Все одиннадцать казней были произведены одинаково, но размеры стаи комаров разнились. Кто-то погибал за три-четыре минуты, а кто-то мучился долго. Последний министр, Явички, его мучили полчаса, так как он был тем, кто предоставил служанке леди Тинаи то самое средство. К нему комаров запускали по пять-семь штук. И жаром зажарили медленно, пока он еще был в живых - начиная с ног. Эта казнь пробрала всех.
За ними, за приговоренными с подачи регента вотчины, были приведены и их пособники, кого удалось ухватить за хвост или кто не играл на сторону императора, внедренный в стаю предателей. Их казни были идентичными, но быстрыми. Обвинитель зачитывал, как и при первых приговоренных, не только прегрешения и за что следует смертная казнь, а также и то, кто из семьи, или она вся, будет отправлена туда или сюда, либо продана на одном из рабовладельческих рынков Тарпенди. И эти знания не придавали осужденным и приговоренным сил смириться - они просили милости для семьи, молили не трогать тех, кого любили…император был глух. Закон об ответственности не имеет жалости: чем выше твое положение, тем больше влияния, силы и тем больше ответственности у тебя, а падение берет не только твою жизнь, но и жизнь твоей семьи, ведь ты, преступая закон, затрагиваешь жизни и семьи других людей. Этакий обоюдоострый меч - преступил закон, навредил другим, рассчитайся и по мере тяжести вины, на кон поставь своих близких. Ужасный, суровый закон, зато действенный, и нынешний император заставил вспомнить, какой он на вкус.
Император…тот, кого молили приговоренные, сидел бессердечным монолитом и смотрел на это все с ледяным спокойствием и решимостью. Ему они все были теперь безразличны - их действия подрывали не столько его авторитет правителя, сколько его личный авторитет в глазах Сато. И на их мольбы ему было плевать с той высоты, на которой он действительно находился и физически, и морально, и по закону.
И вот последний "простолюдин" был казнен. Алтарь очистили и запустили его изменения. Он плавно поднялся на малое ребро, делая его низом и во всю свою высоту возвысившись над площадкой. Легкий щелчок и разошелся на две части. Последние воины сдвинулись с места, показывая всем, кого именно ведут.
- Разрешаю не смотреть. - Тихо произнес император и леди Сесилия благодарно отвернула голову глотая жгучие слезы.
Спасти сына она не может. Он не просто предал, он сделал так, что умерли люди, умерла наложница беременная ребенком императора, Тея сошла с правильного пути, да еще много чего сделал. Спасения для него не будет. Это посмертный приказ императора Норанто - его выполнят даже кровью истекая.
Осужденного провели на площадку, сняли с него одежду, оставляя только белье, руки и ноги закрепили металлическими путами, вбитыми в стенки разделившегося алтаря. Как только его закрепили, обвинитель начал длинный монолог от имени и заканчивая всеми мелкими нарушениями. Имени принцессы Теи не прозвучало, но знающие, мысленно возблагодарили одного единственного человека, который предотвратил убийство и не дал ход дела, проведя суд самостоятельно. Зачитывался приговор десять минут, при этом сам осужденный смотрел перед собой, тупо в одну точку. До сего момента ему доставалось в недрах Кавехтара, что он уже смирился со всем, поэтому мучительно и унижаясь просить милости не станет - бесполезно.
На помост вышел тот, кто хранил тело императора столько лет. Нет, не его Привратник, нет, его личный страж фильб, такой как Файдал. Даже больше - это его отец, глава рода Маро, столько лет верой и правдой служащий империи. Глава рода, силен и агрессивен, он сейчас вышел по пояс раздет, показывая несколько росчерков шрамов - ни единожды он получал травмы спасая императора на поле боя и от заговорщиков. Сейчас этот смуглый мужчина, черноокий, черноволосый, являл ту мощь фильб, о какой слагали легенды. Его лицо заострилось чертами, еще немного и он мог бы зарычать, показывая острые клыки, которые имеются у всех представителей фильб.
