— Так, — засмеялся Геральт. — С бабушкой шутки плохи? Ты уже познакомилась с розгами?
Цири гневно фыркнула.
— Знаешь что? — предложил он. — Мы, пожалуй, скажем бабушке, что я тебя уже вздул, а дважды за одно и то же наказывать нельзя. Договорились?
— Думаешь, больно умный? — Цири приподнялась на локте, шелестя ветками. — Если бабушка узнает, что ты меня побил, тут уж голову тебе наверняка отрубят!
— Стало быть, тебе все-таки жалко моей головы?
Девочка замолчала, снова потянула носом.
— Геральт?
— Что, Цири?
— Бабушка знает, что я должна вернуться. Я не могу быть никакой княгиней или женой этого глупого Кистрина. Я должна вернуться, и все тут.
«Должна, — подумал он. — Увы, это не зависит ни от тебя, ни от твоей бабки. А только от настроения старой Эитнэ. И от моих способностей убеждать».
— Бабушка это знает, — продолжала Цири. — Потому что я… Геральт, поклянись, что никому не скажешь. Это страшная тайна. Ужасненькая, говорю тебе. Поклянись.
— Клянусь.
— Тогда скажу. Моя мама была волшебница, не думай. И мой папа тоже был заколдован. Все это рассказала мне одна няня, а когда бабушка узнала, то был страшный скандал. Потому что я, понимаешь, предназначена.
— Чему?
— Не знаю, — возбужденно проговорила Цири. — Но я предназначена. Так говорила няня. А бабушка сказала, что не позволит, что скорее весь этот хоррел… хоррерный замок рухнет. Понял? А няня сказала, что против Предназначения ничего, ну прям совсем ничегошеньки не поможет. Ха! А потом няня плакала, а бабушка кричала. Видишь? Я предназначена. И не буду я женой глупого Кистрина. Геральт?
— Спи. — Он зевнул так, что хрустнула челюсть. — Спи, Цири.
— Расскажи мне сказку.
— Что-о?
— Сказку мне расскажи, — фыркнула она. — Как же я усну без сказки? Давай, давай!
— Не знаю я, черт побери, никаких сказок. Спи.
— Не лги. Знаешь. Когда был маленький, то что, тебе никто сказок не рассказывал? Ты чего смеешься?
— Ничего. Так, вспомнил кое-что.
— Ага! Вот видишь! Ну так расскажи.
— Что?
— Сказку.
Он снова засмеялся, подложил руки под голову, глядя на звезды, помигивающие из-за ветвей над их головами.
— Жил-был… кот, — начал он. — Такой обычный, полосатый мышелов. И однажды этот кот пошел один-одинешенек на дальнюю прогулку в страшенный темный лес. Ну шел он, шел… шел… шел…
— Ты не думай, — проворчала Цири, прижимаясь к нему, — что я усну, прежде чем он дойдет.
— Тихо, малышня. Да… Шел он, значит, шел и встретил лису. Рыжую лису.
Браэнн вздохнула и легла рядом с ведьмаком, по другую сторону, тоже легонько прижавшись к нему.
— Ну, — Цири потянула носом. — Рассказывай же, что было дальше.
— Посмотрела лиса на кота. Кто ты? — спрашивает. Кот отвечает: кот. Ха-ха, сказала лиса, и не боишься ты, кот, один-то по лесу бродить? А если вдруг король отправится на охоту, то как? С собаками, с загонщиками на конях? Говорю тебе, кот, говорит лиса, охота — это страшная беда для таких, как ты и я. У тебя шубка, у меня шубка, ловчие никогда не пропускают таких, как мы, потому что у ловчих есть невесты и любовницы, а у тех лапки мерзнут и шеи, вот и делают из нас воротники и муфты этим девчонкам.
— Что такое муфты? — спросила Цири.
