руками. Инч снова толкнул Гутвульфа под воду, спокойно наблюдая за страданиями своей жертвы. Отчаянно барахтаясь, слепец попытался отплыть подальше от своего мучителя, ближе к Саймону, и оказался за пределами колеса.
Саймон произнес несколько слов из молитвы к Элизии, которые смог вспомнить, и изо всех сил надавил на деревянный рычаг, тот едва заметно сдвинулся с места, но рама колеса громко застонала. Инч посмотрел наверх, потом вокруг себя и перевел взгляд единственного глаза на Саймона.
– Кухонный мальчишка! Ты…
Саймон снова надавил на рычаг, на этот раз оторвав ноги от пола и повиснув на нем всем своим весом, закричал от пронзительной боли, но не сдался. Рама снова застонала, с резким скрипом рычаг резко опустился, колесо содрогнулось и с громким плеском упало в бассейн. Инч попытался нырнуть под водой вперед, чтобы не оказаться у него на пути, но скрылся под огромными лопастями.
На целое мгновение пещера застыла в неподвижности, потом колесо начало медленно вращаться, и, словно пенный поток породил чудовище, на поверхности появился Инч, который выл от ярости, из широко раскрытого рта вытекала вода.
– Доктор! – размахивая кулаком, захлебывался он. – Не можешь убить меня! Только не Доктора Инча!
Саймон повалился на землю, он сделал все, что мог.
Тело Инча возникло над водой, а когда Саймон увидел его целиком, он понял, что широкий ремень хозяина кузницы каким-то образом зацепился за крепеж одной из огромных лопастей.
Колесо потащило Инча вверх, великан в бешенстве громко завыл, не в силах справиться с громадным механизмом, извиваясь на конце лопасти, чтобы высвободиться, потом потянулся назад и принялся колотить по ней огромным кулаком. Когда колесо подтащило его к наивысшей точке вращения, Инч поймал толстую цепь, намотанную вокруг оси, и скрылся в тенях потолка. Мощные руки вцепились в скользкие звенья, и он прижался к ним изо всех сил. Когда они понеслись вверх, мимо колеса, его тело на мгновение растянулось во весь рост, потом пряжка ремня отстегнулась, его больше ничего не держало, и он обхватил массивную цепь обеими руками и ногами.
Инч все еще кричал что-то невнятное, но в его воплях появились нотки ликования, когда цепи медленно потащили его наверх. Он дернулся в сторону от колеса, чтобы упасть в воду, но, когда разжал руки, пролетел совсем немного, перевернулся, врезался в цепь и повис вниз головой. Его нога попала в одно из больших скользких колец и там застряла.
Инч отчаянно дергался, пытаясь высвободиться, потом, громко завывая и отплевываясь, вырвал окровавленную ногу, но не смог подтянуть массивное тело наверх, и цепь поволокла его на невидимую снизу высоту.
Его крики становились все тише по мере того, как он исчезал из вида в тенях наверху, затем послышался дикий вопль боли и хриплое бульканье, в котором не было ничего человеческого. Колесо на мгновение замерло и остановилось, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, когда течение ударяло в неподвижные лопасти. Затем оно снова начало поворачиваться, сражаясь с тяжелыми зубчатыми сцеплениями, которые приводили в движение вершину башни Прайрата. Сверху полилась темная жидкость, и на поверхность воды посыпались какие-то более твердые куски.
А еще через несколько мгновений все, что осталось от Инча, намотанное на цепь, точно мясо на шампур, медленно опустилось вниз.
Саймон тупо на это смотрел, потом согнулся, и его вырвало, впрочем, в желудке у него все равно ничего не было.
Кто-то погладил его по голове.
– Беги, парень, если тебе есть куда. Скоро появится Красный священник. Его башня надолго перестала поворачиваться, когда колесо находилось наверху.
Саймон прищурился, пытаясь прогнать черные точки, танцевавшие у него перед глазами, и вообще понять, что происходит.
– Станхельм, пойдем с нами, – задыхаясь, сказал он.
– Не могу. От меня уже ничего не осталось. – Старик показал подбородком на свои искривленные, плохо зажившие ноги.
– Мы остановим тех, кто придет. Скажем, что Инч погиб от несчастного случая. Солдаты короля не станут нас особенно трогать – мы им нужны. А ты беги. Тебе здесь не место.
– Здесь никому не место, – по-прежнему задыхаясь, сказал Саймон. – Я за тобой вернусь.
– Меня здесь уже не будет. – Станхельм отвернулся. – Ладно, иди уже.
Саймон с трудом встал и, спотыкаясь, направился к каналу, чувствуя, как каждый шаг пронзает его острой болью. Пара рабочих вытащили Гутвульфа из воды, он лежал на полу пещеры и пытался отдышаться. Парни, которые его спасли, не сводили с него глаз, но ничего не делали, чтобы помочь. Они казались какими-то невероятно медленными и оцепеневшими, будто рыбы в замерзшем пруду.
Саймон наклонился и потянул Гутвульфа на себя. Остатки силы, которую ему отдала Мегвин, заканчивались.
– Гутвульф! Ты можешь встать?
Герцог принялся отчаянно размахивать руками.
– Где он? Господи, помоги мне, где он?
– Ты про что? Инч мертв. Вставай! Быстрее! Куда нам нужно идти?
Слепец закашлялся и выплюнул воду.
– Не могу уйти! Не могу без… – Он перекатился и встал на четвереньки, затем принялся ползать возле канала, царапая землю руками, словно хотел вырыть себе яму.
– Что ты делаешь?
– Не могу его оставить. Я умру. Не могу оставить. – Неожиданно Гутвульф издал животный вопль ликования: – Вот он!
– Именем Эйдона, Гутвульф, здесь в любую минуту появится Прайрат!
Гутвульф сделал несколько неуверенных шагов и поднял с земли какой-то предмет, на котором вспыхнула желтая полоса света.
– Мне не следовало приносить его сюда, – бормотал он. – Но мне требовалось что-то острое, чтобы разрезать веревки. – Он сделал еще один глубокий вдох. – Все хотят отобрать его у меня.
Саймон не сводил глаз с длинного клинка. Он узнал его даже в темной кузнице. За пределами всякого здравого смысла и надежды… Гутвульф держал в руке тот самый меч, который они искали.
– Сияющий Коготь, – прошептал он.
Слепой Гутвульф неожиданно поднял свободную руку.
– Ты где?
Саймон сделал несколько очень болезненных шагов к нему навстречу.
– Я здесь. Нам нужно уходить. Как ты сюда попал? Как пришел в это место?
– Помоги мне. – Гутвульф выставил перед собой руку, и Саймон ее взял.
– Куда идти?
– В сторону воды. Туда, где она уходит вниз. – Прихрамывая, Гутвульф двинулся вдоль берега канала.
Рабочие кузницы отступили, давая пройти, наблюдая за ними со страхом и одновременно любопытством.
– Вы свободны! – прохрипел Саймон. – Свободны!
Они смотрели на него так, будто он заговорил на чужом языке.
О какой свободе можно говорить, если они не пойдут с нами? Кузница по-прежнему заперта, а на дверях решетки. Мы должны им помочь и вывести их отсюда.
Саймон чувствовал, что у него совсем не осталось сил. Гутвульф что-то бормотал, шаркая ногами,
