однако девочку трогать, и правда, не решился. Помог жене плотника, подцепившей одержимость, и ушёл в другой дом.
Так бы это и осталось курьёзом, но подобный “договор” случился ещё спустя день, а следом они пошли всё чаще и чаще. Люди договаривались с пытавшимися овладеть ими душами. Обычно родственниками, но, бывало, и посторонними людьми. Оказывается, такой добровольный тандем мог прекрасно отбиваться от всех новых желающих занять тело.
Слухи разошлись по всему миру и некоторые семьи сами просили распечатать души родственников – договориться с ними и избавиться, наконец, от необходимости эпизодически повторять процедуру выдворения незваных постояльцев.
Более того, едва народ немного обвыкся, от старого знакомца – мостостроителя Тазуны – поступил заказ на очень специфическую услугу. Он просил подселить в одного из своих рабочих душу недавно почившего бригадира. По его словам: «У меня стройка горит, мне нужен этот мастер».
Душу призвали. Подселили. Заказчик доволен.
Вот такой поворот…
Люди оказались намного крепче и хитрее, находя плюсы в происходящем безумии. В крупных городах полиция ходила по домам, общалась с одержимыми, выясняя обстановку. Потом вызывали шиноби, чтобы мы убрали неадекватных “вселенцев” и проверили нормальных.
Отдельные уникумы, наоборот, просили подселить к ним учёных, музыкантов, политиков, желая повторить их успех, даже если придётся делить с кем-то тело. Люди стремительно приспосабливались к одержимости, желая извлечь плюсы из развития ситуации. Шиноби это не минуло, многие смогли договориться за чужие знания и умения.
Однако далеко не везде всё складывалось так благостно. Печати росли каждый день на тысячи новых постояльцев. Наш материк, соседний. Миллионы человек, где договориться не получалось и приходилось вырывать чужие души из тела.
Тяжело. На данный момент, по прошествии четырёх месяцев от начала кризиса, у меня в подчинении находилось полсотни шиноби с чакроприёмниками. На каждого из них работает ещё полсотни бойцов, выясняющих ситуацию на местах и взаимодействующих с властями. Поговорить с людьми, назначить время прибытия шиноби исходя из моего расписания.
Много бюрократии. Но благодаря ей каждый пациент занимал совсем не много времени. Я успевал запечатать до десяти тысяч душ за рабочий день. На троих пользователей Риннегана будет выходить по десять миллионов в год. С текущими возможностями, чтобы погасить кризис, уйдут столетия.
Единственная надежда на пробуждение Риннегана у других. В конце концов, нужна всего лишь кровь и чакра Сенджу с Учихами. Узумаки тоже сгодятся вместо Сенджу. Плюс, как мне кажется, шиноби, которые регулярно запечатывают души, начинают их чувствовать. Если им получится работать самим, то сроки сократятся до десятилетий, а то и считанных лет.
Поэтому, несмотря на то, что впереди светят десятки тысяч дней однообразных действий, не унываем. Только детей рожать перестали: никто не хочет, чтобы у тебя родился недавно умерший лавочник из чужой страны. Механизм перерождения душ ведь тоже сломан, и как с ним быть пока никто понятия не имеет.
Для меня дни слились в однообразную рутину, которую разбавляли ночи с Ооцуцуки и редкие посиделки с Шисуи.
Мы купируем самые сложные случаи, благо людское общество оказалось крепче, чем казалось. Государства категорически не хотят сползать в анархию и распад. Наоборот, всеми силами пытаются сохранить привычную жизнь.
Так бы оно шло и дальше, но в один из дней, когда я с командой шиноби зачищал город на втором материке, рядом со мной появился из Хирайшина Минато, воскликнув:
– Ясуо, заканчивай быстрее! У Орочимару вышли из-под контроля клоны Зецу!
Я еле заметно кивнул и прикрыл глаза, потянувшись волей к своей чакре. Три сплетённые души, почти вырвавшие основную из тела. Руки Саске потянулись и вырвали чужие души, спустя мгновение, запечатав. Он повернулся к следующему, провернув опять ту же операцию.
На Учих у меня большие надежды, так что весь клан работает. В том числе и Мадара, который, по его словам, близок к повторному пробуждению Риннегана. Две минуты я метался сознанием между подключенными шиноби и лишь потом протянул руку блондину:
– Веди.
Нас втянула его техника и спустя мгновение мы оказались высоко в небе. Минато выполнил длинное Мерцание, захватив меня с собой, а когда мы оказались на месте, тяжело дыша, махнул рукой вниз на затянутое дымом поле, где шёл бой. Орочимару с учениками против десятков тысяч Зецу.
Я прищурился, внимательно смотря на клонов.
Офигеть! Они все одержимые. Но при этом определённая связь между ними осталась – видно по тонким отросткам чакры. А судя по чакре, часть из душ раньше была шиноби, которые теперь получили в своё распоряжение все пять стихий Зецу, Режим Мудреца и технику Минато.
Сейчас Хирайшин не функционирует, подавленный висящим мощным запретом, но количество клонов, чей запас чакры позволяет использовать технику, внушает уважение. Тут, наверное, большая часть армии змеёныша. Отлично!
Я открыл все печати, наполняя тело отложенной небольшими порциями за месяцы чакрой, и направил огромную часть резерва в одну технику. Пора попробовать то, что я подсмотрел Риннеганом, сражаясь с шиноби Камня.
На ладони сформировался белый квадрат, который рухнул вниз, раскладываясь на плоскость. Губы тихо шепнули:
– Стихия Пыли. Аннигиляция.
Мир затих. Только мягко опускались на землю пылинки, по которым техника и получила своё название.
До горизонта и дальше тянулась покрываемая пылью пустошь. Диаметр я задавал чуть больше пятидесяти километров, накрывая все возможные цели.
Орочимару выжил, прикрывшись мерцающим барьером. Стихия Пыли вообще не очень по конструктам из чакры работает. Удивительно, но выжило и около двух тысяч одержимых, успевших нырнуть в землю. С ними разберусь потом.
Вытащив свиток, я активировал собственный запрет перемещения, медленно опускаясь к барьеру Орочимару. Тот замерцал и исчез, оставив после себя тяжело дышащего Белого Змея, окружённого полудюжиной последователей.
– Я задержу его, бегите, Орочимару-сама! – воскликнула пепельноволосая женщина, перед которой формировались розовые кристаллы.
– Не нужно, Гурен. Ты просто умрёшь без пользы, – мягко улыбнулся мужчина и шагнул вперёд, гордо вскинув голову. – Четвёртая Мировая Война окончена, нам нет смысла сражаться, Узумаки!
Я опустился на землю и, склонив голову набок, спросил:
– Твоё устранение – это не вопрос войны, Орочимару. Зачем оставлять тебя в живых?
А он полноценно жив. Видимо, прошёл через оживление, чтобы откатить то, что сотворил со своим телом и душой за годы экспериментов. Выглядит лет на двадцать всего.
– Я могу быть полезен, Узумаки. Не тебе, всему миру. Разве тебя не удивляет, откуда я взял столько природной энергии для клонов Зецу, не вызвав падения общего фона? Я нашёл способ конвертировать её из чакры! И более того, получается собирать даже
