Женщины достали из ларца богатые одежды, щедро вышитые серебром, кованый серебряный пояс, фибулы, заколки и браслеты — и в два счета нарядили Киарана, как игрушку, множеством рук вертя его, опоясывая, шнуруя сапожки и закалывая волосы. Потом все отступили, а Кунла по-хозяйски оглядела его и кивнула удовлетворенно.
— Хейзе, — велела она, — подай мне вайду, я сама нанесу знаки моему брату. И прикажите приготовить зал, мы проведем церемонию сегодня же.
Киаран вскинул голову, нахмурился:
— Что ты хочешь делать?
— Нанести знаки силы и защиты, соответствующие твоему положению, братец.
— Какую церемонию?
— Как — “какую”? Ты теперь мой, Киаран, а я — твоя королева, пророчество свершилось.
— Я не твой, — Киаран непроизвольно вскинул руку, и Кунлу словно толкнуло в грудь, она отступила на шаг.
— О! — просияла она, — Вот оно! Я знала, что так будет. Вы почувствовали, сестры?
— Недурно, — сказала Хейзе, — Ну-ка, толкни меня, малыш.
— Я не твой, — повысил голос Киаран, — Наш отец жив, и я его верну, потому что твое покушение не удалось.
— Если бы он был жив, он бы вернулся, — Кунла качнула головой, — его забрала инсанья. Пророчество преодолело даже твою смерть, неужели ты думаешь, оно не преодолеет твое упрямство?
— Пусть попробует, — Киаран сунул обломок рога за пояс и шагнул прямо на сестру. — Пропусти меня, Ночная Гончая. Я ухожу.
— Погоди, — окликнула Гиивар, — Кунла права, пророчество свершилось. Не перечь ему, ибо таким образом ты перечишь Холодному Господину.
Гиивар придвинулась к Кунле — плечом к плечу, с другой стороны встала Хейзе, за ней — Ружмена, Эвина, Дарея.
— Я перечу Холодному Господину? — взгляд Киарана вдруг остановился, лицо просияло, — О, нет. Нет. Нет! — улыбаясь, он покачал головой. — Если бы вы знали его волю, вы бы не перечили мне. Пропустите.
Он сжал кулаки, потом разжал, вытянул руки вперед и сделал такое движение, словно занавес раздергивал.
И их снесло в стороны — троих налево, троих направо, снесло и разбросало по пустому залу, между каменных столов для прощания с умершими — их, шестерых могучих волшебниц, жриц слуа, сила которых была равна силе Аркс Малеум.
Холм Яблок отозвался — словно загудел огромный котел или колокол, словно всколыхнулась чаща, словно камни покатились с горы.
Киаран замер на мгновение, неверяще глядя на свои руки, на налипшие на пальцы тончайшие паутинки, сотрясение которых рушило миры, и медленно, осторожно отнял ладони от сплетения нитей.
И выбежал из зала вон.
* * *
— Нет, так все-таки нельзя, — сказал Анарен, отбрасывая пустую скорлупку. Пообедать мидиями и устрицами, испеченными на камнях, оказалось отличной идеей. Обед был прерван сияющим щитом молний, возникшим над морем вдали от берега, налетевшими невесть откуда грозовыми облаками и шквалом, который, впрочем, не задел остров, обтек его. Небо меняло цвета, молнии слепили, били беззвучно, а потом завеса их разорвалась, истаяла, и появился найлский флот.
По крайней мере, Комрак утверждал, что это найлский.
— Что нельзя? Энери, немедленно перестань жрать. У тебя на глазах творится история, — Комрак смотрел в монокуляр, прищурив второй глаз. — Гляди, «Гвимейр» идет. Какая красавица! А на ней… мары меня раздери…это же…
Он протер монокуляр и снова прилип к нему.
Анарен пожал плечами. Солнце жарило довольно ощутимо, и он накинул рубашку, чтобы не обгореть.
— А какое наше место в этой истории. Сидеть и смотреть? Вон твой флот, а там, — принц махнул за спину, — мои родственники. Что-то мне подсказывает, что они не на праздник сюда все прибыли. Я лучше еще поем. Отличные жирные устрицы! Мидии тоже полный отпад. Нежнейшие!
— Иди к своим родственничкам и узнай, что происходит, — зло сказал Комрак.
— Мне не хочется. Я утомился.
— Тогда я набью тебе морду прямо сейчас.
Энери даже отвечать не стал, лениво оскалил зубы и потянулся за следующей ракушкой.
