Ведь Паттон в течение первой половины сентября ежедневно получал 2500 т предметов материально-технического обеспечения — только на 500 т больше, чем в те дни, когда его армия вынуждена была остановиться. Эта цифра не идет ни в какое сравнение с суточной нормой снабжения армий, наносивших удар в северном направлении, и этих предметов снабжения едва хватило бы, чтобы обеспечить дополнительно одну дивизию. Значит, чтобы найти причину затяжки войны, нужен более глубокий анализ.
Одна из трудностей возникла из-за решения высадить крупный воздушный десант в Турне, на бельгийской границе южнее Брюсселя, в интересах содействия удару союзных войск в северном направлении. Наземные войска вышли к этому рубежу раньше, чем намечалось осуществить высадку, и воздушно-десантную операцию, естественно, отменили. Однако для подготовки к этой операции была зарезервирована транспортная авиация, отсутствие которой на шесть дней лишило наступающие армии снабжения, и они не получили 5 тыс. т нужных грузов. В пересчете на горючее это означало 1,5 млн. галлонов. Этого горючего хватило бы для того, чтобы обеспечить выход двух армий к Рейну в тот момент, когда противник еще не организовал оборону.
Кто ответствен за решение провести воздушно-десантную операцию, повлекшее за собой такие печальные последствия, установить трудно. Любопытно, что и Эйзенхауэр, и Монтгомери в своих послевоенных мемуарах приписывают это решение себе. Эйзенхауэр пишет: «Мне казалось, что в районе Брюсселя создалась выгодная обстановка для выброски воздушного десанта. Мнения по вопросу о целесообразности отвлечения транспортной авиации от выполнения задач по снабжению были различные, но я решил рискнуть…» Монтгомери же пишет: «У меня был готовый план выброски воздушного десанта в Турне». Далее фельдмаршал пишет об этом как о своей идее. Брэдли со своей стороны утверждает: «Я просил Эйзенхауэра отказаться от идеи выброски воздушного десанта и оставить нам самолеты для подвоза предметов снабжения».
Важно отметить еще один фактор. Дело в том, что значительную долю в предметах снабжения для войск, наносивших удар в северном направлении, составляли боеприпасы, хотя особой необходимости в них не испытывали, так как противник был дезорганизован. Вместо боеприпасов следовало бы увеличить долю горючего, поскольку необходимо было вести преследование и лишить противника возможности сосредоточить свои силы.
Далее, поток снабжения для армий Монтгомери в критический момент серьезно ограничивался в связи с тем, что использовались английский трехтонные грузовые автомобили (их было около 1400 шт.), которые из-за неисправности двигателей часто выходили из строя. Если бы все эти автомобили были в исправности, войска 2-й армии получили бы дополнительно 800 т предметов снабжения, а этого бы хватило для двух дивизий.
Еще более важное значение имел тот факт, что английские и американские войска были весьма расточительны в определении норм снабжения. Планы снабжения союзных войск строились в расчете на то, что каждой дивизии требовалось 700 т предметов снабжения в день, в том числе 520 т для дивизий первого эшелона. Немцы были гораздо экономнее, расходуя 200 т предметов снабжения на каждую дивизию в день. А ведь им приходилось испытывать налеты авиации и нападения партизан, чего не знали союзные войска.
Трудности снабжения, обусловленные расточительностью норм снабжения, усугублялись расточительностью расходования предметов снабжения в войсках. Вот один из примеров. Он касается тары для горючего, имеющей важное значение в снабжении войск: из 17,5 млн. канистр, отправленных во Францию после высадки союзных войск в июне 1944 года, осенью удалось собрать только 2,5 млн. канистр.
Еще одним важным фактором, обусловившим неудачу наступления союзных войск в северном направлении, явилось то обстоятельство, что американская 1-я армия фактически застряла в укрепленном районе вокруг Ахена. Если проанализировать сложившуюся здесь обстановку, то станет совершенно очевидно, что неудача в действиях американской 1-й армии (она получала примерно три четверти объема снабжения всех американских войск, конечно, в ущерб войскам Паттона) объясняется требованием Монтгомери использовать главные силы этой армии севернее Арденн для прикрытия фланга английских войск. Пространство между полосой наступления английских войск и Арденнами было таким узким, что американская 1-я армия не имела свободы маневра для обхода Ахена.
