— Ерунда, несколько, как ты выразился, пассажиров место найдут и не помешают. В Императорис Клайтеус варпова уйма лиц, даже не знающих, где они. Подозреваемые, сотрудничающие с Инквизицией, важные свидетели, — пояснил он, на мой вопросительный взгляд.
— Прекрасно, — кивнул я. — И, наконец, просьба, правда, не знаю как сформулировать, — пощёлкал я пальцами.
— Связаться с коллегами и рассказать, какой ты хороший? — ехидно пошевелил усами Максимус.
— Ну, что-то вроде того, — несколько смущённо признал я.
— Да свяжемся, собственно, направление данных при смене места “базирования”, если так можно выразиться, Инквизитора — дело довольно типичное. Ладно, я тебя понял, Тер, а пока давай выпьем и поговорим.
И выпили (хотя для меня и бессмысленно), и поговорили. Вот чёрт знает, довольно спонтанное решение, по мере обдумывания, выходило оптимальным: Инквизитору с моими способностями и моими “хвостами” банально нечего делать в Сегментуме Темпестус. Тут из угроз уровня “ну где же Инквизитор?!” преобладают ксеносы, а с ними я свои планы выполнил и перевыполнил.
Несколько грустно, конечно, признал я, но правильно по сути.
Посидели, попрощались, да и потопали мы с Кристиной из Крепости. Дела-то тут найти можно, да и на шеях новоявленных “братцев” повисеть, но всё это оттягивание и бессмысленная трата времени.
Впрочем, резонно рассудил я уже в челноке, до отлёта есть ещё пара дел. И Кристине не дал в полёте перейти дальше поцелуев — успеется, а факт некоторого отличия от астартес вульгарис я уже установил критерием истины, да.
И вот, встречали мою персону аколиты полным составом, вылупившие очи на мою весьма звёздную персону.
— Терентий? — наконец, неверяще вопросил задравший голову Син.
— Терентий, Терентий, — веско покивал я.
— Астартес настолько в вас верят? — полюбопытствовала Агнесса.
— Не вполне, в этом случае несколько иная ситуация, — не стал углубляться в детали я. — Так, аколиты мои. Дело в том, что покушение было осуществлено с помощью изнутри. Разовой, постоянной — неважно. Экипаж ожидает проверка и расследование, но…
— Начнёте вы с нас. Это правильно и справедливо, — выдал Эльдинг.
— Ну, в общем, да, — кивнул я.
Аколиты нельзя сказать, чтобы поголовно отнеслись с восторгом, обидой в свете и ветре поэманировали, но в целом “поняли и приняли”, и на пяток вопросов каждый ответил быстро, чётко и молодцевато. А более пяти было и не надо, да и “жудких обидов” по итогам никто не таил.
А после я направился в музыкальную: засела у меня в башке мысль, что маячок поместили в кресло. После в Паутине "свячёного столба" в этом появились закономерные сомнения, но подозрение осталось.
Ну и сыграть на моей прелести хотелось до чёртиков, надо признать. А исполнение нескольких композиций Свинцового Дирижабля (как-то весьма зашло под настроение), естественно, в переложении на орган, показали весьма отрадный результат: да, тело не было приучено играть, но! Во-первых, мелкая моторика и координация астартес оказалась порядково лучше человеческой, так что физическая и сила, и прочее — ерунда. А во-вторых, ухо воспринимало очевидно лучше и значительно больший спектр звучания. Что как позволило донастроить мою прелесть до недостижимого ранее качества, так и насладиться музыкой гораздо более насыщенной, нежели раньше. Да, окружающие трети играемого не слышали, зато слышал я. Ну а играл, прямо скажем, больше для себя, так что музыкальную я покидал довольный, как слон. Звёздный.
И да, маячков в кресле не наблюдалось, даже остатки покушавшегося предателя служители прибрали, молодцы такие.
А значит, оставался “всекорабельный молебен” из нескольких актов. Так что намылился я к нашему попу, который раззявил зев посреди своей бороды и оттитуловал мою непричёмистую персону:
— Ангел Императора!
