Мы оба невольно обратили свои взоры на Фьямметту, трепетавшую и от высоты, что открывалась в бойнице, и от сумрака, что властвовал внутри гранитного столпа.
- Прошу вас не беспокоиться за меня, - собравшись с духом, ответила она весьма твердым голоском. - Я сама увязалась за вами, хотя могла бы оставаться внизу.
- Я преклоняюсь перед вашей отвагой, сударыня, - сказал ей Великий Магистр, чуть опустив голову, и вновь обратился ко мне: - Как видите, граф, людьми могут двигать разные помыслы: любовь, обогащение, власть, наконец обретение магических способностей. Все эти разнообразные помыслы в конечном итоге сливаются в одну реку, сила которой вращает мельничное колесо некого необъятного заговора. Я признаю, граф, что этот заговор существует. И однако же я готов без всякого колебания признать, что никакого заговора нет и никогда не было.
- Но ведь кто-то знает, в какой день и в какое из деревьев, рассаженных по краям света, должна вонзиться стрела, - принялся нарочито недоумевать я. - Этот некто знает, что должно быть начертано на пергаменте, прикрепленном к древку. Наконец, таинственные стрелки исполняют чье-то повеление. Не пишут же они сами, что им вздумается. По крайней мере, им должен присниться какой-то демон, повелевающий затеять всю эту игру.
- Заметьте, граф, каждый из Великих Магистров не опускается с Небес на вершину орденской иерархии, - с особым вниманием выслушав мои слова, сказал Фульк де Вилларэ, - Он начинает "простым неграмотным воином", восходит снизу, проходя через сумрак и минуя крохотные бойницы, подобно нам. Поэтому каждый из них обязан подчиняться "священному преданию", хотя оно может показаться на первый взгляд неким языческим суеверием. Да, граф, я подтверждаю ваши слова: эта сила есть. Королевские дворцы и цитадели Орденов опутаны ею. Я не в силах раскрыть ее источника, и полагаю, граф, что вы, хотя бы ради устройства своей счастливой семейной жизни, тоже должны остановиться не на самой последней ступени.
Мы оба вздохнули и вновь посмотрели на Фьямметту. Я понимал, что мудрый Фульк де Вилларэ прав.
- И все же, граф, - улыбнувшись с необычайным добродушием, тут же сердито напустился на меня Великий Магистр, - вы очень удивляете меня своими тяжелыми вздохами. Я вовсе не вижу поводов для огорчений. Вы, граф, человек непоколебимой воли и теперь страшитесь какой-то таинственной силы? К чему ее страшиться, если она не страшнее рока? Если бы она действительно правила всем миром, ей не потребовалось бы посылать десяток убийц из всех известных государств, чтобы покончить с вашим братом. И при всем том, у меня лично до сих пор нет никаких подтверждений того, что Эд де Морей мертв. Было достаточно одного часа вашего откровенного неповиновения, чтобы дело основательно запуталось, а все подосланные убийцы, даже ассасины, оказались беспомощны. Не кажется ли вам это странным, граф?
Я признал, что результаты нашего с Эдом сопротивления, на первый взгляд, несколько превзошли расчеты "золотых голов", управляемых демонами.
- Действия этой таинственной силы порой весьма противоречивы, продолжал Фульк де Вилларэ, - а смысл заговора, длящегося уже более двух веков, попросту невозможно разгадать. Я разгадать его не могу. Может быть, это удастся сделать вам, граф, но я вам по-прежнему не советую углубляться в эту бездну. Можно считать, что весь смысл заговора заключается в бесконечном перемещении золота, или в обладании какими-то магическими реликвиями, или во владении Святой Землей. Вы желаете возыметь власть над каким-то из упомянутых предметов?
Я только молча покачал головой.
- Вы стремитесь узнать свое имя, - заметил Великий Магистр. - Это цель, достойная благородного человека. Но я вижу, что вам не терпится пойти дальше. Зачем?
- Я обещал своему брату переломать рычаги в этом проклятом механизме, который угрожал его жизни, - быстро проговорил я на франкском наречии, дабы Фьямметта, не слишком ясно понимавшая по-франкски, не успела уяснить до конца смысла моих слов.
- Не понимаю вас, граф, - развел руками Великий Магистр, - не постигаю вашей гордыни. Вы, песчинка, попавшая в механизм и уже одним своим падением в него основательно попортившая все рычаги и колесики. Вам мало этого даже теперь, когда механизм, по всей видимости остановился, исполнив свое предназначение. Орден Соломонова Храма растаял, как мираж. Золото Египта и Вавилона переместилось туда, куда должно было переместиться. Дьявольская голова перелита в мелкую монету французской казны. Вам не кажется, граф, что все кончилось? Что же теперь может угрожать вашему любимому брату-тамплиеру, кроме его собственной доблести? Ведь он тоже имеет право на свободу от ваших хлопот, не так ли? У этой истории - хороший конец, граф. Вы сделали свое дело и обрели все, что нужно благородному человеку - титул, богатство, прекрасную невесту. Имя вы вольны избрать себе сами. Вам остается только, как поют менестрели жить долго и счастливо.
- Я обрел все, кроме памяти, - вновь назло Великому Магистру вздохнул я.
- Спросите у прекрасной госпожи Фьямметты Буондельвенто, - предложил мне проницательный Магистр, - сколь необходимы ей ваша темная память, хранящая какие-то ассасинские тайны, и ваше имя, которое, возможно, вам дали где-то в горах сарацины, а вовсе не благородный флорентийский нобиль.
Очаровательные глаза Фьямметты светились любовью, не победимой никакими злыми духами, и я сказал себе: "Довольно! В самом деле пора выбросить из головы всю эту чепуху!"
- Я боюсь только одного, монсиньор, - сказал я вслух. - Того, что некто произнесет это тайное слово или имя. Вдруг я превращусь в послушное орудие?
- Насколько я помню, вас просветил на этот счет некий восточный мудрец, привидевшийся вам во сне, - сказал Великий Магистр.
- Это так, - кивнул я, - если не считать тайного слова, произнесенного некогда Сентильей и тайного слова, которое унес с собой в могилу Старый Жак.
- Мне кажется, что все эти стрелы, появляющиеся из стволов священных кипарисов подобны тем стрелам, которые убивали вас, граф, во сне, тем самым, так сказать способствуя вашему появлению наяву, - предположил мудрый предводитель иоаннитов. - Полагаю также, что Старый Жак или не знал никакого тайного слова, а только пытался обвести вокруг пальца короля, или же произнес десяток самых страшных, тайных слов, очень удивившись результату их действия, а вернее, полного бездействия.
- Что вы имеете в виду, монсиньор? - пожалуй, не менее Старого Жака удивился я.
Тут Великий Магистр коснулся указательным пальцем своих губ и вкрадчивым тоном проговорил:
- Чуть позже, граф, чуть позже. Позвольте вам показать один предмет, уже видимый с той высоты, которой мы достигли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