Американская 1-я армия не смогла оказать помощи Монтгомери и на следующем этапе боевых действий, когда фельдмаршал в середине сентября начал наступление на Арне. Англичане тоже поплатились за свою непредусмотрительность. Когда 4 сентября 11-я бронетанковая дивизия ворвалась в Антверпен и захватила в полной исправности доки, никаких мер не было принято для охраны мостов через Альберт-канал на окраине города. Немецкие диверсанты взорвали эти мосты через два дня после захвата Антверпена, когда англичане попытались форсировать канал. Дивизии было приказано двинуться на восток. Командир дивизии не подумал об охране мостов сразу же после овладения городом, и никто не подумал о том, чтобы отдать ему такой приказ. Виновны в этом все командиры, в том числе и сам Монтгомери, хотя обычно они внимательно относились к каждой важной детали плана действий.
Далее, в 20 милях севернее Антверпена находится выход с Бевелендского полуострова. Это узкая полоска земли шириной всего несколько сотен ярдов. Во вторую и третью неделю сентября остаткам немецкой 15-й армии, отрезанной на побережье, удалось ускользнуть на север. Их переправили на пароме через устье Шельды, и они прошли через Бевелендский полуостров. Три дивизии, таким образом, усилили войска на фронте в Голландии до начала наступления Монтгомери к Рейну у Арнема. Это помогло немцам отразить удар англичан.
Каков же был лучший план действий для союзников с точки зрения немецкого командования? Блюментрит считал правильным план Монтгомери о сосредоточенном ударе на север с целью прорыва к Руру и далее к Берлину. Блюментрит писал:
«Тот, кто владеет севером Германии, владеет ею в целом. Такой прорыв в условиях господства в воздухе привел бы к развалу немецкого фронта и окончанию войны. Берлин и Прагу удалось бы занять раньше русских».
По мнению Блюментрита, союзные войска действовали на слишком широком фронте и были сгруппированы слишком равномерно. Особенно критически Блюментрит оценивал наступление в направлении Меца:
«В прямом ударе на Мец не было необходимости. Укрепленный район вокруг этого города следовало бы обойти. Наоборот, удар в северном направлении на Люксембург и Битбург принес бы больший успех и привел бы к разгрому нашей 1-й, а потом и 7-й армий. Благодаря этому фланговому удару вся 7-я армия могла бы быть отрезана прежде, чем ее войска сумели бы отойти за Рейн».
Генерал Вестфаль, сменивший 5 сентября Блюментрита на посту начальника штаба Западного фронта, считал, что выбор направления удара имел гораздо меньшее значение, сосредоточение усилий для достижения избранной цели.
«Общая обстановка на Западном фронте для нас была исключительно опасной. Крупное поражение на любом участке фронта, который мы не в состоянии были уже прикрыть полностью, могло привести к катастрофе, если бы противник сумел развить достигнутый успех. Особую опасность вызывал тот факт, что ни один мост на Рейне не был подготовлен к взрыву. Потребовалось несколько недель, чтобы исправить положение. До середины октября противник мог прорваться в любом месте и получил бы возможность форсировать Рейн и беспрепятственно нанести удар в глубь Германии».
Вестфаль отмечал, что в сентябре самым уязвимым на Западном фронте был люксембургский участок, откуда открывался доступ к Кобленцу на Рейне. Мнение Вестфаля совпадает с заявлением Блюментрита о значении удара на этом слабо обороняемом участке Арденнского массива между Мецем и Ахеном.
Каковы же основные выводы, которые можно сделать по итогам действий союзников в этот критический период?
Предложенный Эйзенхауэром план наступления на широком фронте к Рейну (этот план разработали еще до начала вторжения в Нормандию) был бы неплохим методом подавления сопротивления все еще сильного противника, однако он не отвечал требованиям сложившейся обстановки. В этот период противник был дезорганизован, и следовало воспользоваться этим, стремительно продвигаясь вперед и не давая возможности противнику привести свои силы в порядок. Для этого нужно было безостановочно преследовать противника.
В этих условиях план Монтгомери — нанести один сосредоточенный удар — был в принципе лучше. Факты свидетельствуют, что причина неудачного исхода наступления в северном направлении вовсе не в том, что пришлось отвлечь часть запасов предметов снабжения для армии Паттона, как это принято считать. Гораздо большие трудности возникли из-за ошибок, допущенных командованием 21-й группы армий: задержка с открытием порта Антверпена; прекращение на шесть дней снабжения по воздуху из-за подготовки ненужной воздушно-десантной операции; подвоз лишнего количества боеприпасов и других материальных средств, из-за чего на хватало транспорта для подвоза горючего; использование 1400 английских грузовых автомобилей с дефектными двигателями; использование войск американской 1-й армии в полосе, ограничивавшей свободу их маневра; небрежность, в результате которой мосты через Альберт-канал, не охраняемые после овладения Антверпеном, оказались взорванными противником к моменту, когда было принято решение форсировать канал.