Подойдя к стоявшему предателю со спины, кивнул головой обвинителю. Мужчина кивнул в ответ и огласил как будет происходить казнь. В тот же момент прикрепленного к кандалам преступника чуть приподняло вверх, подтягивая крепления до самого края, а затем две части алтаря отошли в стороны так, что повисший мужчина стал поход на перевернутую букву "Н".
Без малейшего сигнал Джагра Маро резко ударил сложенными вместе пальцами в область ребер у самого края позвоночника. Шан заорал от резкой боли. Его, перед казнью, обкололи укрепляющими, дабы он оставался в сознании, так что теперь до самого конца он будет чувствовать все. Второй удар и хлынувшая кровь достигла белья, пропитав его, просочилась дальше и тоненькими струйками стекла к тыльной стороне колен. Джагра же не останавливался и методично перебивал рукой ему ребра, отделяя их от позвоночника. Так как ранее принцу вкатили мочегонные вместе с препаратом, очищающим кишечник, сейчас его тело не сможет от боли избавиться от отходов жизнедеятельности, только орать и пускать слюни. Прикусить язык он также не сможет - во рту был вставлен специальный капа, который захватывал язык, а при более сильном нажатии на него блокировал и не давал причинить себе вред зубами, равно как и их не давал раскрошить стискивая.
Казнь, которой подвергали именно рожденных в императорской семье…гуманной ее не назвать. И это показывало, что император никогда не будет снисходителен к врагам своим, раз он настолько суров к детям, оступившимся и предавшим его.
Воин фильб перебил кости ребер, перебил кости таза, при этом он не использовал ничего кроме своей руки, что наглядно показывало, насколько эта ветвь человечества грозна. После того как он закончил снизу, поднялся выше и перебил вдоль позвоночника кости ребер на уровне лопаток. Шан хрипел, завывал, но остановить ничего не мог. Он даже потерять сознание не мог: препараты действовали по принципу - чем сильнее боль, тем яснее сознание. Кровь заливала помост, капала на грудь и штаны воина, который добил последние кости и зарычав, как зверь, схватился за основание позвоночника в районе крестцовой кости. Он вдохнул пьянящий аромат крови предателя и закрыв глаза произнес:
- Предателю недостойная смерть!
Уперев руку в поясницу принца, сжав пальцы стальной хваткой, со всей силы дернул рукой вырывая позвоночник и с мясом отдирая его и голову. Последний хрип прозвучал одновременно с булькающим звуком, ударом окровавленной головы о помост. Джагра швырнул окровавленные кости и зарычал, выпуская напряжение. В ответ на его нечеловеческий рык-крик отозвались все воины расы фильб, поддерживая право Маро на месть за предательство их господина, которому они клялись в верности и даже после его смерти. Этот ужасающий рык из человеческого горла завершил день казни, день, когда даже самые крепкие на желудок не могли похвастать тем, что не испытали дурноты. День, когда империя вновь увидела действие закона - чем выше птичка, тем страшнее казнь за предательство. Вот так умирать…это страшно.
Маро вышел из-за алтаря, что сейчас удерживало окровавленное тело без головы, безвольно повисшее и с него капала кровь, посмотрел на тот далекий на высоте балкон и прижав ту руку, которой произвел казнь, к груди, глубоко поклонился. Воины, что были из его семьи, все как один, повторили данный жест вожака. Сейчас они признавали императора, наследника своего господина, к которому переходили после смерти того, кому в верности клялись и обещали защищать его наследие, даже если его не будет на свете.
Император плавно встал со своего места и подошел к краю лоджии-балкона, на котором сидела его семья, в сопровождении Файдала и той незнакомой женщины, от которой несло такой же силой, как и от капитана, осмотрел присягнувшего ему вожака.
- Принимаю, род, вожака и всю стаю. - Произнес он и перед ним распрямился благодарный воин, который был приближен системой видения.
Император развернулся и удалился в недра помещения за площадкой, где сейчас сидела его семья. За ним со своего места встал Тенаар. Он и две его служанки, за спинами которых проявились Сим и Налин, степенно проследовал в помещение. За ними шли все остальные члены семьи, и императрица была третьей по власти, кто удостоился этого права следования за венценосной четой.
