– Долго еще будем плыть на запад? – поинтересовался наш юнга, осторожно пересаживаясь на носовой палубе, которую мы вновь использовали в качестве стола.
– Две канистры, – отозвался я, привычно-настороженно оглядывая окрестности.
– Значит, еще часа четыре, – сделал немедленный вывод парнишка. – Примерно сто километров…
Минут через двадцать мы покинули это место, и я, предварительно запустив мотор и отведя лодку с мелководья, посадил за штурвал свою помощницу, а сам устроился на ее месте, продолжая внимательно следить и за окружающей обстановкой, и за действиями девчонки. Справлялась она неплохо – никаких резких необдуманных действий, и я, почти полчаса наблюдая за ней, неожиданно для себя задремал, прислонив голову к наполовину сдвинутому боковому стеклу – сказалась усталость за все последние дни и сегодняшний ранний подъем…
Лодку подпрыгнула и резко остановилась – мгновенно очнувшись, я успел выставить руки и упереться в приборную доску. Следом взвыл, лишившись нагрузки, мотор и почти сразу смолк – моя помощница убрала газ, а через секунду и вовсе нажала на кнопку «стоп». Глянув по сторонам и увидев, что лодка находится на какой-то ровной зеленой поверхности, я перевел взгляд на Наташу.
– Извините, Николай Александрович, – виновато проговорила девушка. – Не заметила…
Не говоря ни слова (высказаться по этому поводу можно было с равным успехом и позднее), я выбрался из рубки, по пути приказав Адмиралу оставаться на месте, и осторожно спустился за борт. Зеленая поверхность мягко спружинила подо мной, и я заметил, что она сильно прогнулась под тяжелым корпусом, а осмотревшись, обнаружил, что зеленая площадка имеет форму круга с диаметром около десяти – двенадцати метров. Чуть поодаль (в десятках метров) со всех сторон виднелись точно такие же площадки, как большего, так и меньшего диаметра. Наклонившись и тщательно рассмотрев темно-зеленую поверхность, я разглядел покрывавшие ее многочисленные светлые прожилки… Особый вид плавучих растений?
У дальнего края площадки вдруг раздался громкий плеск, и от сильного толчка я еле удержался на ногах. Мгновенно обернувшись, я увидел странное темно-зеленое (под цвет этого исполинского водяного листа) существо, размером с небольшого слона, покрытое многочисленными бурыми пятнами, которое сразу уставилось на меня круглыми черными глазами, образующими большие выступы в верхней части огромной головы… Настороженно следя за этим громадным земноводным, я отступил к лодке и, заметив, что вмятина под ней наполнилась водой, легко толкнул суденышко. Моторка немного сдвинулась, но площадка почти сразу опять сильно качнулась – огромное жабовидное существо как-то боком придвинулась к нам на пару метров… Я остановился, выжидая – ясно было, что если эта громадина вздумает вскочить на лодку, когда та будет на открытой воде, то нас не спасут никакие блоки плавучести. Невиданное чудище вновь резко сместилось на пару метров в направлении лодки, в эту секунду верхний люк рубки со стуком откинулся назад, и из него показалась моя помощница с крупнокалиберным ружьем в руках.
– Наташа! – только и успел крикнуть я.
Раздался оглушительный выстрел – благо, что девяностограммовая пуля ушла в темно-синее небо, не задев цель, а сама девчонка вскрикнула, выронила тяжелое ружье, которое с грохотом упало на носовую палубу и, схватившись левой рукой за правое плечо, опустилась в рубку. Осторожно взяв ружье, я передернул скользящее цевье, внимательно следя за гигантской жабой, на которую грохот выстрела крупнокалиберного ружья не произвел решительно никакого впечатления – она спокойно сидела и вращала глазами-блюдцами. Я даже подумал, что она, возможно, слышит вовсе в другом диапазоне и просто не воспринимает такого рода звуки. Чудище вновь передвинулось и оказалось лишь метрах в трех от лодки. В рубке зарычал Адмирал, не слишком-то пугавшийся местных монстров… Я выстрелил прямо под передние лапы, снабженные плавательными перепонками – пуля пробила зеленую поверхность водяного листа, и из дырки хлынул целый фонтан воды. Жаба оглушительно квакнула (пожалуй, даже громче, чем только что прозвучавший выстрел тяжелого ружья) и опять боком прыгнула в сторону – раздался еще один громкий всплеск и весь гигантский лист заходил ходуном. Вновь с трудом удержавшись на ногах, я быстро сунул ружье в рубку со стороны водительского сиденья (оно сейчас было свободно), столкнул лодку в воду, вскочил на палубу и торопливо прошел на корму. Мотор при столкновении с краем исполинского листа, откинулся на упоры, и я немедленно опустил его в воду. Завелся он с первого рывка – был еще горячим, и моторка сразу двинулась вперед, а я, подправив ход румпелем, быстро пробрался на водительское сиденье, успев заметить, что моя помощница сидит на своем месте вся в слезах и держится за правое плечо… К сожалению, с первой помощью мне пришлось повременить – нужно было срочно выбраться из этого сравнительно мелководного (по эхолоту около пятнадцати метров) участка моря, с его огромными водяными растениями. Осторожно обогнув гигантский плавающий лист, я взял направление на север, чтобы отойти от скалистого берега, который находился от нас не далее, как в трех десятках метров. Лавируя между этими зелеными площадками всевозможных размеров (от нескольких до десятка с лишним метров в диаметре), я несколько раз почти вплотную обходил их края, сильно загибающиеся вниз, а когда миновал левым бортом особенно крупный лист, из-под него прямо на левый борт лодки бросилось какое-то серое в мелких бурых пятнах животное, вцепилось лапами-плавниками в узкий планшир и сразу просунуло длинную морду (строением челюстей, набором зубов и даже глазами напоминавшую волчью), оскалив страшную пасть. Мгновенно отклонившись вправо, я выхватил пистолет из левой кобуры и дважды выстрелил в свирепого водяного хищника. От грохота крупнокалиберного пистолета в тесной рубке у меня на мгновение даже заложило уши, а незваный гость был сразу сбит в воду тяжелыми пулями. Едва задвинув стекло, я сразу обернулся на крик Наташи и выстрелил навскидку в морду второго «морского волка» сунувшегося в правое окно. На этот раз на стекло и белую палубу лодки брызнула кровь от разбитой головы водяного хищника.
– Окно, Наташа! – крикнул я, прибавляя ход левой рукой и почти одновременно ею же подправляя штурвалом курс (в правой руке был пистолет).
Моя помощница торопливо задвинула стекло, и я успел заметить, что руки у девчонки просто тряслись от только что пережитого ужаса – всему есть предел, а она успела натерпеться страхов со мной уже сверх всякой меры…
Сильный рывок отбросил мотор на защелку, и лодка тут же потеряла ход, но глушить двигатель я не стал, а лишь снизил обороты до минимальных, рискуя повредить крыльчатку водяного насоса, лишенную нагрузки – дергать теперь на открытой корме за пусковой шнур было слишком опасно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