Насытившись, он удовлетворенно вздохнул, лег на горячий песок, закинул руки за голову и уставился в высокое небо. Тяжелый остров медленно, сонно поворачивался и словно бы позванивал. Потом в небе мелькнула темная тень, то ли коршун, то ли стервятник. Энери вздрогнул, нахмурился, приподнялся на локте. У него было хорошее зрение. Дролерийское.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
У стервятника имелись черные перепончатые крылья и длинный хвост.
Пропасть. Делать нечего, придется идти.
Лагерь охранялся не слишком тщательно. Да и от кого — на острове ни души. В конце концов Энери наткнулся на патруль, и мрачные, неразговорчивые дролери в потертом камуфляже отвели его в королевский шатер. Рядом с королевским был раскинут еще один — огромный, ослепительно белый, кажется из шелка. Рядом с белым полотнищем шатровой стены свалены снарядные ящики, наспех прикрытые брезентом. На ящиках сидел полуобнаженный юноша в чем-то вроде длинной синей юбки с разрезом сбоку. Проводил принца взглядом янтарных глаз, оскалил клыки. Голова у него была кошачья, с вытянутой мордой, белая грива спадала на смуглые пятнистые плечи. Королева привела с собой еще сумеречных, из тех, что раньше и знать не желали о мире людей. Ну и чем они лучше фолари? Такие же дикие. Этому — винтовку? Ветпаспорт ему и глистогонное. А на ящике поди расселся, потому что снарядное железо приятно греет задницу сквозь фанерную крышку.
Король Герейн устроился на походной складной табуретке и беседовал с братом. Строгие, подтянутые, в новых черных мундирах с серебряными каманами в петлицах, в начищенных сапогах — братья Лавенги напоминали самих себя на плакате "Вступай в ряды королевской армии". Энери почувствовал неловкость за то, что он грязный, замусоленный, босиком, в драных и подвернутых до колена костюмных брюках, в рубашке, потерявшей всякий вид, после того как в ней ныряли, таскали устриц и валялись на песке. Зато Герейн больше не был похож на привидение, он энергично водил пальцем по карте-миллиметровке и что-то втолковывал Алисану, хмуря брови.
— И на хрена нам все это? — негромко ответил Алисан. — Вот на хрена?
— Его высочество принц-Звезда, — буркнул Сель, провожавший Энери, потом довольно непочтительно развернулся и вышел наружу.
— Ну что, венценосные внуки? — делано бодрым голосом сказал Анарен. — Я вижу, пропажа отыскалась? Готовимся к маленькой победоносной войне?
Герейн поднял голову и уставился на него почище кота, сидевшего около шатра Королевы.
— Здравствуй… дедушка, — неприятным тоном сказал король. — И где же вы изволили пребывать? Загорали? Купались?
— Где ты пропадал? — обратился Энери к принцу Алисану. Тот неопределенно махнул рукой.
— Там…где-то. Там была такая девушка с красными волосами.
— Ясно. Девушка. А как же. Вот что, братья короли, дайте мне во что переодеться. С королевского плеча. Я все-таки странствовал, искал вашего потеряшку, рискуя жизнью. И даже нашел.
Альм не обманул, подумал Энери, застегивая ворот мундира. Вот он принц Сэнни — живой и здоровый. Девушку видел. С красными волосами. Какая радость.
Оруженосец Герейна поглядывал на полуночного принца с суеверным ужасом, но беспрекословно помог переодеться.
— Вы что, серьезно собираетесь воевать с Эртао Астелем? Ваше величество, — Анарен сделался серьезен. — Вы видели, чей флот там стоит у вас на пороге? После всего, что было, вы собираетесь убивать найлов? Союзников?
Герейн сделался мрачен и снова уставился в карту.
— Договор. Помнишь, дедуля? Маленький такой древний договор Лавена-мореплавателя с Королевой. Ничтожный малюсенький договорчик, — встрял Сэнни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мы, честно говоря, надеялись, что до этого не дойдет, — сказал Герейн. — Пару дней назад ко мне явился господин День, со всеми регалиями герольда Королевы, и потребовал исполнения обещаний. Что мне было делать? Я собрал личное войско, и она сделала так, что мы попали сюда. Вместе с грузовиками и прочим. Макабрины по уши заняты на Юге. Цветных лордов я не стал поднимать, в конце концов, они присягали мне, а не Королеве. Так что… вот, тут мы… и они. И я желаю этого не больше, чем все остальные.
