Тони прикрыл глаза и сглотнул.
— Кажется, есть тут одна маленькая девочка, — начал он…
Стоявшая позади толпы зевак Сара не видела ровным счетом ничего. Эмма, Трейси и Мэтт умудрились пролезть сквозь толпу и оказались в первых рядах. А Саре врожденное чувство самосохранения подсказало, что не следует оказываться на виду, поэтому она предпочла остаться позади. Заскучав, девочка побрела через парковку к реке. И тут заметила маленького Тима Гриффитса.
Малыш Тим как-то умудрился незаметно удрать от мамы (большой поклонницы Сью Перриго) и ковылял вдогонку за бабочкой со всей прытью, на какую были способны крохотные ножки двухлетнего ребенка. Самое неприятное было в том, что бабочка летела к реке.
Сара бросила взгляд на оставшуюся позади толпу: внимание всех собравшихся было по-прежнему приковано к троице с телевидения. Сара бросилась было за малышом, но — слишком поздно.
Тим попытался схватить бабочку, промахнулся и с еле слышным всплеском свалился в реку. Сара подбежала к берегу, но Тима уже несло вниз по течению. С тревогой она опять обернулась на толпу, но никто не смотрел в сторону реки. Только Саре было под силу спасти малыша. Она глубоко вздохнула и сконцентрировалась.
Сосредоточение оказалось столь глубоко, что девочка едва обратила внимание на вопль "ТИМОТИ!". Приподняв слегка дрожащие руки (Тим оказался тяжелым), Сара стояла на берегу. Она вытащила малыша из воды тридцатью футами вниз но течению, а потом донесла его обратно и осторожно опустила мальчика на траву.
И тут ощутила, что вокруг — гробовая тишина, прерываемая лишь всхлипываниями Тима. Тотчас обернувшись, Сара увидела, что взгляды пятидесяти нар глаз прикованы к ней в немом изумлении. В течение нескольких секунд никто не двигался, и тут с места сорвалась миссис Гриффитс, бросилась к своему малышу, схватила его и прижала к себе.
Сью Перриго бросила на Пола Инкмана торжествующий взгляд и направилась к Саре.
— Я все видела! — констатировала она. — Ведь это твоя работа, не так ли? И как же ты это делаешь?
Сара обвела взглядом собравшихся: онемевшие от изумления горожане по-прежнему не сводили с нее глаз. Девочка поняла, что на этот раз она попалась всерьез. Все, содеянного не воротишь, отпираться бесполезно. Теперь все и всё знают. Тайна раскрыта.
Девочка взглянула в глаза Сью Перриго и ужаснулась их выражению. Она попятилась, но Сыо шла следом.
— Уходите! — закричала Сара. — Отстаньте! Крепко-накрепко зажмурившись, она опустилась на землю и закрыла лицо руками.
— Пожалуйста! — молила она. — Просто оставьте меня в покое!
В ответ — тишина. Необычная, полная тишина. Девочка слышала лишь собственное учащенное дыхание. О боже, что же она натворила на этот раз? Сара даже не смела взглянуть. И тут услышала голос:
— Ну и дела! И как, по-твоему, это называется? Девочка открыла глаза. Рядом стоял Мэтт и чуть ли не гневно взирал на нее.
— Использовать магию перед всеми этими людьми! — тем временем продолжал новый знакомый. — Ну ты даешь!
Сара осмотрелась. Собравшиеся застыли, точно статуи. Ближе всех замерла Сыо Перриго, простершая руку, чтобы коснуться Сары. Глаза телезвезды невидяще уставились туда, где только что, скорчившись, сидела несчастная девочка. Секунду Сара пыталась разобраться в том, что же все-таки произошло, но тут увидела замершую в полете птичку и застывшую без движения реку.
— Ты! — ахнула изумленная Сара. — Ты это сделал! Но у тебя… Ты не можешь быть ведьмой! Я — последняя ведьма, это точно!
— Конечно же, я не ведьма! — небрежно бросил Мэтт. — Разве ты ничего не знаешь? Ведьмами бывают женщины. А я — волшебник, или маг, или чародей. Называй как хочешь. Мы не такие, как ведьмы.
— Какие — не такие?
— Вы, ведьмы, наделены властью над людьми, растениями и животными. Как там говорил дедушка? А, вот: вы властны над органикой. Я же повелеваю… — Мэтт подыскивал нужное слово, — стихиями. Да, точно. Землей, огнем, временем — все в таком духе.
Сара задумалась. Может, именно поэтому она никогда не чувствовала Присутствия Мэтта. Она протянула руку, и вот теперь, когда он стоял так близко, о нем возвестил холодный голубоватый огонек в ее разуме, который резко отличался от света ее собственного Присутствия — теплого, оранжево-красного, с размытыми очертаниями.
— Вставай. — Мэтт протянул руку и помог Саре подняться на ноги. — Надо поговорить.
Они уселись за столик, спинами к рядам людей, застывших в жуткой неподвижности. Никогда прежде Саре не приходилось слушать такую тишину. Мэтт заговорил:
— Твое Присутствие я распознал около двух лет назад. Раньше были и другие ведьмы, но все они, вероятно, умерли. Короче, я чувствовал, что ты — последняя из ведьм. А после смерти деда и я остался последним колдуном. Объединиться нам не помешало бы. Но два года ушло у меня на то, чтобы заставить родителей перебраться сюда, причем так, чтобы они ничего не заподозрили.
— Разве они о тебе толком ничего не знают? — удивилась Сара.
— Нет, конечно! Они же самые консервативные и ревностные христиане на свете. Если они распознают мою силу, то точно решат, что я — Сатана или его ближайший сподвижник. Может, им придет в голову принести меня в жертву, или изгнать бесов, или еще что-нибудь в этом роде, а мне это вовсе ни к чему. Когда я был маленьким, дедушка заботился обо мне и присматривал за тем, чтобы мама с папой ничего не заподозрили. Теперь я сам.
— А твой дедушка — он тоже… был колдуном?
— Ага. Вот такая у нас характерная семейная особенность. Начиная с прапрапрапрадедушки, который был родом из Салема. Но именно дедушка связал колдовство с современной наукой. Он окончил университет, а затем проделал ряд научных исследований. Знаешь, что он, например, обнаружил?
— Что?
— Что способности к колдовству наследуются генетически.
— Что-что-что?
— Я хочу сказать, что способности к колдовству передаются от родителей к детям. Но они слабеют, если только один родитель наделен ими. Дедушка говорил, что после многовековой охоты на ведьм всех нас разбросало по свету и сила наша ослабла. A еще он сказал, что если я найду ведьму и женюсь на ней, то наши дети унаследуют более ярко выраженные способности к колдовству.
— Так что же нам делать?
— Знаешь, мы все-таки последние. Думаю, нам стоит завести детей.
— Что, прямо сейчас?
— Ну ты даешь! Нет, конечно же, не сию секунду! Мне одиннадцать, а тебе вообще десять! Мы же не хотим попасть в скверную историю, да еще и родителей втянуть туда, верно? Нам надо вырасти сначала. А пока надо держаться вместе и заботиться друг о друге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