— Никто меня не посылал, я сам пришёл, — резонно ответствовал я. — Экклезиарх, у меня к вам есть дело. Нужно провести молебен…
— Я знал, Святой Терентий, что Император своим сиянием…
— Ну да, ну да, — кисло перебил я попа. — Давайте к делу. Итак, нужно провести всекорабельный молебен. С чёткими и акцентированными указаниями в проповеди на: предательство Империума, это раз. Соблюдение в полном объёме корабельного устава — это два. Весьма важные моменты, необходимо сделать на них акценты непременно. А я, так уж и быть, сыграю на вашей физгармонии что-нибудь религиозное, — мысленно вздохнул я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— По слову вашему и во имя Императора! — бодро выдал поп.
Но, проведённые фактически не отходя от кассы молебствования нас с Кристиной разочаровали: несколько “фальшивящих” типов были простыми, обычными людьми, ничего гадкого, кроме излишков алкоголя и дурмана, на борт не протаскивающие. А их небольшое количество так и вообще указывало на весьма высокий моральный дух экипажа, что было весьма отрадно, но…
Но не решало проблему. Впрочем, есть вероятность, что “маячок” был, например, на обшивке судна. Или предатель благополучно помер: количество экипажа Милосердия было таково, что смерти (да и рождения) были довольно типичным делом. В общем, нужно нам с Кристиной обойти весь корабль, а если не получим результат — проверять всех и каждого, уже индивидуально. Ну, будет, если что, нам занятие, на довольно долгий перелёт до Сегментума Обскурос, заключил я. И было подумал закончить ещё одно дело, но был ультимативно схвачен за хобот и силой увлечён в апартаменты.
Технические испытания в апартаментах показали, что кристинина личная жизнь в безопасности. Некоторые ограничения, связанные с габаритами, были, но не столь критичные, как мне опасалось. И связаны они были с габаритами тела вообще: характерная часть была пусть и немалой, но явно не дотягивающей до травмирующих кондиций, что объясняло отсутствие массовых жертв характерной особенности Космических Волков.
А уже на следующий день я отловил Лапку, обучение которой Кристиной пусть и не завершилось полностью, но сертификат псайкера тереньтетка была готова выдать, искренне уверяя, что минимум необходимых знаний и навыков у Моллис есть.
Ну и позвал я пару кошатин из свиты Эльдинга. Кстати, похоже, они нашего Претора Электроида вполне “одеметриусили”, судя по эмоциям в свете и ветре, со всех сторон. Так что, когда на вопрос о том, что они могут Монетариус более никогда и не увидеть, кошатины ответили “жалко, ну и ладно”, я особо удивлён не был.
И Лапка, упрямо насупившись, обозначила, что вот будет со страшной силой служить Империуму и “Большому Святому Терентию”.
На последнее я даже не нашёл, чему возмутиться: невзирая на несколько раздражающую формулировку, каждый пункт был неоспоримой истиной, так что я просто махнул рукой и озвучил:
— Добро пожаловать, аколит. Ждут тебя тренировки, учёба и тренировки, тяжёлая работа и немалая ответственность, — посулил я на всякий случай: ну, мало ли, передумает.
— Я справлюсь! — заявила кошатина.
И, испросив дозволения, гордо удалилась, задрав хвост. Ну, справится — и хорошо, логично заключил я, бредя к Франциску. Где и обозначил направление нашего пути: систему, точку финиша Рамилеса, уже щемящего туда через имматериум. Мы там будем даже несколько раньше, нежели звёздная крепость, но естественно подождём.
А в перелёте занятия найдутся, и по делу, и по не очень, рассудил я, наблюдая за уменьшающимся шариком планеты с Императорис Клайтеус.
Ну и прощался, внутренне, и поностальгировал немного: варп знает, увижу ли я её ещё когда-нибудь.
Впрочем, ностальгия сменилась довольно злоехидной улыбкой: я, конечно, ещё не знаю, что я сделаю, но раз несуны от меня не отстают… Тогда я иду к ним, предвкушающе хмыкнул я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Через час входящее в имматериум Милосердие сопровождала та самая всеизвестная фуга Баха. Пусть будет, думал я, да и новые ухи открыли новые оттенки довольно заезженной в моём старом Мире мелодии.
