Ха! — сказал Логен. — Мой отец говорил, что семена прошлого приносят плоды в настоящем.
— Так и есть. — Байяз протянул руку, и его пальцы скользнули по холодному темному металлу ящика, который Логен держал в руках. — Так и есть. Твой отец был мудрым человеком.
* * *
Нога Глокты горела, его перекрученный позвоночник превратился в реку огня, от зада до самого черепа. Во рту пересохло, словно он наелся опилок, потное лицо пощипывало, он сопел, но продолжал тащиться сквозь тьму прочь от огромного зала, от черной сферы в центре странного сооружения, к открытой двери.
«И к свету».
Он остановился на узком мосту перед дверью и поднял голову. Его рука дрожала на рукоятке трости, он моргал и тер глаза, глотал свежий воздух и ощущал веяние прохладного ветерка.
«Я и не думал, что ветер бывает таким приятным. Может быть, это даже хорошо, что там не оказалось ступенек. Я бы не одолел их».
Луфар уже прошел половину моста — так быстро, словно за ним гнался дьявол. Девятипалый был недалеко, он тяжело дышал и бормотал что-то на своем наречии, повторял слова снова и снова. «Еще жив», — кажется, что-то вроде этого. Его огромные ручищи крепко сжимали квадратный металлический ящик. Жилы набухли так, словно груз весил не меньше, чем наковальня.
«Этот поход — нечто большее, чем простое доказательство правоты мага. Что же это? Что они вынесли оттуда? Что может быть таким тяжелым?»
Глокта обернулся назад, в темноту, и поежился. Он сомневался, на самом ли деле хочет это знать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