— Не прерывай! И добавила лиса: я, кот, знаю, как их перехитрить, у меня против таких охотников тысяча двести восемьдесят шесть способов, такая я хитрая. А у тебя, кот, сколько способов против ловчих?
— Ах какая прекрасная сказка, — сказала Цири, прижимаясь к ведьмаку еще крепче. — Ну рассказывай же, что ей кот-то?
— Ага, — шепнула с другой стороны Браэнн. — Кот-то чего?
Ведьмак повернул голову. Глаза дриады блестели, рот был полуоткрыт, и язычком она облизывала губы. «Ясно, — подумал он. — Маленькие дриады тоскуют по сказкам. Как и маленькие ведьмаки. Потому что и тем и другим редко кто рассказывает сказки на сон грядущий. Маленькие дриады засыпают, вслушиваясь в шум деревьев. Маленькие ведьмаки засыпают, вслушиваясь в боль мышц. У нас тоже горели глаза, как у Браэнн, когда мы слушали сказки Весемира там, в Каэр Морхене… Но это было давно… Так давно…»
— Ну, — не выдержала Цири. — Что дальше?
— А кот в ответ: у меня нет никаких способов. Я умею только одно — шмыг на дерево. Этого достаточно, как ты думаешь? Ну лиса в смех. Эх, говорит, ну и глупец же ты. Задирай свой полосатый хвост и удирай быстрее, погибнешь здесь, если тебя ловцы окружат. И вдруг тут ни с того ни с сего как затрубят рога! Да как выскочат из кустов охотники! Увидели кота с лисой — и на них!
— Ой-ёй, — хлюпнула носом Цири, а дриада резко пошевелилась.
— Тише. И ну кричать да верещать, давайте, орут, сдерем с них шкуры! На муфты их, на муфты! И начали травить собаками лису и кота. А кот шмыг на дерево, по-кошачьи. На самую макушку. А собаки лису цап! Не успела рыжая воспользоваться ни одним из своих хитрых способов, как, глянь, уже превратилась в воротник. А кот с макушки дерева намяукал и нафыркал на этих охотников, и они ничего не могли ему сделать, потому что дерево было высокое, ну прямо до неба. Постояли они внизу, постояли, побранились да и ушли ни с чем. И тогда кот слез с дерева и спокойно вернулся домой.
— И что дальше?
— А ничего. Тут и сказке конец.
— А мораль? — спросила Цири. — У сказок всегда бывает мораль, разве нет?
— Чего? — отозвалась Браэнн, сильнее прижимаясь к Геральту. — Что такое мораль?
— У хорошей сказки всегда бывает мораль, а у плохой нет морали, — проговорила Цири убежденно и при этом в который раз хлюпнула носом.
— Это была хорошая, — зевнула дриада. — Значит, у нее есть то, что должно быть. Надобно было, кроха, перед игерном на дерево лезть, как тот умный котяра. Не размышлять, а сразу — пшшш — на дерево. Вот тебе и вся мораль. Выжить! Не даться!
Геральт тихо засмеялся.
— В дворцовом парке деревьев не было, Цири? В Настроге? Вместо Брокилона могла бы влезть на дерево и сидеть там, на самой макушке, пока у Кистрина не прошла бы охота жениться.
— Смеешься?
— Ага.
— Тогда знаешь что? Не люблю тебя.
— Это ужасно, Цири. Ты поразила меня в самое сердце.
— Знаю, — поддакнула она серьезно, потянув носом, а потом крепко прижалась к нему.
— Спи спокойно, Цири, — проворчал он, вдыхая ее милый воробьиный аромат. — Спи спокойно, девочка. Спокойной ночи, Браэнн.
— Dearme, Gwynbleidd.
Брокилон шумел над их головами миллиардами ветвей и сотнями миллиардов листьев.
4
На следующий день они добрались до Деревьев. Браэнн опустилась на колени, наклонила голову. Геральт почувствовал, что должен сделать то же. Цири удивленно вздохнула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
